Рогал Дорн. Крестоносец Императора (ЛП)

Наступил важный этап Ночного крестового похода. Мы официально вышли из зоны непрерывного свечения Астрономикана и вошли в пределы Окклюды Ноктис. Семь из последних десяти систем представляли собой пустынные территории без обитаемых миров. Тем не менее с нами связались жители трёх систем — представители небольшого анклава известного как Феод-на-Распутье. Его обитатели, уцелевшие в пору Старой Ночи, пришли в неистовый восторг при появлении наших кораблей. В каждый из их миров тут же отправили итераторов и группы по обеспечению Согласия. Местные рассказали о ещё одной империи, к которой мы сейчас движемся.
Она называет себя Дамаринским Консенсусом. Люди из Феода-на-Распутье невысокого мнения о дамаринцах. Они утверждают, что в древнейших хрониках их земель соседи обвиняются в предательстве, хотя подробностей тех событий история не сохранила.
Пока большая часть экспедиционных сил остаётся рядом с «Фалангой», несколько меньших флотилий прорываются вперёд, чтобы найти обитаемые системы, в которые можно будет направить основные соединения. Мы — глаза армады, ведущие её сквозь тьму. Наша разведывательная флотилия совершила прыжок в район, который капитан Трасс считает одной из дамаринских систем. По заключению астропатов, в варпе определённо есть возмущения, которые указывают на сосредоточение высших форм жизни.
Меня допустили в стратегиум линкора «Светоч Сола» под командованием капитана Трасса. Обнаружены признаки активности разумных созданий, в том числе фрагменты сообщений и искусственные спутники. Мы рассылаем стандартные сообщения на всех частотах, применяя широкополосные антенны, а также ведём узконаправленные трансляции на третью и четвёртую планеты, которые кажутся наиболее подходящими для обитания людей.
Возможно, ответа придётся подождать какое-то время».
«... ну хоть теперь заработает? Да! Да! Так, надо выражаться кратко. Вместе с остальным гражданским персоналом меня переводят в каюты поближе к избавительным капсулам. Не стоит говорить, что реакция дамаринцев — если мы встретили именно их — беспрецедентна, но она уж точно необоснованна.
Мы не получили ответа на наши приветствия, однако обнаружили несколько кораблей, взявших курс к нашей позиции. Капитан Трасс заверил меня, что это не редкость. Даже миры, готовые к Согласию, редко радуются тому, что на границе их системы рыскают без присмотра боевые звездолёты, а протоколы установления связи в различных обществах бывают весьма разнообразными. Кроме того, не на всякой планете имеется глобальное правительство, способное ответить нам, поэтому Рогал Дорн отдал предельно ясные приказы. Никаких превентивных военных действий. После шокирующего поворота событий в начале экспедиции, когда миру, потенциально готовому к Согласию, теперь требуется восстановление и замена населения, примарх жаждет достичь результата мирными средствами в как можно большем числе обнаруженных систем.
Благородный жест, но местные жители его не оценили. Они запустили нечто вроде группы ударных кораблей, объединённых в сеть. Каждой эскадрой из пяти-шести таких подчинённых судов управляет небольшой экипаж на центральном командном звездолёте. Мы предупредили, что им нужно держаться подальше, но в ответ дамаринцы открыли огонь. Стремительно сблизившись с фрегатом «Геракл», эскадра перегрузила его пустотные щиты и разрушила двигатели сосредоточенным обстрелом. Хотя каждый из вражеских космолётов по тоннажу вряд ли больше «Грозовой птицы», ввиду своей огневой мощи они, если процитировать капитана Трасса, «будто крысюк с тяжёлым болтером». Слишком маленькие для артиллерийских батарей и лэнс-установок, эти «поликорабли», по сути, всего лишь скоростные и манёвренные орудийные платформы. Атаковать космолёты управления также затруднительно, поскольку подчинённые им аппараты быстро перекрывают собой линию огня, если командное судно попадает под обстрел.
Надвигаются новые вражеские корабли-носители, и флотилия отступает к точке Мандевиля для варп-перехода, хотя, если вновь обратиться к словам капитана Трасса, «Седьмой может превратить всю эту систему в пепел и пар». Мы исполняем действующие распоряжения примарха. Уже потеряны несколько эскортных звездолётов в арьергарде, но такова цена за избежание эскалации.
