Re: Перерождение задрота любящего жанр стратегии! (СИ)

— Ваше вы-вы-высочество, — заикаясь, расстегнул ещё одну пуговку худощавый. — Мы же с вами мужчины и у всех нас есть свои маленькие слабости. Слышал, что вы тоже не ровно дышите к рабыням, пусть и немного постарше вашего. Мы с вами в этом очень похожи! — Обливаясь от волнения потом, проговорил тот.
— Согласен, — ответил я, деловито кивнув, — вот только право отнять жизнь раба имеет каждый гражданин империи, а убить крестьянина принадлежащего короне, это ой какое страшное преступление. Хотя могу допустить, что их убивали не вы. — Остановившись за спиной молодой женщины, проговорил я. Лорд вопросительно взглянув на меня, а после на свою молоденькую жену вновь прищурился, обдумывая, как ему следует выкрутиться.
— Золото у меня предостаточно, женщин при дворе тоже, любая из них готова выполнить любую мою прихоть, и от этого порой становится так скучно… — Мои слова заставили мужчину улыбнуться. В своём извращённом мозгу он уже придумал как насытить ненасытного.
— Я вас понял, господин. Жозефина… — Ничего толком не говоря девушке, произнёс имя жены Тутлюс. Та замялась, глаза ещё несколько минут назад глядевшие на меня как на бога, наполнились разочарованием. Поднявшись, та, осторожно взяв меня за руку, попыталась сдвинуть с места, но уходить я не собирался. — Почему ты ещё ничего не сделала?! — Стукнув двумя кулаками по столу, рявкнул Лорд и та, рухнув на колени, в спешке стала пытаться отыскать ремень и шнуровку на моих штанах. Девушка рыдала, руки её дрожали, а сам Тутлюс с безумной улыбкой и животным интересом наблюдал, как его бедная жена при доброй сотни солдат пытается найти член и отсосать сыну императора. — Я понимаю ваши интересы, господин, лучше кого-либо другого. Она слишком неумела, да и к тому же на ней так много лишней одежды. Дворецкий, помоги этой нерасторопной суке! — Едва Лорд произнёс это, как его прихвостень своим кинжалом вспорол девушке корсет и схватив его двумя руками, в рывке попытался содрать.
— Довольно! — Злобно выкрикнул я и в ту же секунду вокруг меня, дворецкого, Жозефины и самого Тутлюса, обнажив клинки, возникли гвардейцы. — Градоначальник Лорд Тутлюс, вы обвиняетесь в воровстве, массовых убийствах и измене короне. Отныне, все ваши заслуги перед империей аннулированы, земли и богатства переходят в счёт погашения причинённого вами ущерба, а сами вы приговариваетесь к смертной казни.
— Постой, ваше величество, вы же сами…
— Приговор привести в действие незамедлительно! — Увиденного и услышанного мною сегодня оказалось вполне достаточно. Сразу четыре длинных меча гвардейцев вонзились в ублюдка со всех сторон. Вслед за хрипящим мерзавцем, на тот свет отправился и его верный пёс, связанный с тем меткой, схожей с той, что носил мой придворный Гвиний. Стража самого лорда даже не попыталась того спасти. Сняв пояса с оставшимся в ножнах оружием, они вместе со щитами побросали своё имущество на землю. Сняв с себя свой дорогой пиджак, укрыл плечи застывшей в молебной позе девушки.
Стоило ей лишь взглянуть на труп, как забыв обо всём случившемся, словно завороженная, та поднялась, взяла со своей тарелки столовый нож, а после, плюхнувшись на тело, стало вонзать остриё мёртвому лорду прямо в лицо. Срываясь на истерический смех резала его кожу, пронзала глаза, рот, нос. Её психическое состояние вызывало у меня настоящее опасение.
— Мэдэс, — обратился я к целителю и тот тотчас стал по правую руку от меня. — Сначала вылечи её раны, после попробуй поколдовать с разумом и стереть из него последние события, а потом узнай, чья она дочь и верни обратно домой. — Поглядев на меня, а затем и на заляпавшуюся в кровь девушку, мужчина неуместно улыбнулся и ответил:
— С превеликим удовольствием исполню вашу волю, юный господин.
  
Глава 7 - День скорби.
 
