Реанимация солнца
Рамон замолчал, глядя на наши сцепленные руки, и я догадалась, о чем он подумал. Наверняка, даже несмотря на разлад в семье, ему сообщили о смерти сестры и о том, по какой причине она произошла. Даже если назвали официальную версию, сложить два и два было несложно.
Мама всегда стремилась наверх. И куда привели ее эти мечты? В темные недра Абисса.
Впрочем, судьба отца сложилась не лучше…
– Да, – сочувственно погладил меня по запястью дядя, – твоя мама всегда была… интересной феммой. Она умела закрывать глаза на неудобные вещи – что здесь, с твоим отцом, что там, наверху. На наркобизнес и прочие нелегальные дела как таковые ей было плевать, а вот то, что денег она с этого не видела, вызывало у нее глубокое возмущение.
– Нелегальные дела? – переспросила я. – Мой отец был как-то связан с теневым бизнесом? С бандами? С «Механическим солнцем»? И за это его?..
Рамон замялся.
– Прости… – Он осторожно убрал руку с моей. – Я обещал Хавьеру, что не буду рассказывать того, чего ты не готова услышать. Забудь…
Он поднялся, и я тоже вскочила с места.
– Ну уж нет!.. – Шейдер попытался отвернуться, но я не дала ему отвести взгляд. – Шей Перес… дядя… я хочу знать все. И не говорите, что сначала мне нужно получить разрешение Кесселя.
Рамон лишь развел руками.
– В общем-то, да, Сола. Я обещал и не собираюсь нарушать слово.
Это было уже выше моих сил.
– Почему? – взорвалась я. – Почему все шестеренки этого вашего «Механического солнца» вращаются вокруг Хавьера Кесселя? Мне что, на все надо спрашивать разрешения? А посетить уборную без предварительного одобрения главного боевика я могу? А душ принять? Поменять носки?
Мой гневный порыв вызвал у Рамона насмешливую улыбку.
– Узнаю в тебе гены Андреса, – рассмеялся он. – Такой же неукротимый нрав. – Я раздраженно дернулась. Шейдер, не переставая улыбаться, успокаивающе коснулся моего плеча. – Тише, тише, не кипятись, я не хотел тебя обидеть. Пойми, есть порядки, которые не стоит нарушать. Слово Кесселя здесь закон, и никто, даже я, не пойдет против сильнейшего в «Солнце». Но, – хитро взглянул он на меня, – есть кое-что, на что запрет не распространяется. И ради любимой племянницы я готов пойти на некоторые… вольности.
– Какие? – Любопытство взяло верх над раздражением.
– Если не будешь злиться, могу устроить тебе экскурсию по «Логову», – предложил Рамон. – Конечно, показать всего не смогу, но кое-какие уголки приоткрою. Идет?
Я кивнула.
Логово – не одноименный полуподвальный бар на окраине семнадцатого, а настоящая база шейдеров «Механического солнца» – оказалось огромным. Жилой модуль, штаб, кабинет Кесселя и медицинский блок, которые я успела увидеть за последние несколько дней, были лишь малой частью базы, скрытой глубоко в недрах окраинных кварталов Абисс-сити. Извилистые коридоры с бесконечными рядами дверей, залы, склады, ангары, бытовые и технические помещения сменяли друг друга, и всякий раз, когда мне казалось, что мы добрались до самого дна, в конце пути ждал еще один скоростной лифт, который с шипением уносил нас еще на уровень ниже.
Я прожила в семнадцатом районе долгие десять лет, но и представить не могла, что прямо под моими ногами прятался от глаз литианской полиции целый город. Удобный, комфортабельный, прекрасно оснащенный. Способный вместить, наверное, не одну тысячу семей. И… пустой.
Жилой модуль на первом, самом близком к поверхности уровне, где располагалась моя комната, был заселен примерно на две третьих, если судить по количеству красных огоньков запертых дверей. Но чем дальше вниз мы уходили, тем больше становилось пустых помещений, а в самом низу, похоже, и вовсе годами не было ни души. Казалось, будто секретная база «Механического солнца» была построена с расчетом разместить внутри население целого района, но сейчас под «Логовом» постоянно проживало едва ли несколько сотен вольных шейдеров и полукровок, тогда как остальные члены банды, видимо, предпочитали оставаться на поверхности.
Это вызывало множество вопросов, но Рамон так и не ответил ни на один из них. Шейдер развлекал меня историями из собственной жизни и молодости моей матери, пересказывал старые байки времен знакомства с Андресом Диазом, но стоило разговору зайти на зыбкую почву настоящего или событий, случившихся двадцать лет назад, как дядя замолкал. Виновато разводил руками и упрямо повторял надоевшие до зубовного скрежета отговорки.
