Пока длится ночь (СИ)

Люба громко стукнула банкой килек по столу и провозгласила:
— Все хреново!
Ребята обернулись на звук её голоса.
— Что хреново? — спросил Стас.
  
Глава 5
 
— По стандартной раскладке на семь человек продуктов хватит... на два раза поесть. Если урезать пайку — на три, — Люба пожала плечами, — никто не собирался в автономку, думали в Акташе закупиться.
— Ну зашибись, — прошипела Соня, — приехали.
Чего-то подобного Стас ожидал.
— Хорошо, — уверенно произнёс он. Хотя, что хорошо? Всё плохо. Но он видел, что Толик начал нервно расхаживать взад-вперед по границе света, Люба закусила губу, а Вика горестно вздохнула, махнула рукой и пошла к палатке. Чем хреновее дела — тем больше уверенности стоит проявлять. Такая тупость, но работает. Не хватало, чтобы они тут передрались за еду.
Соня визгливо заявила:
— Мы взяли больше продуктов! Где ваши продукты, Люба? — она подозрительно прищурилась. Люба покраснела.
— Вот, бананы и банка огурцов. Краковская тоже наша, — проговорила она, отводя глаза.
— Давайте так, — Стас подошёл к столу, мельком оглядел чипсы, сухарики, банку килек и связку пожухлых бананов, — сейчас позавтракаем и я соберу свидетельские показания. Попрошу каждого по очереди прийти ко мне в машину. Поговорим. Нам надо выбираться отсюда, так что давайте без скандалов и истерик.
Соня надула губы, но начала наливать воду в чайник.
Завтракали в тягучем молчании.
Каждому досталось по половинке банана и паре печений. Заварили свежий крепкий чай, он немного прояснил мозг.
— Подходите по очереди. Вика, Толик, Люба, Вася, Кристина, Соня.
После завтрака все расползлись по палаткам, а Стас забрался в свою ауди, пошарил в бардачке, извлёк потрепанный блокнот и ручку. Попробовал включить радио. На всех волнах царила тишина. Он некоторое время размышлял, почему так — из-за сети или по иным каким причинам, но тут дверца распахнулась, и Вика нырнула в салон, глядя куда-то в сторону.
— Как твоя рука? — спросил Стас, вспомнив про заляпанный кровью спальник, в котором билась Кристина.
Вика оглядела рану и автоматически посмотрела на плечо Стаса.
— Надо заклеить. И тебе повязку заменить, кстати, — заметила она, тут же вспомнила, что обижена, отвернулась, мотнула головой:
— А-а, не важно. От голода мы тут загнёмся раньше, чем от заражения крови. Ближе к делу, товарищ сыщик, время поджимает.
В этой разудалости сквозило отчаяние. Стас перегнулся к заднему сидению, достал аптечку.
Он молча промыл её рану, с досадой подумав, что так и не нашёл стекло, наклеил новый пластырь. Девушка смотрела на него, сжав губы, натянутая как струна. Казалось, одно неловкое движение, и она выскочит из машины. Он глянул в зелёные глаза, и сердце защемило. «Поцеловать бы тебя сейчас, дуреха, а не это вот всё,» — подумалось ему с тоской.
Вика, словно прочитав эти мысли, вздохнула и сказала тихо:
— Давай тебя тоже перебинтуем, повязка вся в крови.
Он подставил плечо, и, морщась от боли, начал допрос.
— Кто где сидел на момент взрыва, ты помнишь?
— Ну приблизительно. Справа Родион, потом Вася. Слева от нас Кристина, за костром Люба. Толик где-то бродил. Соня рядом с Любой сидела.
Стас поднял брови и записал за ней. Сам он помнил расположение ребят немного по-другому, но мог и напутать — тогда он ещё плохо знал всех по именам.
— Где ты была в момент взрыва?
— Ну ты серьёзно, Стас?
— Да.
— Хорошо. Во время взрыва я сидела на бревне, обнимая Станислава Клёнова, своего молодого человека. И мне казалось, он замечал моё присутствие.
С этими словами она рванула присохшую повязку, и Стас сделал «ащщщщ», оскалившись. Кровь потекла по руке. Вика ловко отёрла ее ваткой, смоченной в хлоргексидине, и принялась накладывать повязку.
— Что ты видела в момент взрыва? Что, по-твоему, произошло?
— Я увидела, что в костёр упала бутылка. Мне показалось, откуда-то со стороны Толика.
Потом несколько секунд все на неё смотрели. Потом рвануло, и ты толкнул меня. Я упала и сильно ударилась правой рукой обо что-то. И головой — тоже. Она потрогала затылок.
 
