Большая маленькая ложь

– Молоко? Сахар? – спросила Мадлен, опуская в чашки пакетики с чаем.
– Ничего, просто черный. Гм, утром я видела одну из тех мам. – Джейн хотела поговорить об ознакомительном дне, пока в комнате не было Зигги. – На автозаправке. Думаю, она сделала вид, что не замечает меня.
Джейн не просто думала, а знала это. Та женщина так быстро отвернула голову, как будто ее ударили по щеке.
– Правда? – Мадлен это показалось забавным. Она взяла кекс. – Кто это? Ты помнишь, как ее зовут?
– Харпер, – ответила Джейн. – Я почти уверена, что это была Харпер. Помню, что про себя назвала ее Прилипчивая Харпер, потому что она все время толкалась около Ренаты. Наверное, она одна из ваших Модных Стрижек, с ее-то длинным отвислым лицом, как у бассет-хаунда.
Мадлен фыркнула:
– Это точно Харпер. Да, она близкая подруга Ренаты и, как ни странно, очень гордится этим, словно Рената какая-то знаменитость. Ей всегда не терпится дать вам понять, что они с Ренатой ведут светскую жизнь. «О, мы провели изумительный вечер в изумительном ресторане!» – Мадлен откусила кусочек кекса.
– Полагаю, поэтому Харпер и не хочет знаться со мной, – сказала Джейн. – Из-за того, что случилось…
– Джейн, – перебила ее Мадлен, – кекс просто потрясающий.
Джейн улыбнулась при виде изумленного лица Мадлен, к носу которой прилипла крошка.
– Спасибо, могу дать рецепт, если…
– О господи, не хочу рецепт, хочу просто кекс. – Мадлен сделала большой глоток чая. – Знаешь что? Где мой телефон? Прямо сейчас позвоню Харпер и спрошу, почему она притворилась, что не видит мою новую подругу, мастерицу по кексам.
– Не смей этого делать! – воскликнула Джейн.
Как она догадывалась, Мадлен – одна из тех немного опасных людей, которые сразу бросаются на защиту друзей, создавая ненужный переполох.
– Ну, я бы не потерпела подобного отношения, – заявила Мадлен. – Если эти женщины будут докучать тебе из-за случившегося в ознакомительный день, я этого не потерплю. Такое могло произойти с любым.
– Я бы заставила Зигги извиниться. – Джейн надо было доказать Мадлен, что она не из тех матерей, которые во всем потакают своим детям. – Но когда он сказал, что не делал этого, я поверила ему.
– Конечно поверила, – сказала Мадлен. – Уверена, он этого не делал. Он производит впечатление доброго ребенка.
– Я на сто процентов уверена. Ну, на девяносто девять процентов. Я… – Джейн замолчала и сглотнула.
На нее вдруг нахлынуло желание рассказать Мадлен о своих сомнениях. Объяснить ей, что кроется за одним процентом сомнений. Просто… рассказать о том, о чем еще никому не рассказывала. Поведать всю эту историю с начала до конца.
Был прекрасный теплый весенний вечер в октябре. В воздухе витал аромат жасмина. У меня жуткая сенная лихорадка. В горле дерет, чешутся глаза.
Она могла бы просто говорить, не думая, не переживая, доведя историю до конца.
А потом, возможно, Мадлен сказала бы в своей решительной, не допускающей возражений манере: «О-о, не волнуйся, Джейн. Это ничего не значит! Зигги именно такой, каким ты его считаешь. Ты его мать, и ты его знаешь».
А что, если она скажет прямо противоположное? Если Мадлен хотя бы на миг почувствует сомнение Джейн, что тогда? Это было бы худшим предательством Зигги.
– Абигейл! Иди попробуй кекса! – Мадлен подняла глаза на девочку-подростка, которая вошла в кухню. – Джейн, это моя дочь Абигейл. – В голосе Мадлен послышалась фальшивая нотка. Она положила кекс и стала крутить свою серьгу. – Абигейл! – снова позвала она. – Это Джейн!
Джейн повернулась на стуле.
– Привет, Абигейл, – сказала она девочке-подростку, которая стояла очень прямо, сложив перед собой руки, будто участвовала в какой-то религиозной церемонии.
– Привет! – Абигейл улыбнулась с неожиданной теплотой.
Это была сияющая улыбка Мадлен, но, не будь этой улыбки, вы никогда не сказали бы, что это мать и дочь. У Абигейл была более смуглая кожа и более резкие черты лица. Длинные волосы в беспорядке лежали на спине, словно Абигейл только что вылезла из постели. Поверх леггинсов на ней было бесформенное коричневое платье. От кистей до предплечий руки были разрисованы затейливым узором из хны. Единственным украшением служил серебряный череп на черном шнурке, висящий на шее.