«Спроси у Хавьера. Он сам решит, что именно можно рассказать, а о чем знать не следует. Уж извини, Сола, но таков порядок».
Конечно. Кессель и его порядки. Кессель и его секреты. Кессель, Кессель, Кессель… Но если без разрешения первого в «Солнце» я не могу получить ни одного ответа…
– Пришли, – тихо проговорил Рамон.
Было в его голосе что-то такое, отчего мне разом расхотелось продолжать расспросы.
Герметичная дверь с шипением отъехала в сторону, но вместо нового коридора за порогом неожиданно оказался низкий сводчатый грот. Не коллектор – хотя я бы не удивилась, если бы подземная база боевиков оказалась связана с системой городских канализаций, – скорее склад или полуразрушенный ангар. Застоявшийся воздух пах не нечистотами, а пылью и цементной крошкой, не гудели силовые кабели, не копошились по углам вездесущие грызы. Вокруг была тишина – абсолютная, полная тишина.
Мертвая.
Сердце испуганно ударилось о ребра. Отчего-то мне вдруг стало безумно страшно. Захотелось сбежать прочь из этого странного места – обратно в ярко освещенный мир, где стены не грозят обрушиться на плечи, а темнота, наполненная пылью и пеплом, не выдавливает воздух из легких. Я вдруг особенно остро ощутила, как глубоко под землей оказалась. И достаточно одного легкого толчка…
Щелчок выключателя за спиной показался мне громким, словно выстрел. Секунда – и под сводами грота тускло вспыхнули лампы, высветив часть стены, три тонкие колонны и паутину спутанных проводов. А под ними…
Шестигранная панель с выдавленным узором из линий и точек, напоминающих круглый корпус интегральной микросхемы с золотистыми лучами контактов, была намертво впаяна в проржавевший металл между двух уцелевших колонн, подпирающих свод. Чужеродная, неестественно белая среди ржавчины, грязи и пыли, она казалась артефактом из какой-то иной реальности, куда нет дороги и откуда нет возврата. Послание из полузабытого прошлого, такого далекого, но такого важного…
«Смотри, Сола… – Широкие ладони обхватывают талию и поднимают высоко-высоко, к самому потолку, откуда льется ласковый теплый свет, бросая золотистые отблески на гравировку. – Вот о чем я мечтаю, малышка. Новое солнце для каждого из нас».
«Новое солнце…»
Горький ком застрял в горле, не давая вдохнуть.
Их имена были выбиты здесь же, прямо под панелью с механическим солнцем. Полторы сотни маннов и фемм, погибших под завалами разрушенного ангара. Глубоко внутри я была уверена, все случилось именно здесь. Двадцать лет назад…
Хектор Вега, Хоакин Чикотте, Мигель и Карла Палайо, Серхио Эспинья, Лука Маротто, Зои Фрекса…
Себастиан Кессель.
Андрес Диаз.
– Его тела здесь нет, – эхом на мои мысли откликнулся Рамон. – Как и всех других, разумеется. Это мемориал, который мы сделали в память о погибших. Чтобы не забывать, что случилось в тот день и чего нам это стоило. Хавьер… – тяжело вздохнул шейдер, – не любит это место. Не думаю, что он привел бы тебя сюда. Так что я решил сделать это за него. И надеюсь, что поступил правильно.
Я не глядя нащупала руку Рамона и благодарно сжала ее. В голове роилось множество вопросов. Но бесконечно важен сейчас был лишь один.
– Можно?.. – с трудом вытолкнула я сквозь побелевшие губы.
Шейдер скупо улыбнулся.
– Конечно. Оставайся столько, сколько захочешь.
Глава 15
Я не знала, было ли это хитрым планом Кесселя, пытавшегося всеми силами отстранить меня от подготовки к операции и избежать неприятного разговора, или же просто совпало, но импровизированная экскурсия по базе «Механического солнца» растянулась до позднего вечера. После посещения мемориала моего отца разговор между мной и Рамоном не клеился, но дядя все равно настоял, что должен показать мне склад с одеждой и оборудованием и огромную кухню на верхнем уровне, где два десятка полукровок без устали трудились над обеспечением боевиков едой и любого члена банды по первому требованию готовы были бесплатно накормить порцией питательной похлебки. Когда мы расстались у лестницы, ведущей на полуподвальный этаж «Логова», оказалось, что наверху уже вовсю кипела жизнь. А Кессель, ненадолго возвращавшийся на базу где-то в середине дня, снова ушел, и никто не знал, где он и когда закончит дела.
