Роковая одержимость

— Блядь, – прорычал он, похоже, ошеломленный моей реакцией. Он скорее поглощал мою киску, чем лизал ее. К этому моменту это уже не могло считаться принуждением. Это было любовной атакой мужчины, пожирающего меня с голодным рвением.
— Прекрати, о, черт, – прохрипела я.
 Я крепче вцепилась в его волосы, не зная, хочу ли оттолкнуть его или заставить закончить работу. Судя по тому, как выгнулась моя спина, скорее всего, это было последнее.
 Мои ноги задрожали. Я практически впилась ногтями в его голову и шею, в поисках освобождения. Должно быть, это было больно, но он не отпустил меня. Вместо этого он лизал со всей сокрушительной настойчивостью.
 Несмотря на мои попытки остановить это, я не смогла сдержаться. Мои глаза зажмурились, а киска плотно сжалась. Еще один стон вырвался наружу, как бы сильно я ни старалась его подавить. С последним криком я отпустила себя.
— О, Боже!
 Дэймон был больным ублюдком, который мог убить меня. Получать удовольствие с ним было монументально глупо. Невероятно идиотично. Но этого было не изменить. Такого не было ни с кем другим. С ним я была живее всех живых и в то же время готовой умереть.
 Ненасытный язык Дэймона подвел меня к новому оргазму. Мои мышцы сжались, когда два его пальца скользнули внутрь. Поток влаги вырвался из моего тела, когда он согнул пальцы и прижал язык к моему клитору. Дэймон поглощал вытекающую из меня жидкость, словно это был кислород, необходимый ему для выживания, его развратные звуки эхом разносились по комнате вместе с моими.
 Чувствуя себя почти в обмороке, я больше не обращала на Дэймона пристального внимания. Лишь смутно заметила, как он трется о матрас, возбужденный моим сквиртом. Словно не в силах больше ждать, Дэймон рухнул на колени и одним мощным толчком вошел в меня.
— Черт, – прорычал он, уткнувшись в меня лицом.
— Господи, Дэймон. Остановись.
 Даже после сквирта он был слишком огромным. Мужчина был вдвое больше меня, и это отражалось… во всем.
 В ответ Дэймон задвигал бедрами, проталкиваясь внутрь. Его губы нашли мою шею.
— Я не могу. Каждый гребаный раз, когда я оказываюсь внутри тебя, это делает меня еще более безумным. Мне нравится делать тебя своей.
 Дэймон не стал проявлять терпения и сжал мои бедра достаточно сильно, чтобы остались синяки, раздвигая их еще шире. Он накрыл ладонями мои груди и вонзился в меня так, словно ждал уже слишком долго.
 Дэймон наклонил голову и стал искать мои губы. Инстинктивно я отвернулась от него. И хотя я отвела взгляд, оглядывая комнату, мне не удалось скрыться от пронзительного взгляда голубых глаз.
— Я предлагаю начать привыкать к моим поцелуям, потому что сколько бы ты ни отворачивалась, тебе некого будет целовать, кроме меня.
— У моей семьи в запасе полно мужчин в очереди за мной, – бесстрастно ответила я. — Как только я выберусь из этой ситуации, возможно, я откроюсь для идеи поцелуев с ними.
 Тело Дэймона излучало ярость. Он говорил спокойно, хотя следующие слова были пропитаны таким гневом, что потребовалось несколько секунд для осознания.
— Если ты когда-то поцелуешь кого-нибудь, кроме меня, я убью его. А если ты бросишь меня и выйдешь замуж за другого, я убью нас обоих.
 Услышав это кровавое заявление, я резко повернула к нему голову. Дэймон ухватился за возможность и вцепился в мой подбородок. Он просунул язык в мой рот и впился в него таким глубоким поцелуем, что мое тело затряслось, а дыхание перехватило.
 Мои внутренние мышцы инстинктивно сжались вокруг него. Дэймон почувствовал это и громко застонал.
— Черт!
 Моя спина выгнулась от оргазма такой силы, что мой рот открылся, а глаза закатились.
 Вскоре Дэймон последовал за мной. С последним толчком он погрузился глубоко внутрь и яростно взорвался во мне без предупреждения.
