Всё коварство варгов (СИ)

– Мастер, да я ж не со зла вас разбудил! – едва не воскликнул я, успев вставить ногу проём и не дав двери закрыться. – Тут, просто, можно сказать вопрос жизни и смерти!
– Ну-ну, – не очень-то похоже поверил моим словам дядя Лидии. И предпринял новую попытку отделаться от меня, заявив: – За освидетельствование артефактов в неурочное время я беру золотой, за каждую единицу!
Но спровадить меня таким немудрёным образом, понятно, не удалось… Я мигом добыл из кошеля полновесный золотой и сунул его в щель между кромкой двери и коробкой.
– Хм… – несколько растерянно выдал мастер Литтен, и давление на мою ногу ослабло. А затем и дверь распахнулась. Осмотрев меня уже повнимательней, и ненадолго задержав взгляд на драгоценности в моей руке, владелец лавки диковинок из Пустошей чуть ворчливо произнёс: – Ну что ж, тогда заходи…
Впустил меня, значится, в дом. И пригласил в свой рабочий кабинет, находящийся на втором этаже. Спугнув при этом маячащую на лестнице Лидию, спешно убравшуюся куда-то повыше. Но, добравшись до места, присесть мне не предложил… Видимо посчитав, что чистка роскошной мягкой мебели в его кабинете обойдется ему дороже, чем полученный с меня золотой…
Я, впрочем, и не подумал обижаться. Сам донельзя грязным бродягой себя ощутил, угодив в это царство золочёной роскоши.
– "Дар Таэля", значит… – несколько задумчиво потянул Бре Литтен, не спеша браться за браслет. Положенный мной на стол перед ним, едва он уселся. Покачав головой, мастер выдвинул один из ящиков стола и вытащил из него плоский лакированный ящичек красного дерева. Открыл его, продемонстрировав целую коллекцию разномастного инструмента – от пинцетов и крошечных зеркал на длинных тонких ручках, до разномастных увеличительных стёкол. Одно из последних – монокуляр, он и взял. Вставив себе в глазницу. И принялся рассматривать артефакт.
Только всё это действо длилось недолго. Склонившийся было над столом мастер выпрямился, вытащил монокуляр из глазницы, и убрал его назад в коробку. Закрыл её, и безбоязненно взял драгоценный браслет в руки. Повертел его, и чуть снисходительно произнёс: – Доводилось мне встречать подделки и поискусней. – И небрежно сунув его мне, добавил. – Эта же способна одурачить лишь неискушённого человека, слабо разбирающегося в артефакторике и никогда не имевшего дела с настоящим "Даром Таэля". Так что её создавал либо кто-то не обладающий всей полнотой знаний об этом уникальном артефакте, либо в великой спешке.
"Либо и то и другое", – без эмоционально – словно окаменев душой после слов Бре Литтена, подумал я. И развернувшись, направился прочь, механически переставляя ноги…
– В общем, по моей оценке, красная цена этой копии порядка сорока золотых… за тридцать шесть – тридцать семь монет уже можешь отдавать смело! – словно сквозь толстое одеяло донёсся обращённый мне в спину голос мастера.
Только меня его слова нисколько не утешили. Ну да сумма неплохая. Вот только по оценке Гудвина – если он, конечно, ещё и в этом не наврал! настоящий браслет тянет на четыре-четыре с половиной тысячи золотом… Он же на то и напирал, возвращая артефакт после распознания вложенной в него сложной магической структуры, что вещь мне попалась стоящая и дорогая. Настоятельно советуя придержать её у себя, а не пытаться слить через гильдию. Есть эта драгоценность не просит, а если подсуетиться и сработать через каких-нибудь не сильно щепетильных поисковиков, то можно будет поиметь как бы не полную стоимость этой побрякушки. А не четверть в лучшем случае…
Да, самая серьёзная загвоздка в воровстве, это вовсе не спереть что-то и не попасться при этом, как многие полагают. Нет, вся сложность в том, чтобы потом выручить звонкую монету за свою добычу. Лично я по большому счёту в Ночную гильдию для того и вступил, чтобы переложить эту проблему на чужие плечи. Тем более что воров-добытчиков как в других городах тут не гнобят. И обычно дают за драгоценности пятую часть цены – что очень хорошо по всем меркам. Вон в Невитле, в котором я с полгода прозябал, до того как перебраться в Гармин, если за десятую часть стоимости сдашь – уже рад…
 
