Прекрасный секрет (ЛП)

 Я наклонилась, целуя ниже и попутно расстегивая следующую пуговицу, затем еще одну. Прижавшись губами к ребрам, я нагнулась поцеловать туда, где грудная клетка переходит в живот.
 Он молчал, резкие вдохи и выдохи заставляли его живот подрагивать по моими прикосновениями.
 Я осмотрела красные отметины на его груди и животе, начиная наслаждаться мыслью, что Найл оставшуюся часть дня будет носить меня под одеждой. Но мне бы не хотелось на этом заканчивать, и, кажется, ему тоже.
 – Я могу продолжить, – сказала я ему.
 Он хочет мои поцелуи там. Я вижу это в его глазах. 
 Пальцами поигрывая его ремнем, я внимательно изучала выражение его лица. Если замечу напряжение, даже мимолетное желание отступить, тут же остановлюсь.
 Вместо этого я увидела облегчение, молчаливое согласие и что-то вроде застенчивого отчаяния.
 С еле слышным металлическим лязгом его ремень был расстегнут. В тихой комнате вжикнула молния. И потом я замерла, придерживая ткань его расстегнутых брюк. Напряженная головка его члена прижалась к резинке его боксеров. Это безмолвие, когда он резко вдыхал и выдыхал, было таким плотным, что его можно было нарезать на кусочки.
 От меня не ускользнуло, как его взгляд метнулся к двери и затем вернулся к моему лицу.
 Я покачала головой.
 – Я могу остано…
 Его «Нет» получилось резким, почти шипением.
 Слегка кивнув, я поцеловала мягкую дорожку волос на животе провела по ней языком.
 – О боже, – еле выдохнул он.
 Скользнув рукой в боксеры, я почувствовала, как у меня чуть не подкосились ноги от зрелища, как подпрыгнуло его адамово яблоко, когда он сглотнул, откинув голову назад. Я снова была поражена его тяжести и внушительной длине, которую высвободила, опустившись перед ним на колени.
 – Наверное, мне нужно больше помады, – прошептала я.
 Он с усилием поднял голову и посмотрел на меня сверху вниз.
 – Конечно.
 Пошарив рукой позади себя на столе, сбрасывая на пол ручки и бумаги, он отыскал серебристый тюбик.
 С легким щелчком крышечка была снята, и Найл отвел от меня взгляд, чтобы подрагивающими руками выкрутить роскошный красный.
 Одной рукой удерживая мой подбородок, он нагнулся и прижал помаду к моей нижней губе, аккуратно проведя ею от середины к левому уголку губ, потом от центра к правому, после чего еще более осторожнее он повторил свои действия на верхней губе.
 – Руби. [игра слов: ruby – это также “красный, рубиновый цвет” в переводе с английского – прим. переводчика]
 Я улыбнулась, удерживая его взгляд, и наклонилась поцеловать его ствол с нижней стороны, прямо посередине.
 Найл хрипло застонал, схватившись за стол позади себя.
 – Господи. 
 – Все хорошо?
 Он кивнул.
 Поцеловав ниже, я оставила идеальные красные отметины вниз к основанию.
 Я изучала его, как не успела прошлой ночью, глядя, как он возвышается, заполняя мои руки.
 – Ты так идеален, я просто не знаю, что с тобой делать.
Скажи, имела в виду я. Направь меня.
 – Л-лизни, – прохрипел он. Он все понял. – Пожалуйста, дорогая.
 Улыбнувшись, я высунула язык и провела им по всему стволу. Стон Найла получился низким и срывающимся.
 – Здесь? – спросила я.
 – Нет. Нет, прошу тебя.
 Снова улыбнувшись, я оставила поцелуй на середине его члена.
 – Где же?
 На секунду закрыв глаза и тяжело сглотнув, он ответил:
 – Головку, – его взгляд снова встретился с моим. – Оближи головку.
 Я ощущала себя практически растекающейся жидкостью, чувствовала нарастающую в груди потребность, желание и дикую пульсацию у себя между ног. Когда скользнула языком по крупной головке, я попробовала на вкус сладость и соль, плоть и мужчину, и больше почувствовала, нежели услышала его стон облегчения, вибрацией прошедший сквозь него.
