Измена. Счастье вопреки (СИ)

– Прошу, - сквозь слезы отчаянно произношу, - Умоляю, не надо!
– Куда же делась твоя прыть? Посопротивляйся, меня это только заводит.
Резким движением словно игрушку, разворачивает меня к себе лицом.
– Поверь мне, тебе понравиться, раньше ты никогда не жаловалась.
Не могу поверить, что когда-то любила этого мужчину. Неужели, это происходит со мной. Сейчас. С Димой. С тем, за кого я так переживала еще совсем недавно.
Он все так же держит мои руки высоко над моей головой, а свободной рукой свободно и вальяжно, жадно проходится по моему телу.
Я слышу треск рвущейся ткани. Моя грудь оголяется и Дима в животном порыве припадает к ней, грубо целуя и с силой сжимая.
Хватка его руки ослабевает и я, не теряя времени, прикладываю все свои силы что у меня еще остались, чтобы вцепиться ногтями в его голову и постараться стянуть его с себя.
Бью куда попало, не разбирая. Царапаюсь, что есть мочи. От этого зависит моя жизнь.
Дима же издает низкий гортанный звериный рык и хватает меня за волосы, оттягивая голову назад, отчего я кричу от боли.
Второй рукой Дима хватает меня за горло и воздух перестает поступать в легкие. Не могу сделать ни вдоха. Мои глаза расширяются от творящегося ужаса и кошмара. Ноги безвольно дергаются. Я хватаюсь за его руку, что так крепко сдавила мне шею.
– Слишком долго я тебя баловал, давно нужно было показать тебе, что такое настоящая близость и мужская забота. Что такое на самом деле мужская страсть!
Он приспускает штаны и придвигается ближе. Кажется, это будет последним, что я увижу в этой жизни, потому что я начинаю терять сознание.
Глава 28.
Когда мне кажется, что надежды уже не осталось, что вот-вот меня покинут последние признаки жизни, дверь с треском распахивается.
Не помню, кто меня звал по имени, так как в ушах звенело, а в глазах было темно. Могу лишь с уверенностью сказать, что сразу же после того, как дверь выломали, я ощутила небывалую легкость в теле.
Так, собственно оно и было. Некто с силой стащил с меня Диму, находящегося в шаге от того, чтобы пересечь черту и лишить меня чести.
Меня с силой трясут за плечи и дают несколько пощечин. Я еще несколько раз моргаю, приходя в чувство. Затем жадно глотаю воздух. Кашляю несколько раз, все еще не веря, что мое горло больше не сдавливается в железных тисках мужских рук.
– Сволочь! Гад, я убью его! - Юля помогает мне присесть и по сестрински прижимает к себе.
Я слышу звук разбитого стекла и до сих пор не могу понять, что происходит. Передо мной стоит Сокол и протягивает Юле плед, чем моя подруга тут же спешит воспользоваться и прикрывает мою наготу.
Все что меня сейчас волнует это воздух, наполняющий мои легкие. Горло горит огнем, легкие обжигает словно я рыба, которая впервые выбралась на берег и пытается научится дышать.
Наш с Владимиром водитель выходит и закрывает за собой дверь.
– Не волнуйся, шшш, тише девочка моя, все позади. Макс никого сюда не пустит, будет стоять на страже, - Юля прижимает меня к себе и нежно гладит по голове.
А я… я просто не в силах с ней бороться. Реву у нее на плече, словно вновь переживая за плохие оценки и риск быть отчисленной из университета.
Все как раньше, все беды и обиды словно отступают на второй план, когда она рядом.
Милая, моя дорогая, верная подруга. Так всегда было. Ровно до моего дня рождения. Не приедь я тогда… Не вернись я тогда раньше, ничего бы этого не было. Я была бы счастлива в неведении и замужем.
Замужем, за этим мерзавцем…
Очередной истеричный вдох вырывается у меня из груди. Поднимаю ослабленную руку и бью кулаком Юлю в плечо. Бью, сказано слишком громко, скорее это походит на слабое похлопывание.
– Почему, Юля, почему? - только и могу выдавить из себя. - За что?
– Шшш, тише, Катюш, Владимир Алексеевич с ним разберется. Он его в окно швырнул. И сам туда же, следом за ним. Не плачь, все позади.
