Вторая жена доктора Айболита (СИ)

– Хватит, Раиса! – осадил ее отец. –Езжай с богом к детям.
–Я-то поеду, – огрызнулась она. – Но ты бы заранее предупредил эту тупицу, чтобы вела себя с женихом нормально. Иначе будет, как в этой бедуинской поговорке: дорра-морра. Вторая – горькая.
–Я поговорю, –отец перетаскал сумки в лифт. – У тебя что камни здесь?
– Ага! С сердца моего свалились, –всхлипнула тетка. –Но там еще много осталось. Ой, боже, –она обеими руками схватилась за большую и тяжелую грудь, –если бы кто-то сейчас лизнул мое сердце, он бы сошел с ума!
Я поспешно зашла в квартиру, чтобы не слышать ее причитаний. Отец зашел за мной и закрыл дверь.
–Доченька, сейчас придет твой жених Амир. Нужно, чтобы вы заранее познакомились, поговорили. Чтобы возникла какая-то химия между вами.
Мне очень хотелось сказать отцу, что лично у меня уже возникла химия: крысиный яд и прочие отравляющие вещества. Но я промолчала. Как всегда, впрочем.
 –Ты приведи себя в порядок, Маша. Надень красивое платье. Волосы причеши. Он через час уже придет. Вам нужно поговорить наедине нормально. А то на людях это все не получится. Да и его жена первая будет там, на помолвке. Опять-таки неудобно.
Этого только не хватало! Я думала, что у меня есть еще два дня жизни до помолвки. А оказалось, что терпеть незнакомого мужика, разговаривать с ним, улыбаться и прочее мне нужно начинать сейчас. Подавив острый приступ тоски, я сказала:
–Хорошо, папа. Тебе приготовить поесть до того, как я пойду мыться?
–Нет, дорогая. Я пойду. Дел у меня невпроворот.
–Как это пойдешь? –я замерла на пороге ванной. –Разве мне можно быть с ним наедине? Тетя же точно не вернётся в ближайший час.
–А что такого? –пожал плечами отец. – Не чужой человек. Он мне один раз зять. Сейчас еще на второй заход родства пойдем. Я ему доверяю.
Вот как! Интересно: почему мне ты, папа, не доверяешь? Я даже на дни рождения одноклассников нормально никогда сходить не могла. Да и сейчас отчитываюсь о каждом шаге. Работаю в детском саду воспитательницей. Не успеваю закончить рабочий день, как тетка уже трезвонит:
–Где ты? Почему домой не идешь?
И сразу отцу жалуется. Он мне перезванивает и грозно спрашивает, почему я еще не по дороге домой, когда рабочий день уже пятнадцать минут, как закончился? И иногда Рафика, сына своего посылает за мной следить. Тот за углом спрячется и смотрит: не кокетничаю ли я с каким-нибудь папашей, который за ребёнком пришел?
Или мне бесплатно ничего нельзя? А если речь идет о таких больших деньгах, то горские законы сразу меняются? Первая жена… как это ужасно звучит! Мне кажется, что я смотрю исторический фильм. А я вторая. Как такое может быть в наше время? Дорра-морра, бедуины. Ужас!
–Ладно, не буду мешать твоим женским финтифлюшкам и штучкам-дрючкам, –отец пошёл к двери.
–Подожди, папа! –не выдержала все-таки, потому что сердце испуганным зайцем металось в груди. –Ты бы не мог задержаться, пока он придет? Мне как-то очень неловко.
Отец внимательно посмотрел на меня, потом демонстративно вскинул руку, изучил циферблат дорогих массивных часов в золотом корпусе и вздохнул:
– Ладно, дочка. Побуду с тобой.
–Я тогда чай заварю.
–Не нужно, я сам заварю. Ты иди в ванную прихорашивайся.
Я слегка накрасилась, надела вязаное платье нежно-розового оттенка в пол, но по фигуре. Отец окинул меня критическим взглядом.
– Ты извини, Машенька, но нельзя ли как-то… эээ… побогаче и поконкретнее? Чтобы так четко было, –он описал в воздухе причудливые загогулины. –Ну ты поняла меня.
–Это очень дорогое платье, из бутика. Сейчас вязаные платья в пол –это писк моды! – возразила я.
–Писк-шмиск –это ваше женское. А мужчины немного не так смотрят на вещи. Все-таки первое впечатление. Сама понимаешь: оно самое важное. И он придет один, без родни. Так что смотреть нужно только на его вкус. А я своего зятя знаю. У тебя есть то красное платье, что я тебе привез из Италии. Оно такое… фигуру делает, Амиру понравится, – отец окинул быстрым взглядом мое тело, которое как раз таки особой фигуристостью никогда не отличалось.