 Длинные пальцы пробежали по моей скуле и нырнули в волосы, сжавшись в кулак, когда, открыв рот, я вобрала в него головку целиком, сосательным движением опускаясь вниз на несколько сантиметров и поднимаясь вверх, и отдалась игре, даря ему, как я подозревала, первый минет за несколько лет.
 И что за трагедия. Он был крупный в обхват и пугающе длинный, но несмотря на то, что его член ощущался почти дикарем от своего размера и явной требовательности, его руки в моих волосах были нежными и дрожали, когда он мягко меня поощрял.
 Влажное посасывание вверх и вниз. Мне было плевать на звуки, что я издавала, или как, затаив дыхание, я взяла его глубже, после чего снова двинулась вверх, задыхаясь, с выступившими слезами на глазах и мокрым ртом. Он смотрел на меня, как на сверкающую в центре комнаты звезду, и это заставило меня хотеть дать ему каждую каплю удовольствия, которое только может ощутить мужчина.
 Одной рукой обхватив его чуть ниже, а другой схватившись за бедро, я молча говорила ему взять, взять, взять. Я подгоняла его качнуть бедрами вперед, что он и сделал: первый толчок был легким, а последующие с рассчитанной аккуратностью становились все глубже и глубже, вторгаясь и выходя из моего рта, двигаясь по моему языку и между губ.
  Я подумала, любил ли он откровенные звуки происходящего так же, как и я: мои нечаянные вздохи и стоны, когда он погружался глубже или резко подавался вперед, на секунду потеряв контроль, когда в крохотный миг неистовства тянул меня за волосы. Звуки были влажными и приятными, с еле слышным похлюпыванием моего движущегося вверх-вниз рта, от которых мы оба становились безумными.
 Он позволил себе наслаждаться процессом – замедляясь, ускоряясь, замедляясь вновь – пока не нашел для себя удобное положение: присогнув колени и легко покачивая бедрами. Я наблюдала за его лицом, когда на моем языке он стал каким-то образом еще тверже: сведя брови, он выглядел, словно ему почти больно, и рукой схватил мои волосы.
 – О-о, – выдохнул он, и тут же я вспомнила его слова, распознала их в его взгляде: «Я хочу это. Хочу, чтобы ты сосала мой член, и так жадно, что взглядом бы умоляла, чтобы я позволил тебе проглотить».
 И тогда я, умоляя, подняла на него взгляд.
 – О, дорогая. Я… о-о, о боже.
 Да 
 Да 
 – Ох. О-о. Я уже… О-о, я…
 Его глаза закрылись, член на моем языке стал еще больше, и с беспомощным стоном он излился своим теплом в глубину моего рта.
 Руки Найла обмякли, прежде чем упасть на мои плечи. Я отстранилась, глотая и целуя головку и бедро, и села на пятки.
 Открыв глаза и глубоко вздохнув, он посмотрел на меня.
 – Ну. Да. Это было…
 Я оглядела его все еще твердый член, возвышающийся над расстегнутыми брюками, яркие отпечатки моих губ на торсе и выражение изумленного блаженства на его идеальном рте.
 Глядя на него, я сказала:
 – Я чувствую себя преступником, оставившим очевидные улики.
 Осмотрев свое тело, он засмеялся.
 – Ни капли не ощущаю себя жертвой преступления, – его широкие ладони опустились вниз, убирая себя обратно в боксеры и застегивая брюки. – И совершенно не могу подобрать слова.
 – Это хорошо, – я провела кончиком пальцам по уголкам рта, горделиво усмехаясь.
 Он наклонился и, поддерживая меня за локоть, помог мне встать.
 – Твои колени…
 – В порядке.
 Мы молча в четыре руки застегнули его рубашку, и я погладила его по плечам, пока он аккуратно завязывал галстук. Мне бы хотелось, чтобы он притянул меня в свои объятия и поцеловал, попробовав вкус своего удовольствия с моих губ.
 – Руби?
 Я посмотрела ему в лицо.
 – М-м-м?
 – Спас…
 Я ладонью закрыла ему рот, чувствуя как мое сердце упало.
 – Не надо.
 – Не надо благодарить? – спросил он из-под моих прижатых пальцев.
 – Нет.
 Найл выглядел растерянным, прежде чем мягко убрал мою руку.
 – Но это было изумительно.
 – Для меня тоже.
 Его взгляд напряженно изучал мое лицо.
 – Действительно?