Три ипостаси Божества

Однако прошло уже достаточно времени, чтобы Михаил смог убедиться: ударивший его ножом ребенок промахнулся и в почку не попал. Оказался слабоват и плохо обучен. Может быть, именно поэтому его отправили в Ад? Остатки нации отвергают тех, кто слаб и неискусен. Кстати, двенадцать носителей Знания, которых ждал Михаил, были даже слабее, чем ударивший его ножом ребенок. Правители имеют право быть слабыми, если имеют сильную армию. В этом парадокс любого успешного правительства: власть – это одно, сила – это другое. Дожидаясь Несущих Скорбь, Михаил закрыл глаза в тени капюшона и вошел в ту область своего сознания, где все было возможно и все было ясно.
Бесконечный вечный Глэйд.
Он выдохнул.
А может быть, дать настоящему и будущему последний шанс? Они могли бы сами изменить свой ход – до того, как он откроет себя и начнет войну. Ведь то, что сделано, отмене не подлежит!
Никогда!
И он спросил у бесконечного, вечного Глэйда: Пора начинать войну? И слово ДА вспышкой белого света пронзила черные глубины его сознания. И несмотря на то, что он был готов к подобному ответу, все в нем разрывалось. То же самое чувство нахлынуло на него, когда Сирота с ножом разрезал путы, связывавшие ноги дикой свиньи, и та, визжа, убегала от него по темному туннелю. Злость и чувство облегчения боролись в нем, и этот конфликт его гипнотизировал и вводил в ступор. Он означал, что Михаил – по крайней мере, сегодня, – был в большей степени человеком, чем шизом.
Послышался шелест шагов. Михаил открыл глаза, и цвет Золотой комнаты – красный с позолотой – почти ослепил его. Он сам создал эти покои, убранство которых должно было говорить о войне: кровавого цвета стены, чьи тона напоминали, с одной стороны, свежепролитую кровь, а с другой, кровь, засохшую на боевом клинке; золотые прожилки, созданные на основе колчедана, чьи залежи лежат бок о бок с залежами золота и мышьяка. А мышьяк – это яд, и Михаил никогда этого не забывал, как бы ни бастовал его мозг: все, что имеет хоть какую-то ценность, токсично.
Шаги приближались. Михаил подавил дрожь в ногах и постарался дышать ровнее.
– Великий Магистр! – воскликнул, входя, один из Несущих Скорбь.
– Высший из Высочайших! – приветствовал его, поклонившись, другой. Михаил посчитал вошедших. Их было шестеро – недостаточно для того, чтобы возжечь пламя войны.
– Где остальные? – низким голосом, медленно спросил он из полумрака капюшона, стараясь ничем не выдать, что ранен.
– Скорбящий Глейн и Скорбящий Баррус пропали, вместе со Жрицей, – ответил один из Несущих Скорбь. Прошло не одно десятилетие, а Михаил так и не выучил их имена. Впрочем, ему было абсолютно наплевать, кто из них Глейн, а кто Баррус. Ему важно было общее количество.
– А что с Сиротами, которых вы подвергли испытанию? Никого не назначили на место пропавших?
Это был его план на много лет – выдвигать в ряды Несущих Скорбь наиболее сильных и умелых Сирот, чтобы тем успешнее подготовить Остатки нации к войне. У него была своя система, у него были планы. Лица же сидевших перед ним были лицами беспомощных и некомпетентных людей. Злость, которая бушевала в нем, пульсировала в ране, отзываясь в спине.
Один из присутствующих продолжил:
– Скорбящие Хаскин и Кларенс совершенствуют систему подготовки Сирот. Некоторых из них, самых сильных и способных, подвергают ритуалу и отправляют в странствие еще в шестнадцатилетнем возрасте.
– Так почему же вас нынче всего только шестеро?
Михаил сделал ударение на слове нынче, словно это был не вопрос, а команда. Но ответом ему было лишь молчание. Вновь он переоценил Несущих Скорбь, приняв их совсем не за тех, за кого хотел. Точно так же, как он недооценил Александру. Вот он и оказался среди хаоса Эволюции, а сильной, надежной Нации рядом с ним так и не появилось.
– Скажите хоть что-нибудь! – приказал он.
– Они… они… – забормотали Несущие Скорбь.
Один из них, высокий и худой, вышел вперед.
– Сироты… перестали возвращаться, – проговорил он.
