Вторая семья

Отпустив меня, Лемешев достал из кармана пиджака визитку. Бросив ее на небольшой столик, сам вышел из квартиры и мгновением позже я услышала, как за ним закрылась дверь лифтового холла. Быстро заперев все замки, я повернулась к Вадиму. Сын застыл в метре от меня, испуганный и ошарашенный.
– Мам… что произошло? Что-то с папой? Он не дома? – спросил Вадя.
Я помотала головой. Сердце колотилось с запредельной скоростью, оно разрослось до огромных размеров и сейчас мешало мне дышать.
– У папы дела, – солгала я приглушенным голосом. – Иди спать, милый. Все в порядке.
– А что это был за дядя? Кажется, я его знаю, – начал сын, но я его оборвала:
– Иди спать! Завтра поговорим.
Вадим посмотрел на меня с обидой, но я, несмотря на то, что была к сыну несправедливой, не испытывала сейчас чувства вины. Все внутри меня выжгло ощущением, что на меня надвигается что-то огромное и неотвратимое, с чем не смогу совладать. Что меня попросту убьет.
Как только Вадим ушел в детскую, я вновь схватила телефон и начала набирать и набирать номер мужа. Но ответом мне был лишь равнодушный голос, возвещающий о том, что Антон вне зоны действия сети.
– Это какая-то шутка! – уверенно заявила Альбина, прибывшая ко мне на рассвете после моей бессонной ночи, когда я все же не выдержала и позвонила подруге. – Этот Лемешев, он что – совсем ку-ку?
Я отпила глоток холодного кофе, вкуса которого не почувствовала. Пожала плечами и проговорила:
– Не знаю, кто из нас ку-ку, но факт остается фактом – за это время Антон не позвонил сам и не ответил на мои звонки.
– И что? Может, что-то стряслось? Не с ним, а вообще. Вот и не может говорить.
Я невесело усмехнулась. За то время, что провела в нашей с мужем спальне сидя на постели и глядя в одну точку, меня кидало на эмоциях как на американских горках. И вот сейчас я впала в некоторое подобие ступора, когда мозг будто бы блокировал все чувства, потому что иначе бы мой разум точно повредился.
– И Лемешев, зная о том, что у Антона что-то не в порядке, приехал ко мне, чтобы солгать про их отношения с его дочерью?
– Кто там знает, что в голове у старого маразматика! Напомни, сколько лет этому гарному хлопцу?
– Что-то около сорока пяти, – я подернула плечами. – Да и сколько бы ни было – это неважно.
– Ну, важно-неважно, а пока ты не услышишь от мужа хоть какое-то подобие объяснения всей этой ерунде, верить Лемешеву на слово не стоит.
Альбина зевнула, и я кивнула на диван.
– Прости, Аль… домой тебя я не отпущу, иначе свихнусь. Но ляг поспи, а то мне уже неудобно, что я тебя выдернула ни свет, ни заря.
Подруга посмотрела на меня с сомнением, но все же ответила:
– Договорились. Но как только… ну, имею ввиду, если что вдруг случится – буди!
Она устроилась на диване, подложила под голову подушку. А мгновением позже уже крепко спала. Пожалуй, я бы многое отдала сейчас за возможность точно так же быстро провалиться в небытие.
Укрыв Алю пледом, я отправилась на кухню. Еще одна чашка кофе казалась спасением… ровно до того момента, как я отпила глоток и поняла, что на языке мерзкий привкус. Потому что состояние мое было точно таким же. Мерзким. И хоть сознание упорно «отключало» те эмоции, от которых я бы точно сошла с ума, реальность никуда не делась. Она наползала со всех сторон, таясь во всем. В любимой чашке Антона, стоящей возле кофемашины; в пачке его любимого чая, который я покупала специально для него… Черт побери! Даже в хлопьях на завтрак, с медом, которые терпеть не мог Вадим, зато обожал мой муж…
Схватив с полки миску, я выудила из холодильника молоко и яйца, достала сахар и дрожжи и бросилась, как умалишенная, печь оладьи. Это была своего рода защитная реакция. Попытка скрыть боль и ужас за обыденными действиями.
За временем я не следила, и даже когда на двух тарелках выросли две аппетитные горки оладушек, не оставила своего занятия. Впрочем, замереть меня заставил весьма привычный звук, который сейчас прошелся по вытрепанным нервам, разрывая их в клочья.
