Стражи Сердца. Единственная для пустынников (СИ)

Мысленно вознося молитвы, бежала навстречу, совершенно позабыв об обещании спасать свою шкуру в случае провала. Меня несло вперед так быстро, что мысли о сохранении собственной жизни не успевали задерживаться в голове. 
— Лирель! Уходи! — прокричал Тайпан, голой ладонью перехватывая меч, и резко мазнул лезвием наручей по чужому горлу. — Быстро! Ты обещала! 
— Я соврала! — испуганно провизжала я, чувствуя, как кто-то сильный схватил меня за волосы. — Никуда без вас не уйду! 
Поддавшись неумолимому порыву и двигаясь, словно пустынница, нашла в себе силы развернуться и ударить уже окровавленным стилетом по мужской руке. Гвардеец взвыл, разжимая пальцы, и я вновь бросилась наутек, набатом слыша за спиной несколько десятков ног. 
— Ату! — разнеслось над нашими головами, и туча черных стрел пронзила приближающийся отряд. — Ату! 
На бегу задрав голову, я увидела на балкончике соседнего дома… Сиборга! 
Мужчина командовал стрелками, не собираясь стоять в стороне. Вынув из-за пояса меч, сиганул вниз, по-молодецки лишь слегка оперевшись о флагшток. 
— Принцесса! — взревел он, приблизившись ко мне так быстро, что я невольно удивилась его скорости. — Вниз! 
Спасаясь от занесенного двуручника, испуганно прижалась к земле, слыша, как лязгнул металл доспехов над головой. 
— За спину! 
Метнувшись к мужчине прямо на корточках, едва не закричала от вида толпы вооруженной стражи, все это время нагонявшей меня. 
— Уходите! Мы их задержим! — скомандовал вортрак, и я услышала, как его отряд с воинственным кличем мчится отбивать пустынников, исполосованных брызгами крови настолько, что их было не узнать. — Уходите, Лирель! 
— А вы? — вздрагивая от каждого нового и тяжелого удара, прокричала я. 
— Мы отдаем долг перед леди Глан! Живым или мертвым! 
— Живым или мертвым! — вторили его люди, копьем врезаясь в сгустившуюся над пустынниками тучу, пронзая врага мечами и кинжалами. 
Их было около пятидесяти, и на лице каждого горела иссушающая ярость, способная сжигать города. В них было столько напора, что, уступая в численности, они не планировали сдаваться, собираясь забрать с собой как можно больше жизней, даже если придется отдать свою. 
— Уходите, пока не перекрыли ворота! А я наконец-то вернусь к Лорель! 
— Ваш долг отдан, — попрощалась я и, стирая с лица липкие брызги, бросилась было к Ворону, вырвавшемуся из окружения. 
— Вперед, вперед! — подхватив меня на плечо и перебросив через него, как мешок с картошкой, Корвус бросился бежать, на ходу запрыгивая на бедную испуганную лошадь, которую оставили привязанной к столбу. — Уходим! 
— Тайпан! 
Развернув меня в седле лицом к себе, Корвус крепко обхватил поперек тела, другой рукой держась за обрезанную узду, заставляя лошадь затанцевать на одном месте. 
— Ждем, — мрачно прошипел он. — Ждем… 
Но Тайпан словно не торопился, собирая вокруг себя новых и новых противников, которые летели на него, не уступая и не выпуская из кольца. Это был тот самый кураж, о котором рассказывал Ворон. Яростный, смертоносный и неутолимый голод до чужой крови, который его вынудили испытать, волнами зажимая с разных сторон. 
У другой стороны площади черной рекой потянулись новые ряды стражи, угрожая снести сопротивление неподъемным потоком. Их было так много, что выдержать это волну не смог бы никто, и уж тем более отряд Сиборга, который был в разы меньше даже изначального количества гвардейцев. 
— Тайпан! — заорала я, не чувствуя, как режет горло этот отчаянный крик. — Шаан! 
— Уходим, — бросил Корвус, сжимая меня жестко и крепко, пресекая любые попытки вырваться. 
Шаан обернулся лишь на секунду, перед этим оценивающим взглядом пробежавшись по двум потокам солдат, мечтавших его убить. Он вскользь оценил разделяющее нас расстояние, количество выживших людей Сиборга и неуместно кивнул, глядя на Ворона, будто бы давая ему сигнал. 
Пришпоренная лошадь рванула вперед, диким ржанием заглушая мой крик, а я все тянула окровавленные руки, мечтая утянуть за собой мужчину, который остался на месте, провожая меня печальным, но влюбленным взглядом. 
 
