Тропой мужества

Новая и упрощенная конструкция, иной метод работы их аппарата может вывести на мировой уровень. Ведь сколько стоят томографы? Сотни тысяч в евро, причем – б/у. Новые так вообще имеют дикую цену, а их буквально на коленке собранный аппарат обошелся всего в шестьдесят тысяч рублей, считая цену компьютера, на который затратили большую часть имевшихся денег.
А Паша все-таки молодец! Это его идея. Полностью – от и до. Реализацию, или воплощение в рабочий макет, поделили на троих. Сергей практически все финансировал и занимался сборкой и наладкой. Маргелов тоже вложил немного денег и коммутировал датчики с управляющим блоком. Сергей вместе с Пашей писали управляющую программу.
Работали с полной отдачей. И вот результат.
– Работает аппарат! – порадовался Жуков. – Снимки на загляденье! Надо потом спецам показать, как читаться будут.
– Угу, – буркнул Свешников.
Сергей удивленно покосился на Пашу. Тот сидел в кресле и что-то сосредоточенно записывал. Что-то нет радости в успехе у Профессора, даже странно. Только Жуков собрался спросить, чем тот занимается, как раздался крик:
– А-а-а!
Маргелов стартовал с кушетки словно ракета. Как-то неестественно выгнувшись, он пролетел пару метров, рухнул на пол и начал кататься, вопить и обхлопывать себя руками.
К Васе кинулись оба. Столкнувшись лбами, Сергей и Павел рухнули рядом и затрясли головами. Первым опомнился Жуков.
– Васька! Васька! – Сергей прижал друга к полу, пару раз похлопал по щекам. – Что с тобой?
Маргелов заморгал, непонимающе осмотрелся и прохрипел:
– Я опять горел…
– Как это? – не понял Жуков. – Где?
– Где-где – в танке! Сожгли нас…
– Кто? – оторопел Сергей.
– Пихто! – выдохнул Вася. – Немцы, Серег, НЕМЦЫ!
Жуков вопросительно посмотрел на Свешникова.
– Наверно, тоже привиделось? – пожал плечами тот.
– Привиделось… – эхом повторил Маргелов.
Он отстранил Жукова, поднялся, подошел к столу, взял бутылку, резко сорвал пробку, выкинул из кружки пакетик чая и набулькал в нее водки.
– Я не уверен, что привиделось… – проронил Вася и выпил водку в пару больших глотков.
– Это так все было… реалистично. И боль настоящая. Бой… я танком управлял. Тэ двадцать шестой, выпуск тридцать девятого. – Вася немного помолчал. – Странно это все… странно…
– А где бой был? – спросил вдруг Свешников.
Маргелов чуть подумал, затем удивленно произнес:
– Недалеко от Брод рядом с речкой Радоставкой.
– Радоставкой, – повторил Паша, – а дата… число какое было?
– Число? – задумался Вася. – Двадцать седьмое июня сорок первого…
Свешников подошел к креслу, забрал листок, на котором он написал несколько строчек, и протянул другу. Маргелов прочитал, посмотрел на Пашу, потом взял карандаш и, присев за стол, тоже начал что-то записывать. Закончив, протянул лист друзьям.
Сергей с удивлением прочитал:
– Иван Федорович Григорин, 1916 года рождения. Место рождения Саратовская губерния. 155-я стрелковая дивизия. Командир взвода, лейтенант. Погиб 27 июня 1941 года. Русов Николай Иванович. Родился в Нижнем Новгороде 3 февраля 1911 года. Танкист, сержант. 15-й мехкорпус. Погиб 27 июня 1941 года.
– Что это? – спросил Жуков, показывая на лист. – Откуда это вы взяли? У вас что, у обоих крыша съехала?
– Можешь не верить… – начал Маргелов.
– Сам попробуй, – перебил его Паша.
– Вот именно! – согласился Вася. – Ложись, и сделаем третий запуск. Для чистоты эксперимента, так сказать.
– Базара нет, – пожал плечами Сергей, направился к кушетке и лег. – Запускай, посмотрим, что там за сны снятся!
Свешников сел за стол, перезапустил программу и кликнул по кнопке «Работа».
– Опыт номер три! – объявил Павел. – Обследуется Сергей Жуков!
Жуков не ответил. Он потерял сознание.
  
Глава 2
 
– За все надо платить! – пробормотал Якушев. Прицелился и вдавил спуск – немец вскинул нелепо руки и, выронив карабин, рухнул.
– Вот вам, сволочи!
Открыть затвор, дослать патрон, вновь прицелиться. Зоркий глаз таежного охотника выхватил немца, высунувшегося из-за кочки. Выстрел – врага отбросило. Пуля трехлинейки легко пробила каску. Нет вам укрытия на советской земле, кроме могилы! Перезарядился и вновь выстрел – убитый враг покатился по откосу.
 