 Мудак снова кончил в меня, не предохраняясь. Я планировала убить его, но мои пальцы не переставали дрожать. Глаза отказывались открываться, а тело перенеслось в мир, из которого, казалось, я не могла вернуться. Я едва осознавала, что член Дэймона все еще пульсирует во мне, когда его тело обмякло. Его губы лениво прошлись по моим щекам.
 
— Где мы?
 Я тяжело дышала, все еще не открывая глаз. Мы находились в незнакомом месте.
— В моей квартире. Мы прилетели прошлой ночью, – терпеливо объяснил он, прежде чем переместить свой вес. На секунду я подумала, что он слезет с меня, но вместо этого услышала, как он открывает ящик.
 Звук был похож на ночной столик. Я наморщила лоб. Люди хранили странное дерьмо в своих ночных столиках. Неужели Дэймон собирался достать секс-игрушку?
 Мне следовало открыть глаза и прикончить его, но мой разум отказывался сотрудничать. Тело тряслось, как будто меня била нервная дрожь. Даже кончики пальцев пульсировали. Что, черт возьми, он со мной сделал? Это не могло быть просто последствием секса с ним.
 Лязг металлических предметов, сталкивающихся друг с другом, донесся до моих ушей. Что-то неумолимо холодное сжалось вокруг моего запястья. Я дернулась, когда металл врезался в кожу, тяжелый предмет придавил мои маленькие запястья. Я попыталась отдернуть руку, но что-то крепко удерживало меня, причиняя боль. Мои глаза наконец открылись, и я поняла, что другой конец тяжелого предмета прикреплен к Дэймону.
 Холодный металл на моем запястье сверкал в солнечном свете, льющемся из окон, такой же, как на запястье Дэймона, ограничивая мои движения и последнюю возможность сбежать.
 Этот ублюдок сковал нас наручниками.
Глава 29
Дэймон
— Серьезно?
 Поппи уставилась на наручники, но тут ее внимание привлекло зрелище похуже.
 Прижав одной рукой одеяло к груди, она в ярости приняла сидячее положение. Поппи подняла левую руку - ту, что была прикована наручниками к моей правой, - чтобы осмотреть свой безымянный палец.
 Если она уже так расстроилась, я не представлял какой будет ее реакция, когда она обнаружит татуировку, скрытую под двумя кольцами. Первым было ее помолвочное кольцо с черным бриллиантом и огранкой корона. Его дополняло тонкое обручальное кольцо из белого золота, покрытое черным родием для придания ему цвета обсидиана.
 Я накрыл ее руку своей, мое черное керамическое кольцо идеально дополняло ее пару.
— Они тебе нравятся?
 В ответ Поппи сорвала кольца со своего пальца и швырнула их через всю комнату. Я поднял бровь, слушая, как те ударяются о дверь и отскакивают от нее. Черный бриллиант сверкал на полу, отчего кольцо было до смешного легко найти.
— Я приму это как «возможно».
 Самообладание Поппи полностью лопнуло, как только ее внимание привлекло то, что скрывали украшения: ее настоящее обручальное кольцо, то, которое она никогда не могла снять.
— Что это, черт возьми, такое?
 Ее глаза были неподвижны, а зрачки расширились при виде татуировки с тем же дизайном, что и ее тонкое обручальное кольцо.
— Твое кольцо.
 Я набил ей татуировку лишь с обручальным, без помолвочного. Я знал, что она итак будет достаточно зла.
— Ты меня заклеймил, – прошипела она.
 Моя рука коснулась ее шеи.
— Вот что ты думаешь об этих татуировках, которые делаешь каждый год в день смерти своего отца?
 Поппи замерла.
— Откуда ты об этом знаешь? – она покачала головой, как будто задала бесполезный вопрос, осознавая, что я знаю о ней все. — Они были сделаны по моему выбору. Никто не ставил на мне клеймо, чтобы доказать свое право собственности на меня.
 Я сдвинул свое обручальное кольцо, чтобы показать ей свежие чернила на пальце.
— У меня тоже есть такая.
 Ответный жест лишь подогрел ее гнев.
— Да что, блядь, с тобой не так?
— Это далеко не первая парная татуировка, которую мы сделали вместе.
 Комментарий заставил Поппи застыть. Во время наших встреч я намеренно скрывал свои татуировки. Теперь же тайное стало явным. Я лежал на боку, моя шея была открыта. На ее лице отразился ужас, когда она наклонилась, чтобы осмотреть заднюю часть шеи.