— Алыйорум! 
Это вырвалось раньше, чем к моему ужаленному ужасом мозгу пришло осознание. Предплечье обожгло, словно каленым железом, отмечая меня рисунком крылатого змея, свернувшегося петлей. 
Шаан понял быстрее. 
Его алый взгляд просветлел, и красивое, родное лицо наполнилось смыслом, неожиданно озаряясь такой вспышкой ярости, что любой испуганно бы сбежал, увидев это. 
Его тело странно изогнулось в спине, скрутилось и сжалось, делая его будто бы меньше. Ровно на одно мгновение. Только одно. 
Огромный, черно-красный хвост толстым и длинным канатом извивался по земле, одним щелчком снося нескольких солдат. Он выглядел словно дикое божество, опустившееся на нашу грешную землю, — чудовищно мощное, всесильное и ошеломляюще красивое. 
Наг… 
Огромный пульсирующий хвост запетлял кругами, снося врагов и сбивая их с ног то слева, то справа. Он двигался, словно отдельный организм, в то время как Тайпан продолжал вспарывать тела лезвием наручей, умываясь в крови и ломая кости. 
Но конь уносил нас все дальше, и этот побег выглядел как прощание. 
— Он вернется, слышишь? — шипел Ворон, морщась от боли. — Вернется! 
Мы вихрем неслись по опустевшим улицам, загоняя кобылу. Корвус продолжал сжимать меня так сильно, словно я рассыпалась на части, вот-вот обещая окончательно раствориться в воздухе. 
Я даже не плакала. Я просто умерла, чувствуя лишь боль и застывшие слезы в глазах. 
Тайпан… 
Мой крик был таким болезненным, надрывным, что воздух сгорел за секунды, выкручивая ребра в новом приступе боли. Я кричала, умываясь слезами, жестоко впивалась деревянными пальцами в тело Ворона, не ощущая ничего, кроме пустоты, которая выжгла сердце дотла. 
В этой боли можно было умереть, и я хотела, только раньше потеряла сознание.
  
Глава 69
 
Мутная реальность штормила, кружа перед пересохшими глазами, словно качающийся на волнах корабль. 
Тошнота — это было первое, что я ощутила, придя в себя настолько, чтобы чувствовать собственное тело, которое болело и ныло — не столько от ссадин и синяков, сколько от пережитого ужаса. 
Тайпан… 
Любимые глаза предстали в мыслях, и я мучительно застонала, пытаясь перевернуться, не издав при этом ни звука. 
Боги, где я? 
Темная мрачная комнатка была освещена лишь светом трех тусклых свечей. Каменный свод тут же надавил на и без того измученную голову. Было тихо, слишком тихо, и тишина звенела в ушах, дезориентируя. 
Моргать было больно. Под веки словно насыпали песка, но все же, распахнув ресницы, я увидела Ворона, который сидел сгорбившись перед единственным источником света в этом жутком месте, и сдавленно шипел, медленно двигая плечами. 
— Корвус, — горький привкус растекся на языке, и я тревожно сжала пальцы, пытаясь подняться. — Корвус… 
Пустынник вздрогнул от звука моего голоса, но не обернулся, только зашипел еще громче. 
На подгибающихся ногах я преодолела два непосильно тяжелых шага, опускаясь рядом с ним на колени и замечая в его пальцах иголку, которой мужчина штопал кровоточащую рану в правом боку. 
— Коджа, — прохрипела, пытаясь привлечь его внимание, и устало уперлась дрожащими руками в пол. 
— Сейчас, Лирель, дай мне закончить. Я постараюсь как можно быстрее. 
— Ты ранен. 
— Немного. Зацепило. Ш-ш-ш, сейчас, — сморщившись от боли, он слишком храбро нанизывал свою кожу на тонкое острие, и я неожиданно протрезвела, потянувшись к его рукам. 
— Давай я. У меня лучше получится. 
— У тебя руки дрожат, — невесело усмехнулся он. 
— Я смогу, поверь мне. 
Подумав несколько секунд, он нерешительно передал мне иглу, дав время подползти ближе. Только оказавшись между его расставленных ног, я собралась с силами и сделала первый стежок, действуя быстро, без сомнений и с механической точностью.