– Папа заедет сюда, чтобы забрать меня, – сообщила Абигейл.
– Что? Нет, не заберет, – откликнулась Мадлен.
– Ага, я хочу переночевать у папы, потому что завтра с утра у нас с Луизой есть дело и нам надо быть там рано, а это недалеко от папиного дома.
– Ближе самое большее минут на десять, – запротестовала Мадлен.
– Но из дома папы и Бонни проще уехать, – возразила Абигейл. – И они быстрее собираются. Не нужно ждать в машине, пока Фред будет искать ботинки, а Хлоя побежит в дом за другой Барби или за чем-нибудь еще.
– Полагаю, Скай никогда не возвращается в дом за Барби, – сказала Мадлен.
– Бонни никогда в жизни не позволила бы Скай играть с Барби, – заявила Абигейл, закатив глаза и тем самым показывая, что это и так очевидно. – Правда, мама, не стоит разрешать Хлое играть в них. Они такие гламурные и заставляют девочек мечтать о нереальных формах тела.
– Ну, ты любишь поговорить о Хлое и Барби, – с грустной улыбкой произнесла Мадлен.
С улицы послышался автомобильный гудок.
– Это он, – сказала Абигейл.
– Ты что, позвонила ему? – спросила Мадлен. Щеки у нее зарделись. – И даже меня не спросила?
– Я спросила папу, – ответила Абигейл. Она обошла стол кругом и чмокнула Мадлен в щеку. – Пока, мама. Приятно было познакомиться, – улыбнулась Абигейл Джейн.
Девочка не могла не понравиться.
– Абигейл Мэри! – Мадлен поднялась из-за стола. – Это недопустимо. Ты не вправе выбирать, где ночевать.
Абигейл остановилась и обернулась:
– Почему нет? Почему вы с папой должны решать, чья очередь забирать меня? – (Джейн заметила сходство с Мадлен в том, как Абигейл кипела от гнева.) – Как будто я ваша вещь. Ваша машина, которой вы хотите пользоваться поочередно.
– Это совсем не так, – начала Мадлен.
– Нет, это так, – возразила Абигейл.
С улицы послышался очередной гудок.
– Что происходит?
В кухню размашистым шагом вошел мужчина средних лет в гидрокостюме, спущенном до пояса и обнажающем широкую, поросшую густыми волосами грудь. С ним был маленький мальчик, одетый точно так же, с той разницей, что грудь у него была узкой и безволосой.
– Приехал твой папа, – сказал мужчина Абигейл.
– Знаю. – Абигейл посмотрела на волосатую грудь мужчины. – Неприлично в таком виде появляться на людях. Это гадко.
– Что? Демонстрировать мое прекрасное телосложение? – Мужчина с гордостью постучал по груди кулаком и улыбнулся Джейн. Она смущенно улыбнулась в ответ.
– Отвратительно, – произнесла Абигейл. – Я ухожу.
– Поговорим обо всем позже! – крикнула Мадлен.
– Может быть, – отозвалась Абигейл.
– Не смей так говорить! – возмутилась Мадлен.
Хлопнула входная дверь.
– Мамочка, я умираю от голода, – сказал мальчуган.
– Съешь кексик, – хмуро произнесла Мадлен, снова откинувшись в кресле. – Джейн, это мой муж Эд, а это сын Фред. Эд, Фред. Легко запомнить.
– Потому что они рифмуются, – объяснил Фред.
– Добрый день. – Эд пожал руку Джейн. – Прошу прощения за мой отвратительный вид. Мы с Фредом занимались сёрфингом. – Он уселся напротив Джейн и обнял Мадлен. – Что, Абигейл огорчает?
Мадлен прижалась лицом к его плечу:
– Ты похож на мокрого соленого пса.
– До чего вкусно. – Фред отхватил здоровый кусок от кекса и одновременно протянул руку за вторым.
В следующий раз Джейн принесет еще.
– Мамочка! Ид-и-и сюда! – позвала Хлоя из коридора.
– Пойду прокачусь на скейтборде. – Фред взял третий кекс.
– Шлем, – в один голос произнесли Мадлен и Эд.
– Мамочка! – кричала Хлоя.
– Я тебя слышу! – отозвалась Мадлен. – Эд, поговори с Джейн. – И Мадлен вышла в коридор.