"Не о том думаю! – одёрнул я себя, торопливо – с трудом удерживаясь от того чтобы не перейти на бег, шагая по мостовой в направлении наших трущоб. И едва не прикусил нижнюю губу от избытка нахлынувших чувств: Ведь Гудвин так убедительно задвигал, что этот артефакт несёт в себе вовсе не омоложение, как теперь выясняется, а лишь крайне полезное в некоторых случаях заклинание "ледяного сна"! Якобы предназначенное для сохранения жизни тяжелораненым на поле боя и осуществления их спокойной доставки к целителям для оказания помощи! И я – я, развесив уши, даже не усомнился в его словах!"
– Вот же старый идиот!.. – в сердцах бросил я вслух, на мгновение забывшись. Не, ну реально придурок же! Неужто я не человек, и не вошёл бы в положение старика, скажи он мне правду?! Договорились бы… Уступил бы я ему "Дар Таэля" и за половину его стоимости… Наскрёб бы Гудвин пару тысяч золотом, не разорился бы. Такая сумма у него в кубышке есть – я знаю. Он сам как-то ненароком обмолвился.
Пока добрался до дома своего учителя, я уже изрядно накрутил себя. Вознамерившись, если повезёт и Гудвин ещё не успел залечь на дно, сходу зарядить ему в рыло! А потом попинать от души! Потому как такому крысятничеству не может быть оправдания!
  
Глава 3
 
У довольно прилично выглядящего по меркам здешних трущоб приземистого дома – на первом этаже которого расположилась алхимическая лавка, а на мансардном обитал сам хозяин, обнаружилась небольшая группа пацанвы. Вроде как играющая. И засвистевшая сразу на разные лады при виде меня…
Чуть насторожившись при виде гильдейской мелкоты и распахнутой настежь двери дома старого вора-мага, притворяющегося добропорядочным, хоть и не очень умелым алхимиком, и высунувшегося на мгновение оттуда Мрачного Струва, я ещё немного ускорился. Просто крайне нехорошие подозрения у меня возникли… А не окочурился ли старый ворюга на радостях, облапошив своего наивного ученика?..
В жилище Гудвина я уже буквально влетел. И замер как вкопанный, едва сделал пару шагов внутрь. Остановила меня жуткая картина, разгромленного, распотрошённого дома!
– Что здесь случилось?! – невольно вырвалось у меня при виде всего этого.
– Это ты нам скажи, – хмыкнул на это Стайвен-Золото, когда-то щеголявший с роскошной шевелюрой цвета драгоценного металла, а теперь практически седой глава Ночной гильдии Гармина. Обнаружившийся тут с пятком своих головоломов по предводительством Мрачного Струва.
– Говори, Фастин, – бесцветно-тусклым голосом потребовал от меня Струв, опуская на плечо мне, стоящему в ступоре и разевающему рот, свою тяжёлую лапу.
– Да что говорить-то?! Если я понятия не имею, что тут вообще произошло! – взорвался я, придя в себя.
– Жаль. Очень-очень жаль… Ведь мы на тебя так рассчитывали, Тим… – ненаигранно огорчился наш набольший, буквально впившийся в меня цепким взглядом. И задумчиво почесал свой мясистый нос скрюченным указательным пальцем… Но, так и не дождавшись от меня ничего, всё же соизволил дать какие-то объяснения: – Хотели понять, что это на старого Гудвина нашло…
– В смысле? – нахмурился я.
– Что он такую дурость совершил, зная, что за подобные дела гильдия его где угодно – хоть под землёй, отыщет! – чуть визгливо выдал обнаружившийся тут же Ламбер-Пискля. Старый, худой и жуть как смахивающий на учёную мышь, гильдейский ростовщик. Личность превредная и никогда не вызывавшая у меня симпатий. Да и у других тоже… Кроме учителя с ним, пожалуй, никто и дружбу не водил…
– Помолчи, Пискля, – поморщившись, одёрнул его Стайвен. И, вздохнув, сообщил мне: – Сегодня ночью твой учитель, явившись к Ламберу, потрепаться по своему обыкновению, да сыграть в камни партейку-другую, чем-то опоил его… И парней, присматривающих за домом, усыпил… Ну и выпотрошил кубышку Пискли… – После чего, дав мне проникнуться сказанным, нехотя добавил ещё: – Да днём, по слухам, он по городу пробежался и у всех кого мог – денег занял…