Михаил, глядя на стоящих перед ним людей, делал дыхательную гимнастику. Кто эти люди? Соль соли Земли? Да нет, просто орудия его воли, и ничего больше. Сегодня он их использует. Как и любые орудия, они склонны ломаться. Ну что ж, сломаются – выбросим!
 
Ничтожества! Они не заслуживают ритуала пожирания жертвенного животного. Даже хорошо, что свинья убежала! И они не заслужили того, чтобы видеть его лицо. Михаил поглубже спрятал голову в недра капюшона.
– У вас, среди Остатков нации, гораздо больше проблем, чем у меня времени. Несущие Скорбь пропадают, в Адских туннелях дырки, и Сироты убегают. Плевать на тех, кто пропал! Война началась.
Он замолчал, наблюдая, как Несущие Скорбь один за другим становятся на колени. Ну что ж, по крайней мере, он подчинил их волю своей.
– Поднимайте армию Сирот и армию шизов, и безотлагательно, – приказал он.
Несущие Скорбь недоуменно посмотрели друг на друга.
– В чем дело? – спросил Михаил.
– Шизы, Великий Магистр…
– Что с ними?
Михаил замедлил темп речи – еще один прием, который позволяет сдерживаться в конфликтной ситуации; ему научил Михаила Николас. Николас умел говорить с шизами.
– Они не вполне… готовы.
Последний раз Михаил делал смотр армии шизов несколько месяцев назад. Неужели память стала его подводить? Николас говорил ему, как определять степень утраты памяти после травмы, но он, увы, забыл. Ярость, которая поднялась в его душе, резко усилила боль, разрывающую его спину.
– Отведите меня к ним! Быстро!
2
В нескольких минутах ходьбы от Золотой комнаты Скорби, в границах крепости, тянулась небольшая, ничем не примечательная полоса земли. Сверху не было ни домов, ни иных сооружений, зато под землей, на глубине десяти футов, находился бункер, в котором содержалось более тысячи шизов. Бункер соединялся со складами, кладовыми и прочими служебными помещениями сложной системой туннелей. Михаил заставил шестерку Несущих Скорбь двигаться впереди – так, чтобы они не смогли увидеть дыру в его плаще. Трусы! Они шли на дрожащих ногах, со спинами, закостеневшими от ужаса.
– Мы спускаемся вниз? Все? – спросил худой и длинный Скорбящий.
Михаил просто кивнул и указал на заросший мхом люк. Один за другим все шестеро спустились в бункер – с такими физиономиями, будто должны были встретить там свою смерть. Да! Несущие Скорбь были такими же слабаками, как и Сироты, гибнущие от голода в Аду. Правда, они носили мантии. Мантии как символ власти и силы. Впрочем, ни один из этих людей не обладал ни силой, ни властью. Михаил об этом позаботился. Они знали ровно столько, сколько он считал нужным – только то, что сообщал им во время своих регулярных визитов в Золотую комнату Скорби.
Он спустился в люк, вошел в туннель и двинулся к лифту.
– Господин мой! – обратился к нему худой Скорбящий. – Шизы…
– Что шизы? – переспросил он.
– Они голодны.
От потери крови у Михаила кружилась голова.
– Голодны до чужой крови? – переспросил он. – Так это хорошо! Отличный мотив для воина.
Почему он должен объяснять такие простые вещи?
– Нет, здесь немного другое, – сказал, остановившись перед лифтом, худой Скорбящий. – Они не удовлетворены своим рационом.
– Так давайте им больше еды!
Михаил, пройдя мимо него, зашел в кабину, но Скорбящий остановил его, не дав нажать на кнопку спуска.
– Я вчера видел, как один из них пожирает свою руку, мой господин! – сказал Скорбящий, отпустив руку Михаила.
Неужели? Аутоканнибализм? Аутосаркофагия? Шизы действительно были каннибалами, но себя они до этого не ели. Ни одно животное не посягнет на часть собственного тела. Как только все шестеро Несущих Скорбь зашли в лифт, Михаил нажал на кнопку, и кабинка, постукивая и поскрипывая всеми шестеренками, пошла вниз, на уровень входа в бункер.
Лифт остановился, и Несущие Скорбь глубоко вздохнули – все как один. Из шахты лифта веяло прохладой, и это было приятно – от ноющей раны в спине Михаила периодически бросало в липкий жар. Неприятен был запах, ударивший в нос, – запах желудочной кислоты и желчи. Что же это? Несущие Скорбь толком о них не заботятся?