Ох уж этот Мин Джин Хо 2 (СИ)

Когда ехал обратно, в кармане завибрировал основной телефон — пришло сообщение от Чжи.
«Умереть захотел? Ты что вчера сделал? Почему я проснулась в ТАКОМ виде⁈»
Усмехнувшись, набрал ответное сообщение.
«Прежде чем кого-то подозревать, проверь, не твоих ли это рук дело.»
Около минуты телефон оставался недвижим. Потом снова просигналил о сообщении.
«Ты землю с небом местами перепутал? Даже не смей всё сбрасывать на меня!»
Я начал, было, набирать ответ, но тут пришло следующее сообщение.
«Трясись и трепещи пока! А я подумаю, как ты сможешь искупить свою вину! И легко это точно не будет!»
На всякий случай, я подождал. Поняв, что новых посланий не последует, всё-таки отправил ответ.
«Что, если я скажу о наличии видео, которое послужит стопроцентным доказательством? Когда встретимся, дам посмотреть. И подумаю над тем, в каком формате принять твои собственные извинения.»
На это она уже не ответила. Видимо, не ожидала, что у меня внезапно окажутся вполне физические улики вчерашнего феерического шоу.
К моменту, когда я добрался домой, на связь девушка так и не вышла. Я же заказал доставку на дом и, погрузившись в режим лёгкой концентрации, принялся изучать информацию.
Кханг Групп, подразделения Чен Групп и статус Ми Ён Чон в Хёнде Групп, вместе со всеми её социальными контактами и новостями. Солидный блок информации, который требовал времени, даже учитывая мои возможности.
В первую очередь меня интересовала семья Чен. Вернее, её высшая прослойка — жена председателя и его старший сын. Моя изначальная стратегия предполагала постепенное продвижение вперёд с поочерёдным воздействием на владельцев акций и сколачивание коалиции. Но сейчас такой номер не пройдёт. Максимум — получится втянуть в процесс родных братьев Чжи. Чего будет слишком мало для победы. К тому же, их я вовсе собирался оставить на самый финал — стоит тем понять, что у нас достаточно голосов, как сами загорятся желанием принять участие в перевороте. Хотя бы по той причине, что он автоматически усилит их собственные позиции.
Но сейчас давить на младших детей председателя было бесполезно. Даже Ён Чен, который в их среде выглядел отверженным, лишь озвучил согласие примкнуть к нам, если соберётся достаточный объём голосов, чтобы, с учётом его пакета акций, одержать верх. Конечно, с ним стоило поговорить ещё — Чен Маркетинг мог обеспечить немало ценной информации, да и определённые ресурсы под контролем парня тоже имелись. Тем не менее, ни о какой безоговорочной поддержке с его стороны, речи не шло.
Все остальные были вовлечены в дела семьи куда более плотно и, даже если отыскать их уязвимые точки, попытаются решить вопрос с помощью старших родственников. Не оставив нам выбора, кроме как использовать обнаруженные данные. Тогда как основной целью был всё же захват власти в Чен Групп, а не её постепенное разрушение.
Вывод напрашивался сам собой — необходимо нанести удар по одной из центральных фигур. Продемонстрировав остальным их слабость и неспособность защитить даже самих себя.
Поэтому я тщательно изучал историю новостей, отслеживая всё, что связано с двумя объектами, которые сейчас оказались на вершине Чен Групп. Конечно, группа Бён Хо уже сегодня приступит к делу. Но я сомневался, что они в первые же дни обнаружат нечто, могущее стать оружием. Дак Хо не походил на идиота, который раскатывает по борделям, избивает людей на улицах или открыто встречается с сомнительными личностями. Тут дело было скорее в восстановлении навыков бывших полицейских. Чтобы к моменту, когда перед ними встанет сложная задача, те были готовы к её выполнению.