 
Я инстинктивно взглянула на часы. Восемь часов пять минут. В это время домой вернулся Антон, потому что в данный момент я слышала, как в замке поворачивается ключ.
Наверно, это был первый раз за все годы, когда я не вышла в прихожую, чтобы встретить мужа.
Этот поцелуй по возвращении всегда был чем-то вроде маленькой, привычной церемонии, неотъемлемой части нашего брака, такой же естественной, как потребность засыпать и просыпаться вместе.
Но сейчас я стояла, словно пригвожденная к полу, и не могла сдвинуться с места. Лишь опиралась дрожащими руками о стол и ждала.
Чего? Того, что Антон сейчас войдет в кухню, улыбнется мне своей родной улыбкой и я пойму – все, что сказал Лемешев – просто бред сумасшедшего. Неудачный идиотский розыгрыш.
Я слушала, как муж разувается в прихожей, жадно ловила его приближающиеся… и отдаляющиеся шаги. Антон прошел мимо, возможно, не ожидая застать меня на кухне.
Я жадно глотнула ртом воздух, осознав, что все это время не дышала. И замерла снова, когда кухонная дверь отворилась и Антон все же показался на пороге.
Он выглядел хмурым и усталым, словно тоже провел худшую ночь в своей жизни. И я боялась представлять, что было тому причиной.
– Где ты был?
Слова вырвались из меня хриплым карканьем, в каждом звуке выдавая неприкрытую боль, которую уже не удавалось запихнуть в себя куда-то поглубже.
– Случилось несчастье на производстве, – ответил муж, подходя к кофеварке и так обыденно, словно не был всю ночь вне дома, вставил в нее капсулу и нажал на кнопку.
Ворчание разбуженной кофемашины снова проехалось по моим нервам, как вода по оголенным проводам. Он что, считал это достаточным объяснением?
– И что же? – спросила как можно спокойнее, хотя хотелось сорваться на крик.
– Пришлось срочно ехать туда и провести там всю ночь, – безразлично пожал плечами муж.
– Ты не отвечал на звонки.
– Телефон разрядился. Во всей этой суете было совсем не до него.
– Ты мог одолжить у кого-то телефон и все же позвонить мне.
– Мила, да что это за допрос?! – первым перешел на крик Антон. – Я же сказал – мне было некогда! Я ужасно устал и не настроен сейчас на разборки!
Он направился было к двери, так и забыв свою несчастную чашку с кофе, но тут уже не выдержала я.
– А может, твою аварию на производстве зовут Анна Лемешева? – бросила зло ему в спину.
Больше сил сдерживаться не было. Я понимала… как бы ни хотелось солгать себе, но я, черт возьми, прекрасно понимала – муж мне лжет! Никогда, за все эти годы, я не видела его таким. Да, мы с ним ссорились, как и все пары, но он не позволял себе прежде так от меня отмахиваться. Сейчас же… его, похоже, нисколько не волновали мои чувства. Или он и впрямь не понимал, что я пережила за эту ночь, когда он был вне зоны доступа?
На мои слова Антон резко обернулся. Полоснул по мне острым, незнакомо-опасным взглядом.
– Что ты, мать твою, несешь?! – рявкнул нетерпеливо.
И у меня окончательно сдали нервы.
– Пока тебя не было, ко мне приходил твой начальник! И сказал, что ты… – я задохнулась, не в силах вытолкнуть наружу слова, в которые не хотела верить. – Что ты… с его дочерью… живешь уже пять лет!
Он замешкался, но лишь на миг. А затем издевательски, отрывисто, расхохотался.
– Мила, это чертовски неудачное время для шуток!
– Я не шучу.
Лицо мужа превратилось в маску. Он смотрел на меня долгие несколько секунд, потом выплюнул:
– И ты что, ему поверила?!
– Если бы поверила – я бы тебя на порог не пустила! Но ты ведешь себя так…
– Как?! Я же сказал тебе – у меня была адская ночь! И по возвращении домой последнее, чего я хочу – это непонятных претензий от жены!
Я буквально задохнулась от его наглости. И как у него только получилось вывернуть все так, что это я оказалась виноватой, хотя дома не ночевал он?!