Песок

Те, кому больше всех повезло в жизни, стали самыми невезучими. Тех, кто жил ближе всего к стене, раздавило на месте. Те, кто жил внутри ее, попросту исчезли. Именно им было что терять, и они потеряли все. Песок, которому они позволяли накапливаться в течение поколений, хлынул вниз, довершив начатое бомбами. И бетонная плита высотой с многие пескоскребы с грохотом обрушилась плашмя.
Дюна, на которой стояла Вик, задрожала. По склонам всех окрестных дюн потек песок, поскольку гравитация и сотрясение земли заставили их всех потерять по дюйму высоты. Вик почувствовала удар о палубу сарфера подошвами своих ног. Мгновение спустя пришел грохот, глухой рев глубоко в груди. А потом в сторону Спрингстона скользнула огромная волна песка, неестественная дюна, желавшая обрести свой законный уровень, стекая будто вода на пескоскребы, рынки и площадь. Здания рушились, теряя опору, с верхних этажей сыпались маленькие черные фигурки, жестоко вышвырнутые из своих семейных жилищ.
Песок катился все дальше. Разлившись вширь, он зацепил Шентитаун, тех немногих, кому не повезло жить вдоль края тени, захватывавшей часть домов во время летнего солнцестояния. Они тоже погибли. Уцелели лишь те, кто жил дальше. То, чего ожидали спустя десятилетия, свершилось в один миг. Шентитаун стал новым Спрингстоном. И еще Вик увидела, что песчаный поток захватил в том числе и «Медовую нору», прямо на нечеткой линии между самим городом и окрестностями.
Ее мать погребло под песком. Город погиб. И где-то сейчас радовалась небольшая группа мужчин.
Ветер усилился. Казалось, сами небеса приспосабливались к новому миру. Заскрипел гик сарфера, шевельнулся главный парус. Палмер что-то кричал. Не обращая на него внимания, Вик прыгнула обратно на сиденье и, схватив тросы, натянула их что есть силы. Кливер развернулся с могучим хлопком, и сарфер устремился вперед. Вик вела его в опасной близости от края дюны, борясь с рулем. Мысли лихорадочно сменяли друг друга. Она направлялась туда, где в последний раз видела «Медовую нору». Когда-то она поклялась никогда больше туда не возвращаться. Но теперь ей хотелось оказаться там как можно быстрее.
  
44. Жестоко зажатая
 
Вик
Сарфер мчался через дюны к полю обломков, где еще недавно стояли дома и лавки. Сквозь скрип мачты и звон натянутых канатов слышались крики о помощи и вопли ужаса. Вопли из прошлого. Вик сосредоточилась на участке песка на краю разрушений. Путь преграждал гребень из жести, металла и дерева. Она остановила сарфер на краю города и, спрыгнув в песок, побежала среди дюн, вдруг ощутив себя вновь шестнадцатилетней, когда она бежала полуголая по пустыне. Тогда была ночь, и она бежала прочь от «Медовой норы».
Она зашла туда просто выпить вместе с двумя подругами. За одной порцией последовала вторая, но она все еще соображала и могла сказать мужчинам «нет». Она больше не смеялась. Но комнаты наверху никуда не девались, как и ожидания тех, кто считал, будто может получить все, что захочет, заплатив ту или иную цену — достаточно для них дешевую. Снимем комнату. Идем, будет весело. Крепкие руки. И подзуживавшие ее подружки.
Вик бежала по песку, вспоминая, и по щекам ее текли слезы.
Двое мужчин. Смех. Отдающее пивом дыхание. Сильные руки строителей и работяг. Сильные руки привыкших брать и получать свое. Смех. Их веселили ее крики. Ей не хватало сил сопротивляться, но ее жалкие попытки вызывали у них приступы хохота. Вик слышала за стеной крики подруг, которые колотили в запертую дверь, прося прекратить, стучали в другие комнаты, где подобные кошмары были скорее обычным делом, нежели случайностью.
Песок стал рыхлым. Вик добралась до края уцелевших домов — туда, где остановилась атака громадной дюны. Она пробежала мимо людей, которые стояли неподвижно и лишь тупо таращились, не помогая, не слыша приглушенных криков, прижав ко рту мозолистые руки и кусая источавшие пивное дыхание губы. Впервые ей показалось, будто ее погребло заживо и песок давит ее, жестоко сжимая со всех сторон.
 