 
Тетка все кормила меня пирогами и булками, и все время сокрушалась:
–Куда оно падает? Почему на попе не оседает? Ни груди, ни бедер, ни аппетитных ножек. Плоская ты, Машка, как гладильная доска. Кто тебя такую замуж возьмёт?
– Тот, кто худеньких любит, тот и возьмет, –огрызалась я, отодвигая от себя корзинку с булками, потому что они у меня уже в горле стояли.
–Ээээ… лапшу с ушей сними, да? Знаешь, кому нравятся маленькие си? Тому, у кого на большие денег нет.
–Сейчас худоба в моде, –не сдавалась я.
–У кого? У нищебродов, потому что им женщину кормить не на что? Конечно, они такую моду ввели. Это выгодно! Травы пучок ей в зубы сунул, вот и обед. Или у гондурасов модно? У этих – да. Им бы девочку, что похожа на мальчика. Самое оно. А наши горские не собаки. На кости не бросаются. Им подавай таких, чтобы взял в руки и почувствовал, что есть вещь, –тетка растопыривала руки, обхватывая что-то невидимое размером с хороший тазик для белья. –Особенно богатые! Чем больше денег у горского, тем фигуристее жена!
–Ладно, папа, –я надела красное платье, едва доходящее до колен, которое подчеркивало талию и грудь, потому что сверху было на пуговичках, а внизу расходилось широкой юбкой.
Пояс затянула потуже. В последние дни опять похудела из-за всех этих переживаний. А затянутый пояс автоматически увеличивает бедра и грудь. Тонкие колготки телесного цвета и красные туфельки на маленькой шпильке дополнили наряд. Волосы я хотела поднять в высокую прическу-ракушку. Но отец буркнул, не поднимая глаз от чашки:
–Волосы распусти. Они у тебя красивые. Точно, как у твоей матери, –он вдруг улыбнулся, – я ее из-за этого русалкой называл. Они у нее так струились по спине и плечам, как шёлковые волны.
В дверь требовательно и настойчиво позвонили. Я вздрогнула. Звонок был хозяйским, уверенным. Вообще по тому, как незнакомый человек звонит в дверь, можно сразу узнать его характер. Отец открыл дверь:
–Аааа… здравствуй, дорогой! –он обнял зятя.
–И тебе не хворать, отец, – Амир так покровительственно похлопал папу по плечу, словно это он был тестем, а папа зятем.
Я стояла в конце коридора, в дверном проеме гостиной. Амир решительно подошёл ко мне, окинул меня внимательным взглядом и улыбнулся:
–Ну здравствуй, моя невеста!
–Здравствуйте, –мой голос неожиданно дал петуха.
 Отец с Амиром рассмеялись.
–Волнуется моя дочка. Ты уж ее не обижай, дорогой зять, она у меня скромная очень, –отец вышел на лестничную клетку. –Я по делам. А вы знакомьтесь, молодежь.
Дверь за ним захлопнулась. Возникло неловкое молчание.
– Располагайтесь, –я махнула в сторону пафосных тёткиных диванов в гостиной, обитых вишневым бархатом и украшенных золотыми финтифлюшками. – Вам чаю или кофе? – я пошла на кухню.
– Мне тебя, – он вышел за мной на кухню и стал за моей спиной.
Чайник едва не выпал из рук. Я резко повернулась, уперевшись попой в стол. Амир был огромный, мощный и очень пугающий. В нем чувствовалась какая-то первобытная мужская сила. Такая, что может подмять под себя, припечатать, поработить. Я буквально задыхалась рядом с ним.
Он навис надо мной. Наклонился, заглянул в глаза. Его губы растянулись в напряженной, почти хищной улыбке. Я выставила чайник впереди себя, пытаясь отвоевать хотя бы пару сантиметров свободного пространства. Он выхватил чайник из моих рук, бросил в раковину, схватил меня, поднял и посадил на стол. Властно взял меня за колени, развел их в стороны и вклинился мощными бедрами между ног.
–Отпусти! –хрипло попросила я.
–Да ладно, –хмыкнул он. –Ты же все равно моя. Какая разница когда? Нужно начать как можно раньше. Мне нужен ребенок. Ты ведь знаешь. Так что на все эти охи-вздохи времени нет, –он поднял мою юбку и погладил по бедру.
–Какая ты нежная вся, – задохнулся он и впился поцелуем в мою шею.