Необузданные Желания (ЛП)

Она поворачивает голову и смотрит мне прямо в глаза. Смотрит на меня пронзительно пристально.
Мое сердце замирает на мгновение. Холод в моем теле тает, затем превращается в кипение.
Это была не та цитата, которую я ей сказал. Я знаю это. Она тоже это знает.
Она пытается мне что-то сказать.
Но мне нужно больше информации, чтобы понять, что это такое. Мне нужно задать ей еще несколько вопросов.
— Куда ты пойдешь? — спрашиваю я.
— Сначала повидаюсь с Нат. После этого вернусь домой, в Тахо. — В ее глазах мелькает смешинка, но лицо остается бесстрастным. — Мне пора остепениться с настоящим парнем, а не с одним из вас, мафиози. Кем-нибудь немного более скучным.
Парень? Скучно? Она ненавидит оба эти слова. Что, черт возьми, происходит?
Она видит мое замешательство. Небрежным движением она обхватывает свое правое запястье большим и указательным пальцами левой руки. Остальные три пальца она растопыривает веером.
Я сразу узнаю этот знак. Это тактический сигнал, который военнослужащие используют для безмолвного общения друг с другом.
Она делает знак врагу.
Когда я смотрю в ее глаза, встречаясь с ней взглядом, она дергает себя за мочку левого уха.
Я собрал все воедино: враг подслушивает.
Потом я вспоминаю, как Грейсон рассказывал мне, что заместитель директора был впечатлен ею, и все становится на свои места.
Этот чертов сукин сын пытался заставить мою женщину отвернуться от меня.
Но он не знает моего льва так, как я. Он не знает, как сильно она ненавидит, когда ей указывают, что делать. Насколько она сильна или бесстрашна. Как невозможно заставить ее подчиниться чьей-то воле.
Она склоняется только по своей воле. Даже тогда она все еще держит меч.
Адреналин разливается по моим венам. Моя умная, смышленая девочка. Мне хочется громко рассмеяться, но это желание пересиливает ярость, которую я испытываю, когда думаю о том, что я собираюсь сделать с этим сукиным сыном.
Только я должен быть осторожен. Я должен был предположить, что у него повсюду есть уши. Может быть, и глаза тоже. Киран провел полную проверку безопасности перед тем, как мы переехали, но я не знаю, делал ли он это каждый день, как следовало бы. За последние несколько дней я был не совсем на высоте своей игры.
Единственное, о чем я мог думать, была Слоан.
Подыгрывая, я торжественно говорю:
— Если это то, чего ты действительно хочешь.
Когда Слоан медленно, с облегчением выдыхает, я знаю, что она может сказать, что я ее понял. Она говорит:
— Так и есть.
— Хорошо. Я все устрою.
Я встаю, наклоняюсь и целую ее в щеку, затем хрипло шепчу ей на ухо:
— Я обожаю тебя.
Я выхожу из комнаты, не оглядываясь. Захожу в свой кабинет, запираю дверь и достаю маленький радиочастотный детектор из нижнего ящика своего стола. Я не торопливо начинаю сканировать комнату в поисках жучков. Когда я убеждаюсь, что в комнате нет прослушки, достаю из кармана свой сотовый телефон и набираю номер, который запомнил.
Когда на линии отвечают, я говорю:
— Привет, Казимир. Это Деклан. У меня есть к тебе предложение.
  
39
 
СЛОАН
 
Проходят почти сутки, прежде чем я снова встречаюсь с Декланом.
А пока я высыпаюсь. Принимаю душ. Одеваюсь. Я ем еду, которую доставляет Киран. Мы не разговариваем друг с другом, я просто открываю дверь на его стук и наблюдаю, как он ставит поднос на кофейный столик. Затем Киран уходит, не встречаясь со мной взглядом.
Я понятия не имею, что происходит, за исключением того, что Деклан заботится обо всем, о чем нужно позаботиться. Я знаю, что сообщение, которое пыталась передать, было получено и понято правильно.
Если бы это было не так, он никогда бы не согласился отпустить меня так быстро. Была бы драка, долгая и громкая.
Потому что он такой же упрямый, как и я, этот красивый ублюдок.
Утром второго дня он появляется в дверях спальни после легкого стука. Облаченный в свой привычный черный костюм от Armani, Деклан выглядит мрачным и таким красивым, что это причиняет боль.
 