— Можно глянуть? — спросил Стас. Если у неё там шишка, вряд ли она сразу смогла бы вскочить и броситься куда-то с ножом.
Вика затянула узел на повязке и повернула голову. Он осторожно отвел в сторону каштановые локоны и посмотрел. Шишки не было.
Он записал «Ударилась головой, но шишки нет.»
Вика убрала аптечку и стала от нечего делать нажимать на дисплей радио, пытаясь поймать волну. Из динамиков по-прежнему лилась только тишина.
— Как долго ты лежала на земле, по твоим ощущениями?
— Около минуты. Может, две или три. Я не знаю точно. Не сразу в себя пришла. Мне кажется, от удара головой мне что-то мерещилось. Какие-то зеленые всполохи, что ли. Как будто в глаза плеснули зелёным огнем.
— Плеснули?
— Не знаю, как сказать. Полыхнуло? Чувство такое было, словно ударило в глаза зелёным. Больно было.
Стас записал.
— Как думаешь, кто мог убить Родиона? Кто желал его смерти?
Вика пожала плечами.
— Соня? Может, Толик. Я не знаю. Вообще, никто не мог. Но Толик был там рядом с ним.
— Как давно ты знаешь Толика?
— Да как и остальных, с первого курса. Считай, всю жизнь.
— Какой он человек, по-твоему?
— Он... неплохой человек, — Вика нахмурилась, и в задумчивости принялась снова листать пальцем радиостанции. Вдруг на дисплее поплыла зеленая надпись «Радио Катунь» и из динамика раздался шелест белого шума. Такого быть не должно. Стас дёрнулся от неожиданности. Попытался сделать громче. Сквозь скрежет помех прорывались звуки песни на грани слышимости. Техника вытягивала из эфира даже самую малость.
Ветер ли старое имя развеял
Нет мне дороги в мой брошенный край
Если увидеть пытаешься издали
Не разглядишь меня
Не разглядишь меня, друг мой, прощай!
Они некоторое время сидели молча, слушая, но волна сбилась сама собой, и снова повисла тишина.
Стас помотал головой, стряхивая наваждение.
— Что это за станция, интересно, — протянула Вика, — ты такую слышал?
— Нет. Не было такой станции на этих частотах.
— Тогда...
— Позови Толика, пожалуйста. Нужно продолжать, у нас мало времени.
Вика глянула обиженно, хотела что-то сказать, но промолчала и полезла из машины.
Стас некоторое время смотрел на дисплей, листал в поисках волны, но тщетно.
В салон вскочил Толик.
— Вспомни, пожалуйста, кто где сидел вокруг костра в момент взрыва.
Толик подумал пару секунд, протянул руку:
— Блокнот дай, нарисую.
Он быстро набросал схему. Стас глянул в неё и вздохнул.
— Ты уверен?
— Да. За пару секунд до взрыва я схватил Любу и повалил назад, на песок.
Сразу подумал, сейчас рванёт, зачем с дозатором кидать было, не понимаю!
— Как ты считаешь, кто мог желать смерти Родиону?
Толик пожал плечами.
— Вася? Он на Родьку зуб точил. С год назад началось, — Толик поморщился, — я не замечал этого ничего, мне Люба рассказала, — начал оправдываться он.
— Знаешь, за что?
— Ну-у, — протянул Толик, — вообще все знают. Соня спала с Родионом.
— А Кристина?
— А что Кристина? Они тогда еще не сошлись обратно. Она в начале года к нему вернулась, после одной вечеринки.
— Как думаешь, почему?
— Почему вернулась? Я не специалист по женской психологии, — Толик поднял руки, как бы сдаваясь.
— Ладно, — Стас снова посмотрел в чёткую схему, где Кристина стояла рядом с Васей, а Соня — позади Родиона.
Люба с порога, ещё не успев упихнуться в авто, заявила: «Чего мы тянем, не понимаю. Вася и убил!»
Кто где сидел, она толком вспомнить не могла.
— Кристина, кажется, рядом с нами ходила. Потом... ты от нас по правую руку, Вика где-то бродила там за вами с Родионом, Соня... ой, я не помню, что-то в голову сразу так ударило. Помню, Толик меня толкнул, и мы вместе завалились назад. И как будто зелёное пламя у костра стало, свет такой был... сказочный. Слу-у-шай, — её словно озарило, — может, это они?