Наномашины, внучок! Том 2 (СИ)

— З-завалить⁈
— Да! — сжал я покрывало, — И если не сдам по состоянию здоловья — пелесдача! Это в их плавилах.
— И ты решил себя порезать⁈ Ну можно же было по-другому! Ты представляешь, что я чувствовала, когда мне рассказали по телефону⁈
— Плости… — я и впрямь чувствовал себя виноватым, — Это единственное, до чего я додумался.
А что я сделаю? Думаете, много других вариантов?
Психоз не вызвать — Тихонов не угомонится, пока не узнает причину массовой паники у золотых детей. Меня наверняка найдут.
Нашептать Наречием? Да, люди не поймут кто и откуда, но по камерам замечательно увидят, что я единственный ртом шевелю.
Что ещё? Да всё!
Единственное, что пришло мне в голову — воспользоваться уставом этого же садика. Пересдача. И надо было показать что-то РЕАЛЬНО болезненное, чтобы отвертеться было нельзя.
— Миша, но если тебя валят, мы могли… ну не знаю, пожаловаться Императору! — зашептала она, — Он на нашей стороне, мы ему выгодны!
— Э? — я задрал на неё голову, — Чё… плавда? Плосто пожаловаться?
— Ну да!
Ну… э-э…
Блин. А почему мне раньше не сказали? Я-то с ним не разговаривал, откуда мне знать⁈ Хотя с другой стороны…
— Чем больше мы будем дёлгать самого импелатола… — начал я.
— Тем с меньшей охотой он будет нам помогать, да. Нельзя дёргать его всегда. Это наш козырь, — вздохнула мама, — Миш, ты хочешь сначала пройти, а потом начать разбираться с коррупцией?
— Да. А ещё если я плойду, и начну лазболки, меня побоятся снова валить. Я подумал… что это лучший валиант. Мы и злодеев потом накажем, и я галантилованно буду в глуппе.
— И… и когда ты до всего этого додумался?
— Когда паниковал…
— Ты паниковал⁈ Ох, бедненький мой, — мама меня обняла и начал целовать в макушку, — Бедненький ребёнок, Мишенька! Такое с собой сделал… ребёночек мой…
Хе-хе.
Блин, вот что бы бабушка не говорила, но нежности — это приятно! Но меру надо знать, а то это, «чмо подкаблучное вырастет».
— Так, мама! У нас дела! — я её отодвигаю, — Я хочу сдать то, что мне подсунут, и плойти. У меня есть план! Но вы должны мне довелиться! Я сдам!
— Поняла, — серьёзно кивнула она, — Дальше я сама.
Целители заходят обратно. И воспитательница. Но другая. Да, той, оказывается, запрещено покидать комнату до окончания экзамена. Сволочь!
Второй воспитательницей была строгая женщина в очках.
— С Михаэлем всё в порядке? Это хорошо, — закивала она, — У вас не нашли серьёзных повреждений и разрешают самим уйти домой. Следовательно, экзамен вы не сдали. Наши соболезнования.
Ну мать. Давай.
— Вы смеётесь⁈ Да вы видели, что с ним было⁈ — повысила мама голос, — У него редкая болезнь! Вы знаете, что у него с организмом⁈ У него… э-э… да вы такого даже не слышали!
— И если у вашего сына что-то и было, то вы должны предупредить…
— Ничего мы не должны! В правилах об этом ни слова. Зато вот там сказано, что полноценная пересдача доступна в случае неожиданных проблем со здоровьем. А это похоже на проблемы⁈ — она указала на мою окровавленную одежду.
— Это…
— Мой сыночек… бедный… он ведь так старался, так учился! Да, здоровье у него хиленькое… слабенькое…
Я посмотрел на свои огромные руки и мышцы.
«Какой я бедненький», — вздыхаю, и слеза катится по моей щеке.
— Но это не повод отнимать у него детское счастье! Проблема со здоровьем — пересдача. Проблему мы решим. Будьте добры устроить нам пересдачу, — она посмотрела на меня и увидела одиноко катящуюся слезу по щеке, — Ну вот. Он плачет. Вы видите, как он страдает⁈
— Я плосто хочу жить… — пропищал я.
Воспитательница ошарашенно смотрела то на меня, едва не плачущего, то на мать… тоже едва не плачущую.