Переполненного девушками склепа в поместье мы не нашли, а вот за его пределами, в той самой казавшейся маленькой и незначительной часовне, нашлось кое-что гораздо хуже. Если от смерти лорда меня лишь слегка передёрнуло, то увиденное в огромном подвале, скрывавшемся под тайным ходом из молебна, вывернуло всё мною съеденное за обедом и выпитое за ужином. Более двух десятков тел, обезображенных до такой степени, что сам владыка ада мог бы похвалить выблядка лорда за хорошую работу, были подвешены к потолку в одной, большой круглой комнате. Одни из жертв болтались в воздухе прикованные за руки, другие за ноги, а третьи… Кто на пробивших плоть крюках, а кто и вовсе на хреновинах, вставленных в женские гениталии. Ублюдок Тутлюс любил мучить своих жертв, когда на него смотрели другие. Из-за моей ошибки эта мразь умерла слишком лёгкой смерть!
 
— Двадцать семь… — Пересчитав висевших, вместе со стражей проверил каждую на наличие признаков жизни. Повезло, если так можно сказать, лишь двум, помимо той девушки, которую лорд выдавал за свою жену. Обратившись к магу, сопровождавшему меня во время отсутствие Гвиния, попросил того усыпить бедолаг, а после, как мы снимем их — излечить. Хотя, видя во что их превратил садист, возможно милосерднее было и вовсе их убить. Нет, кровью этих женщин сегодня я не запачкаю свои руки, дам им возможность жить, а уж они сами пускай потом решают как поступить с оставшимся им отведённым временем.
Резиденцию покидал в состоянии «полного ахуя». Такого треша не то, что в жизни, в фильмах ужасов моего мира не видел. Их обезображенные тела, запах, стоны выживших и мерзкий взгляд обезображенного собственной женой лица Лорда, преследовали меня каждый раз, когда я закрывал свои глаза. Образ мертвецов и стойкая вонь их потрошёных, протухших тел ещё дважды воспоминаниями нагоняли меня в карете, заставив желчью и кислотой заблевать красивый коврик и сидение моего личного транспорта. Как эти ебаные школьники попаданцы из новелл умудрялись не только глазеть на тела, но ещё и убивать, — я хуй знает. От одной мысли о трупах внутри всё сжималось, а руки начинало трясти. Сегодня по моему приказу впервые кого-то убили. Причём так легко, что аж самому страшно…
Не желая возвращаться в резиденцию, предчувствуя, что на трезвую точно не усну, велел направить экипаж в город. Нивград находился в часе от места нашего текущего расположения, и его относительно невысокие стены и множественные крыши отлично просматривались с холма, на котором, собственно, и стаяла резиденция бывшего градоначальника.
При виде позолоченной кареты и имперского знамени у врат поднялась паника, и уже спустя полчаса забили колокола. Простой люд, торгаши и местное подобие знати, перемешавшись в массе своей, глядели, как по узкой улочке их города проезжает тот, кого здесь отродясь не видели.
«Сам Принц Карл» — шептались люди, хотя оваций и дорог, усланных цветами не наблюдалось. Добравшись до ратуши, в плотном кольце стражи и под чутким присмотром мага-целителя, по дороге помогшего мне прибраться в карете, вышел на встречу с тем стариком, что ещё несколько часов назад, с вилами и факелом в руке, стоял у моего порога.
— Ваше высочество, — без страха глядя в мои глаза, вновь поприветствовал меня дедок. — Полагаю, вы приняли неверную сторону… — рухнув на колени и склонив пред нависшим над тем стражником голову, прошептал тот, а после принялся едва слышно читать молитву.
— Думать — это не твоё… — Махнув рукой и велев принести находившихся без сознании женщин, фыркнул я. Толпа загудела, узнав своих пропавших девушек. Кто-то закричал, кто-то, видя, что у одной отсутствуют обе руки, заплакал.
— Доченька… — подорвавшись с места и трясущимися пальцами проведя по бледному, частично запудренному лицо, проплакал старичок.
— Она жива, и те тоже. Но все остальные, — кинув взглядом на повозку двигавшуюся позади нас, запнулся, наблюдая, как взволнованно женщины обращаются к стражникам, кричат и проговаривают женские имена.