Удача любит дерзких. Так говорил дядя Панкрат, старый казак, воевавший еще с японцами. «Дерзкие и смелые, – говорил он, – живут ярко, но не долго».
Вот и им недолго осталось. Дожмут их немцы. Тоже плата за дерзость…
Их взвод внезапно сняли с уже оборудованных позиций, дополнили бойцами из других подразделений, затем всю эту сборную солянку выдвинули севернее, в какую-то глушь. Как оказалось, там параллельно шоссе проходила грунтовка через маленькую деревушку.
Деревенька небольшая, на два с половиной десятка дворов. Стоит на холме, который по западной стороне подковой огибает мелкая речушка с топкими берегами и вливается в обширный пруд. Сама грунтовка выныривает из леса с запада в четырехстах метрах от реки, проходит по пологому склону к реке, затем по деревянному, но крепкому мосту, потом идет подъем на холм, через деревню, опять пологий спуск и, пересекая пополам поле, теряется в западном лесу.
По заверению местных жителей, речка для техники непроходима на многие версты.
Идеальное место для засады. Если бы не «но» – против танков ничего нет. Лишь немного взрывчатки, которой сразу заминировали мост, из прочего имелся один ДШК и три «дегтярева», правда, патронов и гранат не пожалели.
– Ну что ж, дерзнем! – сказал капитан Любавин, быстро осматривая окрестности.
Затем он определил, где оборудовать пулеметные точки и как проложить линию окопов, после чего сводная рота начала вгрызаться в землю. Местным жителям настойчиво посоветовали побыстрее уйти, так как тут будет бой. Те повозмущались и начали быстро собираться. Через сорок минут вереница телег потянулась на восток.
Немцы появились как-то неожиданно. Вдруг послышалось тарахтение и по дороге из леса на большой скорости выкатились два мотоцикла. Бойцы, что оборудовали позиции на окраине деревни, успели нырнуть в крапивные заросли, а пулеметные расчеты спрыгнуть в окопы. Капитан Любавин злобно зашипел на нерасторопных, разгоняя по местам личный состав сводной роты. Через десяток секунд единственная и короткая деревенская улица опустела.
Тем временем вражеский дозор на полном ходу пронесся по прямому участку дороги, пересек мосток, миновал подъем перед деревней и остановился на околице.
Немцы внимательно осмотрели крайние дома, перебросились парой фраз, затем один из мотоциклов поехал вдоль улицы, а второй остался. Один из мотоциклистов снял запыленные очки, взял наизготовку автомат и направился вдоль ограды. Пулеметчик остался прикрывать.
Всех взяли тихо, без стрельбы. В ножи.
Немец заглянул во двор, успел сделать только один шаг внутрь, как его тихо и незаметно скрутили. Из-за плетня на мгновение появился Степан и метнул нож. Пулеметчик дернулся пару раз и затих.
Тем временем второй мотоцикл уже докатился до конца улицы. Там немцы осмотрели поле за деревней, что-то друг другу сказали, и водитель, развернув мотоцикл, направился назад. В этот момент из-за ограды мелькнула длинная слега, которая оглушила пулеметчика. В одно мгновение рядом оказались несколько бойцов, которые сдернули немцев с мотоцикла, словно репку из грядки…
Капитан Любавин осмотрел трофейные MG и остался доволен. Лишними не будут. Единственного живого пленного быстро допросили. Результатов допроса Якушев не знал, только видел нахмуренные лица комиссара и капитана. Еще Любавин усмехнулся хмуро:
– Действительно – дерзость…
Через десять минут из леса появилась колонна. Первым шла танкетка, за ней «Кюбельваген», следом бронетранспортер, потом четыре грузовика с пушками, за ними полз еще один бронетранспортер, и опять грузовики…
Танкетка остановилась перед мостом, пропуская «Кюбельваген». В этот момент очередями ударили пулеметы одновременно с залпом почти сотни винтовок. Включились в работу и трофейные MG. В одно мгновение все, кто был в легковой, и первом БТР, были изрешечены. ДШК всадил несколько очередей танкетке в борт и, после того как она задымила, перенес огонь на грузовики, из которых беспорядочно посыпались солдаты. Второй бронетранспортер съехал на обочину, и с него заработал пулемет. Трофейные MG перенесли огонь на него. Пулемет на бронетранспортере замолк, а БТР, проехав несколько метров, замер. Один из грузовиков вдруг вспыхнул разрывом. Пламя раздалось в стороны и слизнуло часть укрывшихся от обстрела солдат. Соседние грузовики тоже загорелись, и уцелевшие немцы начали отползать к лесу. Небольшая группа энтузиастов попыталась отцепить пушку от последнего «опель-блиц», но тут взорвался еще один грузовик, после чего уцелевшие тоже рванули в спасительную чащу, а пулеметные расчеты прибавили им прыти.