По истечению пары часов, я был вынужден признать — к новостям о своих персонах и Дак Хо, и Джи Хэ подходили весьма скрупулёзно. В том плане, что среди публичных материалов практически не было ничего, за что можно было бы зацепиться. Если не считать последних заметок, связанных с выступлением Чжи, семейная группа компаний вовсе не могла похвастаться крупными скандалами. Максимум — вождение в нетрезвом виде или небольшая автомобильная авария, которую обычно списывали на водителя. Плюс, был один конфликт пятилетней давности, когда охрана Дак Хо сцепилась с какой-то компанией около ночного клуба. Материалов об этом было немного, камеры заведения, по официальной версии владельца, в ту ночь не работали и дело быстро замяли.
 
Давность происшествия была приличной, но я всё же отправил ссылку на новость Бён Хо, дав команду попытаться установить личности тех, кто тогда участвовал в конфликте с противоположной стороны. Журналисты их имён не называли, но в редакциях они быть должны. А у самих полицейских наверняка сохранились какие-то контакты с прессой. Даже если не у них самих, то у кого-то из знакомых.
Сам же переключился на другое направление. Раз ничего очевидного не встретилось, следовало покопаться в бухгалтерии. Деньги всегда оставляют след. И отыскать его куда проще, чем формировать теории на основе скудной информации из новостей. Оставалось лишь подобрать ключ, который откроет доступ к финансовым транзакциям.
Начав изучать этот сегмент, я почти сразу наткнулся на интересный факт — главный бухгалтер Чен Фармасьютикал одновременно с этим являлся управляющим небольшого финансового фонда, который, в том числе, управлял деньгами самого Дак Хо Чена. Идеальный источник информации.
Проблемой было то, что о самом бухгалтере информации было ещё меньше. Вернее, её вовсе не имелось. За исключением веб-страницы того самого фонда и сайта Чен Фармасьютикал, он упоминался только в двух профилях социальных сетей. Аккаунты в обоих случаях были закрыты — посмотреть его посты и большую часть личной информации я не мог. Зато функционал позволял просматривать подписчиков. Среди которых обнаружился однофамилец с фотографией молодого парня в качестве аватарки.
Вот его профиль оказался открытым. А моя догадка почти сразу подтвердилась — среди фотографий были совместные с бухгалтером, который оказался подписан, как «любимый отец».
Сын учился в престижном Сеульском университете. Третий курс финансового факультета. Вот с более детальной информацией снова возникла проблема. В аккаунтах социальных сетей самого юноши предсказуемо ничего не обнаружилось. Как и в официальном сообществе факультета. А неформальные университетские группы, в которых студенты общались более свободно, были закрыты. По вполне понятным резонам — если внутри своего сообщества они могли делиться слухами и новостями относительно безнаказанно, то выносить их на всеобщее обозрение было опасно. Легко нарваться на судебный иск. Либо встретить в тёмном переулке компанию парней с битами, которых послал чей-то родитель. И потом гадай, кому именно твоё замечание показалось пятном грязи на биографии непогрешимого ребёнка.
Вернувшись к общему списку студентов университета, я принялся последовательно проверять наличие у них профилей в социальных сетях. Повезло на сто втором — у него не оказалось ни одного аккаунта. Возможно, социофоб, а может быть, предпочитал общаться под псевдонимом. Второй вариант обещал некоторые сложности, но, даже в таком случае, можно было рассчитывать на частичный успех.
Дальше дело оставалось за технической стороной процесса — скачать антидетект-браузер, сформировать слепок нового устройства, переключить соединение на айпи-адрес из Пусана и заполнить информацию профиля с его именем. Плюс, абсолютно законно приобрести немного криптовалюты со своей личной карты, после чего прогнать её через несколько децентрализованных кошельков, проводя на каждом конвертацию в иной токен. Да, приходилось оперировать в рамках только одного блокчейна, иначе большая часть суммы сгорела бы после первой же конвертации. Но это уже обеспечивало определённый уровень безопасности. Выдернуть информацию из самого блокчейна и каким-то образом идентифицировать личность платящего невозможно. А что до компаний, владеющих кошельками, то, даже если корейская полиция направит им официальный запрос, как минимум часть его проигнорирует. Скорее всего, вовсе никто не откликнется. Тогда как мне достаточно всего одного, чтобы разорвать цепочку.