Я – вор в законе
ГЛАВА 18
Дон Валаччини всегда серьезно относился к светским раутам. Он считал, что стиль проявляется в мелочах, поэтому мог подолгу стоять перед зеркалом, примеряя галстук-бабочку. Предстоящий визит обещал быть особенным, Синьор Валаччини однажды оказал премьер-министру услугу, когда тот только начинал восхождение к вершинам власти. Теперь он мог вернуть долг. Но проценты возросли.
В сером шелковом костюме в белую узкую полоску он выглядел вполне элегантно. Минуту он раздумывал, не слишком ли яркая бабочка, но потом решил, что красный цвет приносит удачу.
Дон Валаччини смахнул соринку с левого плеча и уже направился было к выходу, но вернулся к зеркалу и окинул себя с головы до ног насмешливым взглядом.
Какого черта вырядился? Премьер-министр, видите ли, приглашение прислал… Ну и что? Лучше будет, если докумекает, что долг платежом красен, и сам будет искать встречи с ним, почтенным синьором Валаччини. Голливудская кинозвезда прикатила, а он, как затраханный папарацци, рванет на это сборище? Он, некоронованный король? Кино, да и только… Спесь, гонор и недовольство собой стояли у горла, именно там, где нашла себе место красная бабочка. Ладонь легла на нее, а потом пальцы, помимо его воли, отстегнули бабочку и отшвырнули в сторону.
– Я не еду, – сказал он Марчелло.
– Это невозможно, отец, – возразил тот. – Нас там будут ждать!
Может, объяснить, что чем больше ждут, тем сильнее ценят? Нет, не стоит… Марчелло не поймет.
– И даже более того. Ты тоже не должен ехать.
– Кто-то из нашей семьи обязательно должен быть на приеме, а то люди подумают не Бог весть что…
А не проще ли рассказать Марчелло, что на душе кошки скребут. Объяснить ему, что, как только смутное чувство подкатывает к горлу, всегда что-то случается.
Валаччини задумался. Разве не это тревожное чувство спасло его от смерти год назад, когда отказался лететь на вертолете и предпочел машину? Вертолет тогда врезался в скалу, и, как потом выяснилось, отказал двигатель. А полгода назад он не пошел на прогулку,.а в скамейке, где обычно любил отдыхать, было вмонтировано взрывное устройство с часовым механизмом…
Нет, и на этот раз Валаччини не обманывался. Все началось со смерти Гримальди. Впрочем, немного раньше… первым был Ванцетти. Но тогда ему показалось, что гибель многоопытного дона всего лишь случайность. Такое бывало и раньше. Раз в год кто-нибудь из отцов мафии уходил в лучший мир. А уж лейтенантам вообще редко удается дожить до пятидесяти! Только после пятидесяти лет они имеют право стать отцами семьи. Отец – это всегда человек незаурядный. Ему совсем необязательно разбираться в премудростях философии или перемножать в уме четырехзначные цифры. Умеет читать-писать, и ладно! Главное – это уметь делать деньги. Поле деятельности обширное – рэкет, контрабанда, наркотики. Здесь нужно быть артистом: иногда требуется всего лишь улыбнуться, чтобы заполучить важных клиентов, иногда нужно проявить строгость, порой – жестокость, чтобы наказать провинившихся. Ванцетти обладал этими качествами. Его смерть, после того, как он разменял шестой десяток, казалась загадочной.
Кончина Гримальди заставила взглянуть на смерть Ванцетти по-иному. Валаччини насторожился. Он уже не сомневался в том, что обе смерти – дело рук киллеров. Убийцы оказались хорошо информированными профессионалами. Он не удивится, если узнает, что в его организации затаился осведомитель.
Когда убили Бенцано, он почувствовал, что киллеры подбираются и к нему. Не исключено, что именно сегодня, по дороге на прием… Валаччини поморщился.
– Согласен с тобой! Кто-то из нашей семьи должен там быть. Но мы не поедем. Не знаю, как тебе объяснить, не хочу, да и все…
– Я понимаю тебя, отец.
Валаччини подошел к лимузину. Шофер Санни предупредительно распахнул дверцу.
– Санни, сколько ты у меня служишь?
– Шесть лет, дон Валаччини.
– Шесть лет… Ты хорошо зарекомендовал себя, Санни, за эти годы. Я не могу тебя ни в чем упрекнуть.
– Вы хотите расстаться со мной, дон Валаччини?
– С чего ты взял, ты мне дорог.
– Такие слова говорят при прощании.
– Тебя устраивает работа?
– Я не имею права выбирать. Куда меня поставите, там и буду работать.
– Я готовлю тебя для более серьезных дел.
Санни улыбнулся.
– Рад это слышать.
– Сколько тебе лет?
– Скоро тридцать.
– Вот как? Тогда ты уже имеешь право представлять нашу семью. Я приглашен к премьер-министру, он устраивает в честь американской кинозвезды большой прием. Но я не поеду, поедешь ты!
– Хорошо, дон Валаччини, – расплылся в улыбке Санни.
– Ты не спросил меня: почему я не еду.
– Разве я смею?
– Тебе я могу сказать: у меня плохое настроение. На душе как-то смутно. Скажи, а ты не боишься смерти?
– О чем вы? Рано мне умирать…
– А я, видно, по-стариковски хандрю.
– Дон Валаччини, благодарю вас за честь, оказанную мне, – улыбнулся Санни. – А если честно, за вас я готов отдать свою жизнь не задумываясь.
– Спасибо, мой мальчик. Езжай, но будь осторожен. – Валаччини потрепал Санни по щеке. – Не гони! И помни: если кто задумает убрать меня, то начнут с шофера. Если все обойдется и ты. передашь мои извинения премьер-министру, считай, что получил повышение… И еще я тебе хочу сказать: если что-то с тобой случится, мне тебя будет не хватать. Так что постарайся не огорчать меня. А теперь езжай, мы и так немного опаздываем.
– Слушаюсь, дон Валаччини.
Валаччини помахал вслед отъезжающей машине.
Как только Санни дал газ, в тот же миг он забыл о предостережениях босса. Он находился в приподнятом расположении духа.
Конечно, личный водитель при таком боссе, каким является Валаччини, это; всегда почетно, но теперь у него появилась возможность войти в совет организации. Он уже созрел для серьезных дел и давно ждал этого дня. Разве мог он, деревенский мальчишка из многодетной и бедной семьи, думать, что сможет сделать карьеру не у кого-нибудь,;а у всемогущего Валаччини! Санни уверенно давил на газ и мчался навстречу своему успеху. Он даже не понял, как это произошло: машина перестала слушаться, потом удар, затем он успел зажмуриться! И наступила тишина.