Заратустра: Танцующий Бог

ПРОЛОГ ЧАСТЬ 5
28 марта 1987 года.
Возлюбленный Ошо, 
Пролог часть 5 
Произнеся эти слова, Заратустра снова взглянул на толпу и умолк. «Вот стоят они и смеются, — говорил он в сердце своем,  —  они не понимают меня: не для их слуха ,  речи мои. 
Неужели надо сначала лишить их ушей, чтобы научить их слушать глазами? Неужели надо греметь, подобно литаврам, и трещать, словно проповедники покаяния? Или, быть может, верят они только заикающемуся? 
Есть у них нечто, чем гордятся они. Как же именуют они предмет гордости своей? Они называют его «культурой», которая, по их словам, отличает их от пастухов. 
Поэтому не любят они принимать на свой счет слово «презрение». Тогда стану я взывать к их гордости. 
Я буду говорить им о самом презренном, а самый презренный — это последний человек». 
И обратился Заратустра к народу с такими словами: 
«Настало время человеку поставить себе цель. Пора ему посадить росток высшей надежды своей. 
Пока еще изобильна и щедра земля его: но придет время, и станет она скудной и бессильной, и ни одно высокое дерево уже не вырастет на ней. 
Горе! Прибли жается время, когда человек уже  не сможет пустить стрелу желания своего выше себя, и тетива лука его разучится звенеть. 
Я  говорю вам: надо иметь в себе хаос, чтобы родить танцующую звезду. Я говорю вам: в вас пока еще есть хаос. 
Горе! Приближается время, когда человек не сможет более родить ни одной звезды. Горе! Приближается время презреннейшего человека, который не в силах уже презирать самого себя. 
Смотрите! Я покажу вам последнего человека. 
«Что такое любовь? Что такое созидание? Что такое страсть? Что такое звезда?» — так вопрошает последний человек и моргает глазами. 
Земля стала маленькой, и на ней копошится последний чело век, который все делает таким ж е ничтожным, как он сам. Его род неистребим, как земляные блохи: последний человек живет дольше всех. 
«Счастье найдено нами», — говорят последние люди, и моргают. 
Они покинули страны, где было холодно, ибо нуждались в тепле. Они еще любят ближнего и жмутся друг к другу — потому только, что им нужно тепло. 
Болезнь и недоверчивость считаются у них грехом, ибо ходят они осмотрительно. Только безумец может натыкаться на камни и на людей! 
Время от времени  —  немножко яду: он навевает приятные сны. И побольше яду напоследок, чтобы было приятнее умереть. 
Они еще трудятся, ибо труд для них — развлечение. Но они заботятся о том, чтобы развлечение это не утомляло их. 
Не будет уже ни бедных, ни богатых: и то, и д ругое слишком хлопотно. И кто из  них захочет повелевать? Кто повиноваться? То и другое слишком хлопотно. 
Нет пастыря, есть одно лишь стадо! У всех одинаковые желания, все равны; тот, кто мыслит иначе, добровольно идет в сумасшедший дом. 
«Прежде весь мир был безумным», — говорят самые проницательные из них, и моргают. 
Все они умны, они все знают о том, что было: так что насмешкам их нет конца. Они еще ссорятся, но быстро мирятся  —  сильные ссоры нарушили бы их пищеварение. 
У них есть свое маленькое удовольствие для дня и свое маленькое удовольствие для ночи; но здоровье -  выше всего. 
«Мы открыли счастье», — говорят последние люди, и моргают». 
...Так говорил Заратустра. 
Эти слова Заратустры всегда глубоко поражают меня по той простой причине, что кажутся мне моими собственными; как будто говорю я, а не Заратустра — поскольку все, что он говорит — это также и мой опыт.
Я говорил почти три десятка лет. Я начинал с великой надежды на все человечество. Мало-помалу человечество уничтожило ее. Теперь я надеюсь только на небольшую часть человечества: я называю их «мои люди».
 
Говорить с миллионами людей оказалось таким болезненным переживанием, настолько неожиданным и шокирующим — ведь люди имеют уши, но они не слышат. Самое большее, они слушают. Они слушают поневоле, потому что у них есть уши. Но для того, чтобы услышать, нужно нечто большее — безмолвный ум за ушами, восприимчивый ум, неинтерпретирующий, нерассуждающий.
Тогда слушание становится слышанием. Не имеет значения, должны ли вы согласиться с тем, что слышите, или не согласиться. Когда ветер дует среди сосен, соглашаетесь вы или не соглашаетесь? — вы просто слышите. Когда вода стекает с гор, танцуя и распевая, вам слышен шум воды - согласны вы с ним или нет?
То же самое и с внутренним опытом; от вас не ожидается согласие или несогласие. Если вы просто слушаете с молчаливым умом, истинное немедленно распознается; и немедленно распознается неистинное. Это распознавание не имеет ничего общего с умом; это понимание исходит из самого вашего существа.
Вы знаете истину; вы забыли ее.
Когда вы слышите, внезапно приходит воспоминание; просыпается то, что спало. Внезапно возникает связь.
Дело не в согласии, дело в открывании внутри себя той же истины, что вы услышали. А если внутри вас ничто не шевельнулось, ничто не пробудилось — это значит, что в том, что вы услышали, не содержится ничего — в этом нет жизни, это неистинно.
Это даст вам представление о том, что есть два вида испытания истины: один — только логический, когда ум соглашается с доказательствами. Это обязательно будет очень поверхностно, потому что другое доказательство, лучше и острее, может разрушить первое, и согласие исчезнет; то, что вы сочли истинным, больше не истинно.
Второй полностью отличается. Это — не логическое, интеллектуальное, рациональное согласие. Это — взаимосвязь, взаимопонимание между двумя сущностями. Внезапно в вас рождается понимание: «Это также и моя истина. Я не осознавал ее, — это другое дело, — но теперь меня спровоцировали, мне бросили вызов». Тогда это — не согласие со мной, это — ваша собственная истина. Никакие аргументы не могут ее разрушить, потому что она не подтверждалась никакими аргументами. Никакая логика не может повредить ей, потому что не логика была причиной ее нахождения.