Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?

— Всегда к услугам вашего величества, — так же вежливо ответил пожилой дроу и проделал серию упражнений ушу, сопровождаемых речитативом. Его пальцы на особо громких пассажах выплетали странные фигуры и вытягивали из карманов бумажки с символическими рисуночками, которые он налепил по углам комнаты.
Как бы я скептически ни относилась к выкидыванию рук и ног в разные стороны и художественному кручению фиг, но помогло капитально. Боль прекратилась. Схватки ощущались как бы в отдалении.
— Спасибо, — облегченно поблагодарила я, но тут же предъявила претензии: — А почему раньше не помогли?
Маг снова склонился в поклоне:
— К сожалению, ваше величество не слишком восприимчивы к магии. Я до последнего мига опасался навредить вам и ребенку.
— Сколько я тут маюсь? — прохрипела я.
— Вторые сутки пошли, — ответила Маша.
— Слишком долго. Опасно для малыша, его сильно сдавливает, — сказал маг и кудесник. — Сейчас!
Он провел еще один заход с дыхательной гимнастикой и осторожно потянул рукой что-то невидимое. Его кисти охватило яркое голубое сияние. Оно облачком переползло на мой живот, ласково поглаживая и согревая, мягко впитываясь внутрь.
— Ой! — Я не успела удивиться, а меня уже накрыло новой волной режущей боли.
— Милая, тужься! — на два голоса уговаривали меня Маша с Дарниэлем. — Тужься сильней!
Знахарь прытко налепил мне свою бумажку на лоб и забубнил какой-то речитатив.
— А-а-а-а! — орала я.
Мне начал вторить тонкий крик:
— А-а-а-а-а!
Ребенок появился на свет!
— Дар, кто? — спросила я, вконец обессиленная.
— Мальчик! Мой сын и наследник державы дроу! — с гордостью ответил муж, разглядывая ребенка, которого держала Маша.
Наш сын! Законный продолжатель рода Повелителей. Ребенок, в котором было мое спасение от изматывавшей душу тоски. Я никогда не забуду своего первенца, но теперь мне есть ради кого жить.
— Покажите его, — попросила я.
Маша положила дитя мне на руки. Смотрела на недовольное сморщенное личико сына, на самое прекрасное и родное существо на свете и ощущала, как меня переполняет чувство нежности.
— Любимая, ты помнишь, что нужно сделать? — напомнил мне муж.
Протягивая сына Дару, я произнесла ритуальную фразу:
— Признаешь ли ты его своим сыном и наследником? Даруешь ли ты ему имя и принимаешь ли ты заботу о нем?
Дар снял синюю шелковую рубашку, бережно завернул ребенка и провозгласил:
— Я, Дарниэль, Повелитель дроу, признаю ребенка своим сыном и нарекаю его именем Аланиэль! Отныне он мой наследник по крови! Да услышат меня боги и благословят моего сына!
Набежавшие горничные споро поменяли постель. Закрывая цветастой ширмой, помогли отмыться и привести себя в порядок. На пару минут ко мне нахлынул поток придворных с многочисленными поздравлениями.
Устала. Спать. Двое суток родов измотали, отнимая много сил. Дрема сомкнула отяжелевшие веки. Я сквозь нее почувствовала поцелуй мужа и услышала:
— Айлонор! Берешь отряд стражей! Вместе с Манвэлиэль и няньками ты должен доставить сына в загородный домик. Когда жена отдохнет, мы привезем ее туда позднее. — Бархатистый голос произнес: — Спи, родная, отдыхай. Спасибо тебе.
Сон мягко повлек меня к себе. Обнимая теплыми добрыми руками, он баюкал на коленях и нес, покачивая на волнах, далеко-далеко. Очень хотелось пить, но не могла вынырнуть из тяжелого, полубредового забытья.
Булькнула вода. Кто-то поднял мне голову и поднес бокал к обметанным губам. Желанная влага принесла облегчение. Темнота…
Я брела по каменистой равнине, спотыкаясь и падая.
Куда иду? Зачем? Какая цель гонит меня вперед, не давая покоя?
В очередной раз поднимаясь, услышала плач грудного ребенка. В другой стороне крик Дара:
— Рика!
Позади журчал мягкий смех Маши.
— Сынок? Дар? Маша? Где вы? — Я металась в разные стороны из последних сил.
Их нигде нет! Я не вижу!
Навалилась невыносимая тяжесть. Я упала и не имела сил встать. Гнет многопудовой глыбой давил на грудь. Нечем дышать.