Она бежала по песчаному склону, пока не почувствовала, что ноги перестают ее слушаться. Свернув туда, где прежде стояла «Медовая нора», Вик натянула оголовье, опустила маску, включила костюм и нырнула вперед, скрывшись под песком. Там, где она была свободна и ничто не могло ей помешать.
Повсюду виднелись яркие объекты — желтые и оранжевые пятна крупных трофеев, рай для добытчика, богатства, принесенные сюда от самой большой стены. Были тут и сами богачи. Вик увидела впереди очертания попавшего в песчаную ловушку человека, — скорее всего, было уже слишком поздно, но она все же сформировала под телом столб из песка, отправив его на поверхность. Она видела погребенные и расплющенные дома. Постоянно приходилось огибать обломки. А дальше впереди, там, куда она до этого бежала, — трехэтажное здание, которое она хорошо помнила, дом кошмаров, полностью заключенный внутри дюны. Никто больше не пострадает в этом здании. Их страдания уже закончились. Здание было заполнено песком.
Вик скользнула в разбитое окно, уплотняя вокруг себя песок, чтобы защититься от осколков стекла. Стены внутри покосились, здание почти обвалилось и могло бы рухнуть, если бы не низкая бетонная стена сзади, удерживавшая песок. Вик подстроила маску под рыхлый песок внутри «Медовой норы». Повсюду виднелись яркие пятна тел, столов и стульев, отблески стеклянных кувшинов и бутылок. Она промчалась через большой зал, затем через перила балкона — вернее, через то место, где раньше стояли перила. Вдоль третьего этажа тянулся розоватый воздушный карман — песок туда не добрался. Вик начала перемещать тех, кого могла, в сторону воздуха, но поняла, что уже поздно. Слишком поздно. Даже если люди успели вдохнуть полной грудью, когда все случилось. Даже если они закрыли рты. Несколько минут — и смерть. Мать умерла, так с ней и не попрощавшись.
Вик увидела дверь в комнату, где с ней случилось то, чего она так и не смогла забыть, — целую, невредимую и наглухо запертую, так что никто не знал, что там за ней, кроме тех, кто находился внутри. Никто. Теперь они задохнулись.
На экране маски светился ярко-зеленый индикатор полного заряда. Костюм был готов к глубокому нырку, в нем хватало заряда, чтобы удержать целый мир, чтобы выдержать столб песка и воздуха, который всегда давил на Вик. Но воздуха в легких оставалось лишь на минуту-другую. Сердце отчаянно колотилось, сжигая кислород. Она оказалась к этому не готова. Не готова к тому, что ее мать умерла.
Кричать под песком было бесполезно — никакие другие дайверы все равно не услышали бы ее криков. Ей некуда было выплеснуть ярость. Но что-то взорвалось внутри Вик, будто большая стена, державшаяся многие годы. Стена рухнула, выплескивая гнев и злость, и Вик ощутила прилив энергии, хлынувшей в ее костюм. А вместе с ней — невероятную силу, способную поднять любой двигатель или автомобиль, сорвать крышу с древнего пескоскреба.
Земля задрожала и вспучилась, песок надавил снизу, и «Медовая нора» поползла вверх. яростно скрючив пальцы, Вик кричала что есть мочи под песком, где ни один дайвер не мог ее услышать; в рот и на язык ей сыпался песок, пропитанный пивом и напоминавший о кошмарном прошлом. Мир загрохотал и накренился, затрещали стены, и песок потек из отверстий, из окон и дверей, будто теплый мед, будто кровь с молоком, изливаясь из этого чудовищного места, где давно было похоронено прошлое. «Медовая нора» поднялась из пустыни и, вздрогнув, осела на дюны.
«Медовая нора» — полная отплевывающихся, кашляющих, ошеломленных и мертвых людей — была тошнотворным образом спасена. А Вик, вновь измученная, напуганная и плачущая, как когда-то здесь же, рухнула наземь у двери своей матери, открытой двери матери, и кровь на этот раз текла только из ее ушей и носа.
  
Часть 5. Стук во врата рая
 
   
45. Безмолвный рассвет
 
Коннер