Мы просто грязные котята на дороге… мы обязательно выживем…
Сомнения метались в её голове, но их оставалось тем меньше, чем дальше катились наши слёзы…
— Ладно, ладно! — вздохнула она, — Я сообщу, что вы сразу допущены до пересдачи. Она послезавтра. Желаю скорейшего выздоровления. И помните — второй пересдачи не будет!
И на этом она ушла, оставив меня, целителей и мать.
 
Повисла тишина.
Вху-у-ух. Ну, получилось? Впрочем, расслабляться рано! Скорее всего этот вариант предусмотрели, и валить меня будут и во второй раз. Ну, Михаэль, хотел бакалавра в годик сдать? Держи! Добазарился.
— Что дальше, Миш? — спросила мама.
— Дальше? — хмыкаю, — Я их так отымею, они такого никогда не видели.
Думаете не сдам? Думаете завалю? А если буду жаловаться, то пожмёте плечами и скажете, что я просто тупой?
Зря.
Может я и ребёнок, может мне и два годика, но не стоит идти против носителя Роя Нанома…
— МИША! — ахнула мама, — Ты откуда такое узнал?
Целители удивлённо переглянулись.
— А?.., — моя эпическая речь прерывается, — А… от плабабушки.
— Ну баба!..
* * *
Этим же вечером.
Теодор-младший пришёл домой после дополнительных занятий по этикету. Скинул рюкзачок, обувь и пошёл по поместью. Сначала оно казалось ему пустынным, заброшенным. Лишь слуги, но отец сказал не считать их за людей. Так что Теодор часто чувствовал себе одним в большом доме.
Но вскоре, на удивление, по пути ему попался отец. Это редкость. Обычно отец на работе.
— Как экзамен? — сходу спросил он.
— Сдал, конечно же. Там легко.
— Михаэль?
— Пересдача. Ему плохо стало.
— Специально, скотина мелкая, — нахмурился отец, — Ладно, я договорился, его и там валить будут. Не пережи…
— Пап… — пробормотал Теодор-младший, глядя в пол.
— М?
— А это… честно?
Отец посмотрел на сына. Тот хмурый. Глаза задумчивые. Он не грустный, нет, он обеспокоенный.
— Что именно, сын?
— Валить Михаэля, чтобы только я остался. Это честно?
— Конечно нет. В том и смысл. В мире нет честности.
— А разве я тогда не слабее его? Я же не могу победить в честном соревновании. Разве я тогда… — он сжал кулачки, — Не жалок?
Отец вскинул брови.
Чего это он? Теодор-старший воспитывал сына совсем иначе! Какая честность? Как жалость? Как на него влияет эта мелкая мразота Михаэль⁈
— Послушай, сын… — вздохнул отец и присел перед ребёнком, — Посмотри на меня!
Мальчик поднял глаза.
— Есть люди, кому суждено ползать. А есть те, кто от рождения будет выше и лучше. Просто по факту происхождения. Лучшие люди. Высшее общество. И одна из твоих сил, сын — в твоей крови! — он ткнул сыну в грудь, — Михаэль может и умнее, но ты — могущественнее и богаче. Просто потому что ты мой сын и наследник нашего рода. Ты — выше по факту рождения. И ты должен всем это показывать. Понял?
— П-понял…
Видно, что ребёнок сомневается. Странно. Впервые такое. Откуда совесть? Совесть — удел ничтожеств! Никогда она не помогала возвышаться над остальными!
Видимо, гены матери в нём заиграли.
— Не переживай. Как Михаэль исчезнет — быстро поймёшь вкус победы, — вздохнул отец, встал и потрепал сына по голове.
Пересдача? Да без разницы.
И там завалят.
* * *
Весь оставшийся день я восстанавливался. Внутренние кровотечения, пусть и залеченные что целителями, что Роем — ясности голове не придавали. Я рассказал родителям всё, что произошло и что думаю, и те, несмотря на ярость, со мной согласились.
Самый идеальный вариант — реально пройти тест, и уже потом всех ловить без помощи Императора, законными методами. И даже если не поймают — на меня уже не рыпнутся, ибо я под наблюдением Тихонова к которому мы и пойдём.
Осталось лишь главное:
Сдать этот дебильный, нафиг, тест!
На следующий день садика не было, — всем дали выходной, — и поэтому я, сидя на съёмках, делал единственное, что в моих силах.
Я изучал и запоминал.
Рой записал все вопросы, я знаю из каких они сфер! А значит я просто охвачу ВСЕ возможные вопросы, которые могут из них попасться! Не оставлю ни шанса! Ни прорехи!