«Почему так тяжело? Помогите мне! Где все? Почему никого рядом нет?.. Пожалуйста, услышьте меня!»
На смену тяжести пришла резь, скручивая, выгибая в корчах, выламывая ставшие мягкими, словно пластилин, гуттаперчевые кости. Костный мозг жгло изнутри. Я беззвучно кричала, вопила от мучительной пытки, в немоте своей мучительно раззявливая рот.
Строгое лицо Айлонора… Больно! Острые уши… Манвэли… Болит!! Синие глаза, протянутая рука, ласковая улыбка… БОЛЬНО! БОЛЬНО!! БО-ОЛЬ…!!!
Пытка, выжигающая чувства, стирающая память… Гасло в памяти малейшее воспоминание о… ком? Я застонала, съеживаясь. Скрутилась беззащитным комочком. Пагуба моя, отпусти меня! Не терзай, пожалей…
Услышала и отступила. Я с трудом встала и увидела перед собой дорогу. Куда она манит? Что обещает? Не все ли равно?.. Я больше ничего не хочу, мне некуда спешить…
И только, влекомая невидимой рукой, собралась сделать шаг вперед и ступить на вытертые каменные плиты, кто-то выдернул меня… И снова кругом темнота. Меня тормошили и громко требовали.
«Что они хотят? Оставьте меня в покое!»
И вновь бокал у губ, и опять слова:
— Пей! Тебе нужно это выпить! Ты должна, обязана вернуться! Слышишь?!
Устав сопротивляться, выпила горькую жидкость, и наступил покой. Все вокруг меня замерло. Потом, чуть погодя, начали мерцать искры, их становилось все больше и больше. Наконец они взорвались ярким многоцветным фейерверком, осыпаясь хрустким битым стеклом.
Неужели никто не слышит этого страшного грохота? Не видит ярких вспышек? Что со мной? Где я?
Пустота внутри, пустота снаружи…
Я лежала на огромном ложе. Открыла глаза и увидела склоненное надо мной мужское лицо с резкими, но правильными чертами. Черные с красными искрами диковатые глаза в окружении длинных ресниц глядели с тревогой. Красивый, необычный, гордый… незнакомец. Кожа словно сияет лунным светом, удивительно! Но сильнее всего мое внимание привлекли его длинные белые волосы с серебристыми прядями и багрово-алый отлив в глубине радужки глаз.
Я его знаю? Все это уже со мной было! Но когда? Не помню…
— Где я? — прошептала, отчаянно не понимая, где нахожусь.
Я видела окружающее смутно, будто сквозь матовое полупрозрачное стекло. Казалось, продолжаю двигаться в колыхающемся тумане. Не сон и не явь — нечто среднее, муторное и беспросветное.
Невозможно собраться из рассыпанных и безжалостно растоптанных осколков стекла. Все болит — и душа, и тело. Я существую, сквозь муть вижу свои руки, ноги, по желанию совершаю движения, но… в то же время меня нет… сильно болит голова…
— Ты дома, — нежно ответил знакомый незнакомец, наклоняясь ниже. Голос заботливо обволакивал.
— Кто ты? — испуганно попыталась отодвинуться от него.
Движение отозвалось тупой ломотой в висках. Покачнувшись, я откинулась обратно на подушки.
— Габриэль, Повелитель демонов, — поведал мне мужчина, бережно приподнимая меня и приникая в нежном объятии.
Он сгреб меня и безостановочно гладил длинными нервными пальцами. Гладил, словно боялся отпустить.
Позади него застыли в нелепых коленопреклоненных позах смуглолицые узкоглазые люди в яркой диковинной одежде… или не люди? На головах челяди странные головные уборы… и рога? Демоны? Я в аду? Значит, умерла?
По знаку Габриэля фигуры на заднем плане зашевелились. Слуги нас покинули.
Я коснулась сурового лица демона. Его кожа горяча, а я чувствую холод… словно трогаю чужака первый раз. Руки не врут. Почему я ничего к нему не чувствую? Он друг? Враг?
— Кто я? — продолжала спрашивать, пребывая в тяжелом дурмане.
— Ты Эрика, моя жена, — поставил он меня перед фактом, защитным жестом распахивая шатром крылья над нашими головами.
Я смотрела на него с немым ужасом.
«Муж?.. Не помню, ничего не понимаю… Страшно. Черные браслеты кандалами на моих руках и черные крылья надо мной. Память моя, где ты?»