— Самолет в Нью-Йорк вылетает через девяносто минут. Нам нужно уехать отсюда в течение пятнадцати минут.
— Я готова. Я собрала сумку. Надеюсь, ты не против, что я забираю кое-что из одежды, которую ты мне купил. Я оставила все украшения.
Его глаза вспыхивают. Они снова вспыхивают, когда я заправляю прядь волос за ухо, и бриллиантовый браслет, который он мне подарил, сверкает у меня на запястье. Я улыбаюсь и опускаю рукав свитера, чтобы скрыть его.
— Все в порядке, — говорит Деклан спокойным голосом. — Может, пойдем?
— Давай.
Понятия не имею, для кого мы разыгрываем эту вежливую пантомиму, или черноволосый мужчина, говорящий мне, что он узнает, если я расскажу Деклану о нашем разговоре, был всего лишь пустой угрозой. Но у каждой игры есть свои правила. Я уверена, что в шпионских играх есть много таких, которые предполагают скрытое наблюдение. Лучше сыграть свою роль до конца, чем быть застигнутым врасплох.
Мы садимся на вертолет и летим к частному терминалу в аэропорту. Самолет Деклана ждет на взлетной полосе, двигатели уже запущены. Он переводит меня от одного к другому с бесстрастной деловитостью, как будто доставляет посылку для подпольных СМИ.
У подножия трапа своего самолета он официально целует меня в обе щеки.
— До свидания, Слоан.
Затем поворачивается и уходит, даже не взглянув на меня.
Притворяясь, что его хладнокровие мне не вредит, хотя это и уловка, я поднимаюсь по трапу и сажусь в одно из больших капитанских кресел впереди, рядом с камбузом. На столике между стульями лежит книга.
«Пророк» Халиля Джебрана. Одна из страниц в ней с загнутыми уголками. Когда я обращаюсь к нужному месту, выделяется один отрывок.
«Любовь не осознает своей глубины до часа разлуки».
У меня перехватывает горло, я шепчу:
— Я тоже, гангстер. Я тоже.
Дверь кабины закрывается. Самолет набирает высоту. Я пристегиваю поясной ремень, закрываю глаза и делаю боксерское дыхание, пока не понимаю, что этот дерьмовый трюк никогда для меня не работает.
Потом я совершаю набег на шкафчик с выпивкой на камбузе и выпиваю бутылку шампанского за пятьсот долларов, потому что уже скучаю по Деклану.
  
40
 
НАТ
 
Kейдж отказался отпустить меня в «Ла Гуардиа», чтобы забрать Слоан. Он тоже не пошел бы. Он сказал, что это слишком опасно. Сказал, что сейчас все слишком нестабильно, и пока все не уляжется, я не уйду из его поля зрения.
Я, конечно, сопротивлялась. Сказала, что она моя лучшая подруга. Я нужна ей.
Кейдж сказал, что единственное, что нужно Слоан, - это контейнер, достаточно большой, чтобы вместить все разбитые сердца, которые она собирает.
Потом я поняла, что это может быть ловушка. За последние несколько недель Деклан уже прикончил всех остальных боссов мафии в Штатах. Вытащить Кейджа на открытое место было бы идеальным способом избавиться от последнего препятствия.
Я согласилась не ехать только из-за этого. Потому что мысль о потере Кейджа так же ужасает меня, как мысль о потере Слоан.
В конце концов, ему пришлось удалить видеозапись ее похищения с парковки. Я смотрела ее так много раз, что могу поклясться, что мои слезные протоки почти износились.
К тому времени, когда звонит водитель Кейджа и сообщает, что он едет из аэропорта со Слоан, у меня начинается приступ паники.
— Он сказал, сколько это займет времени? — требую я ответа у Кейджа, заламывая руки и расхаживая взад-вперед перед большим креслом в его офисе.
— Успокойся, детка, — мягко говорит он, наблюдая за мной своими проницательными темными глазами, которые никогда ничего не упускают.
— Иди, сядь ко мне на колени.
— Я не могу сидеть. Я схожу с ума. Что, если она ранена?
— Она не пострадала.