 
Звучит сирена, извещая о переходе через шестьдесят секунд. К счастью, эскортные корабли, пожертвовав собой, помешали врагу нанести урон более крупным целям, пока те запускали варп-двигатели. Погибших не забудут. Мы вернёмся».
Пока остальные командиры наблюдали за Трассом, продолжавшим докладывать по три-виду, Гидореас перевёл взгляд обратно на своего повелителя и заметил, как тот на мгновение сердито нахмурился. Затем на лице Дорна снова появилось обычное для него выражение сдержанной решимости.
— Прими мою благодарность, капитан, — изрёк примарх.
— Мой господин? — Изображение Трасса замерцало, он покосился на своих офицеров на мостике «Светоча Сола». — Вероятно, моё сообщение прерывалось? Покидая систему, мы лишились двух фрегатов и трёх звездолётов с тоннажем эсминца. Да, это корабли Имперской Армии, но всё равно потери.
— Но ты не начал войну. Ты действовал в соответствии с моими приказами, капитан Трасс, хотя я не сомневаюсь, что твои опыт и подготовка, твоё воинское чутьё, благодаря которому тебя избрали в ряды Легионес Астартес, требовали от тебя дать отпор. Полагаю, даже сейчас ты желаешь вернуться туда, чтобы отплатить.
— Император потерял хороших слуг, владыка примарх.
Дорн, как и Гидореас, наверняка понял, что Трасс предпочёл не заметить, какой смысл Рогал вложил в свои слова. Капитан знал, что его воззрения расходятся с позицией, за которую повелитель только что похвалил его. Командир хускарлов нечасто испытывал желание вмешаться в подобные разборы, однако на сей раз он заступился за офицера.
— Сейчас любой из нас чувствовал бы себя немного униженным, Трасс, — произнёс Гидореас, вступив в область захвата три-вида. — Нам не по себе, когда мы позволяем врагу нанести удар без ответа.
— Я... — Трасс посмотрел прямо на проецируемый образ Рогала Дорна. — Я слагаю с себя командование флотилией, мой примарх. Не могу больше оставаться на этом посту с чистой совестью. Владыка Дорн, я бы старался исполнять ваши приказы в точности, но знаю, что мне помешало бы стремление отомстить за раненую гордость и всех тех, кто погиб.
Теперь ошеломлённым оказался уже сам Дорн. Имперские Кулаки обычно не отказывались от должностей, которыми их наделил сам примарх. Нахмурив брови, повелитель Седьмого покачал головой.
— Капитан Трасс, я отвергаю и твою просьбу об отставке, и принижающие тебя заявления, сколь бы тяжело тебе ни было произносить такие речи. У меня более высокое мнение о тебе и твоей преданности долгу. Ты один из капитанов моего авангарда именно потому, что я доверяю тебе. Знаю, что ты будешь принимать верные решения вдали от «Фаланги» и моего присмотра.
Дорн сделал шаг к изображению Трасса, но затем развернулся к Гидореасу и вперил в него взор, подобный двум лазерным бурам.
— Передача всему флоту, капитан моих хускарлов!
Гидореас отдал необходимые команды офицеру связи и получил подтверждение. Дорн, следивший за ними, сразу же заговорил.
— Внемлите моим словам, сыновья Седьмого, мои Имперские Кулаки. Донесите их до ушей всех и каждого, кто не может слушать сейчас. Я обращаюсь к легионерам, работникам, солдатам Имперской Армии, адептам Механикума, летописцам и всем прочим сотрудникам терранского Администратума.
Мы здесь для того, чтобы принести Согласие всей Галактике, распространяя просвещение посредством Имперской Истины. Мы пришли не порабощать или уничтожать миры, словно мерзкие ксеносы, но ради того, чтобы вывести их к свету после испытаний Старой Ночи. Эти люди раздроблены, полны страха.
Мы же — едины и сильны. Если они не осмеливаются поверить, что их невзгоды подошли к концу, нам следует простить их, ибо ни один узник, которого слишком долго держали во тьме и одиночестве, уже не надеется, что день освобождения придёт.