От ее слов мне становится только больнее. Ничего не понимаю и плохо воспринимаю ее слова.
 
– За что, Юля? - бросаю взгляд полный слез на свою подругу.
Юля не отвечает, только сильнее прижимает меня к себе. От тепла ее тела становится так уютно, тепло. Безопасно.
– Сбежал, гад, – вздрагиваю от резкого голоса Владимира, полного злости гнева и досады.
Поднимаю голову с плеча Юли и замечаю, что Владимир стоит у разбитого окна со стороны улицы. Его рубашка разорвана, в нескольких местах следы от порезов.
– Сокол! - Владимир зовет нашего водителя, бросая встревоженный взгляд в мою сторону.
Соколов быстро заходит в комнату, закрывает за собой выломанную пошатывающуюся на петлях дверь и подпирает ее своим телом, чтобы больше никто не смог зайти и потревожить нас.
– Сокол, свяжись с охраной, пускай ищут этого придурка. Вызови Коршуна, пускай обеспечит нам спокойный отход, - смотрит на меня и добавляет. - Без свидетелей.
– Уже, босс, - Соколов смотрит на Юлю взволнованно и мнется, явно желая что-то сказать, но не решается.
Оба мужчины смотрят на нас и молчат. Наконец, Владимир собирается с силами и нерешительно, аккуратно спрашивает:
– А, он…
– Вы вовремя, - перебивает его Юля и прижимает меня сильнее к себе. - Не успел.
Владимир с силой впивается руками в подоконник, так что осколки разбитого оконного стекла вонзаются в его кожу, но он словно этого не замечает.
– Убью гада, - произносит злобно под нос.
Владимир осторожно залезает в комнату через окно и о чем-то перешептывается с подошедшим к нему Соколом.
Меня всю трясет. Слез больше нет. Кажется, они все вышли. Остались лишь тихие всхлипы. Тихо всхлипываю, уткнувшись носом в плечо подруги.
Я потеряла счет времени.
Помню лишь как сильные руки осторожно и заботливо подняли меня, закутанную в плед. Бросаю отстраненный взгляд, что бы убедиться, что я в безопасности.
Юля держит меня за руку, ненавязчиво поглаживая. Владимир несет меня через темный коридор.
Прямо у черного выхода стоит припаркованный автомобиль. Юля отпускает мою руку. Меня заботливо усаживают на заднее сидение. Начинаю вновь паниковать, оказавшись одна, без поддержки.
Это длилось всего несколько секунд, которые показались мне вечностью. Испуганно озираюсь по сторонам.
Задняя дверь открывается и рядом со мной присаживается Юля, следом за ней Сокол. Владимир садится на переднее пассажирское.
– Трогай, Коршун. Отвезем девушек домой, – Владимир оглядывается через сидение и Юля делает ему какой-то жест, который я не успеваю разглядеть.
Владимир с Коршуном эмоционально переговариваются, в красках описывая, что сделают с Димой, когда его найдут. Владимир миллион раз успел пожалеть, что в прошлый раз Дима отделался так легко.
Они что-то еще говорят про Кондора и его связь с Димой, но я уже не в силах понимать происходящее. Сосредотачиваюсь на размеренном дыхании и сердцебиении Юли.
Лежа на плече своей подруги и глядя вникуда, краем глаза замечаю, что Сокол накрывает ладонь Юли своей рукой и сжимает ее, оказывая поддержку.
Кажется, я все-таки ошиблась…
Глава 29.
Через непродолжительное время, течение которого я перестала чувствовать, мы подъезжаем к дому Владимира.
Я начинаю волноваться и паниковать, до тех пор, пока не убеждаюсь, что Юля идет следом за Владимиром, несущим меня на руках.
Меня плавно усаживают на уже знакомую кровать.
Я кутаюсь в плед, притягивая к себе колени, боясь оголить какую-либо часть своего тела. В приоткрытую дверь наблюдаю, как Юля, Владимир, Сокол и Беркут о чем-то перешептываются, переглядываются, периодически смотрят в мою сторону.
Юля что-то говорит мужчинам напоследок, затем заходит, закрывая за собой дверь. Теперь мы остались вдвоем.