Прекрасный секрет (ЛП)

 Стоя передо мной, она танцевала, покачивая бедрами и плечами, заставляя меня сходить по ней с ума, и я резко схватил и прижал ее попку прямо к удлиняющемуся члену. Закрыв глаза, я пальцами вцепился в ее бедра и наслаждался музыкой, пронизывающей каждый миллиметр пространства вокруг, и ее соблазнительными движениями. Потянувшись назад, она погрузила пальцы в мои волосы и притянула меня лицом к своей шее.
 Покусывая ее и посасывая, я застонал и – когда начал твердеть, и мой ум, забыв про музыку, сосредоточился на этом великолепном создании передо мной – начал размышлять, стоит ли затолкнуть ее в одну многочисленных маленьких из ниш или же дать ей насладиться музыкой, оставаясь здесь. Выпрямившись, я решил позволить себе просто прочувствовать момент.
 Группа взорвала зал, едва останавливаясь поприветствовать толпу и глотнуть пива, опасно стоящего на усилителях. Это не было похоже ни на что, когда-либо виденное или слышанное мной, и это было ощущение, будто я собирался заглянуть Руби в сердце: увидеть ее энергию и любовь к приключениям, когда она спонтанно взяла билеты на концерт любимой группы в незнакомом городе. Я восхищен ее способности доверять собственным инстинктам привести меня сюда. Каким-то образом она знала о том, что моя реакция на музыку, свет и пульсирующий ритм сотни человек вокруг меня окажется настолько глубокой.
 ***
 С ростом чуть выше 1,95 м я привык наклоняться, чтобы услышать говорящего, и инстинктивно нырять в дверные проемы, стоять немного поодаль среди разговаривающих, чтобы никого собой не притеснять. Но когда мы ехали домой на метро, покачиваясь от движения поезда, было очевидно, что Руби хотела, чтобы я вытянулся во весь рост, держась за поручень, и она могла бы опираться на меня, покачиваясь и чуть ли не цепляясь за меня, все еще пребывая в волнении после шоу.
 Она снова и снова потиралась о мой член, одновременно с этим ее прохладные руки скользнули под мое расстегнутое пальто и под рубашку, прижавшись к животу. Кончики пальцев дразнили волоски у пупка и пряжку ремня. Я почувствовал, как указательным пальцем она проникла под пояс моих джинсов.
 И блядь, она точно знала, что со мной вытворяет. Это было видно по озорному блеску ее глаз. Ее лукавая улыбка, соскользнув с одного уголка губ, превратилась в кокетливую ухмылку, а я слушал ее болтовню про концерт, толпу и песни, и с каждым легким царапающим движением ее ногтей вниз по моему животу и с каждым прижатием ее мягкого тела к моим бедрам мой разум сдавал позиции. Я стойко выдерживал эти безмолвные пытки, не отрывая взгляда от ее лица, впитывая ценность каждого легкомысленно произнесенного слова. С каждой встряской поезда, каждым его покачиванием на рельсах, я мысленно подсчитывал, через сколько смогу с жадностью проглотить ее целиком.
 Когда мы вышли в город, она остановилась, чтобы немного глотнуть воздуха. Этого оказалось достаточно, чтобы я прижал ее к стене здания буквально в одном квартале от нашего отеля и, наклонившись, вдохнул сладкий аромат розы на ее коже и прошипел:
 – Что ты творишь со мной?
 – М-м-м? – она по-кошачьи потянулась в моих руках.
 – Куда подевалось спокойствие моего ума? Где мое ощущение, что я должен быть осторожным с тобой?
 – Даже и не думай.
 – Ты запутала все мои мысли. А у нас так все хорошо шло.
 Скользнув руками вокруг моей шеи, она притянула меня для поцелуя, такого интимного, что я почувствовал, как что-то перевернулось в груди. Я был сражен мягким прикосновением ее рта, тем, с какой готовностью она предложила мне свои губы и язычок, и ее тихим всхлипом, когда она почувствовала, как я, облизывая ее нижнюю губу, посасываю ее, придерживая зубами.
 – У нас по-прежнему все хорошо. Я не буду заниматься с тобой любовью, пока это не будет означать любовь для тебя, – сказала она.
 Нет, не просто сказала – уверила. Тем самым она говорила мне, что знает, что украла мой разум и, возможно, мое сердце, и будет с осторожностью обращаться и с тем, и с другим.
 Странным образом обещание, что мы не займемся любовью, пока я не стану уверен, лишь усилило мое исступление. Я отстранился и потянул ее за собой по улице.
 Через две секунды, после того как мы вошли в номер, я сорвал с нее пальто, зашвырнул через комнату свое, одно движение – и она тут же оказалась на спине в шаге от входной двери. Ее кроссовки приземлились где-то у кровати, джинсы были грубо стянуты с ног и брошены рядом.
 Никогда прежде я не ощущал такой голод; все мое тело было напряжено и практически вибрировало. Руби смотрела на меня, омываемая светом фонарей из окна, ее глаза широко раскрыты от волнения. Предвкушение на ее лице и жесткая боль в моем члене наравне влияли на мои мысли. Краем сознания я понимал, что должен сдерживать себя, но в этот момент мое сердце грохотало так сильно, что было слышно даже самому, и я ни хрена не удосужился притормозить.
 – Что ты… – начала она, прежде чем я стащил свои джинсы к коленям и тяжело навалился на нее, и мои боксеры и ее трусики – единственное, что удерживало меня то того, чтобы в первый наш раз взять ее прямо на полу.
 Мой член прижимался к ней между ног, где преградой был лишь тонкий материал, и ощутил ее влагу под атласом. Застонав, я снова и снова толкался бедрами, быстро и отчаянно, стягивая вверх ее топ и лифчик и освобождая грудь, чтобы рукой обхватить ее округлости.
 Я мог себе представить, как это может быть – как это будет – ее ноги, обхватившие меня за талию, и нетерпеливые покачивания ее бедер вверх и слегка по кругу и снова вверх и по кругу, встречая каждый из моих жадных ударов. Руби схватила меня за задницу, вскрикивая и требуя ускориться.
 Я освободил ее от своего веса, опираясь на локти, но целуя ее безумно и слишком яростно; проводя по коже зубами и посасывая ее язык, губы и шею. Она явно была не против моего безрассудства ­– ее это так же взбудоражило – и ее губы, звуки, что она издавала, и цепляющиеся руки заставили меня чувствовать себя чертовым дикарем.
 Я был близко слишком рано – слишком – но мог уделить ей внимание позже. Я нуждался в освобождении этой дикости, что нарастала во мне от того, что я так близко к ней, целуя и ощущая ее под собой. Ноющее освобождение прокатилось по спине, электричеством выстреливая вниз, и с сильным ударом бедер я кончил, прокричав в темноту комнаты.
 Вцепившись мне в волосы, Руби ахнула, и я сразу же отпрянул, сдергивая с нее атлас, и наклонился, прижавшись ртом к влажной сладости и погружаясь языком между ее ног.
 О-о, какое это облегчение – взять ее таким образом, пробуя на вкус.
 Ее крик вышел сдавленным, бедра приподнялись, и где-то на задворках сознания я понимал, что должен быть более нежным и любящим, но когда, раскрыв ее пальцами, начал сосать ее и трахать языком, она стала еще безумнее.
 – Найл… – мое имя превратилось в бездыханный вскрик. Она потянула меня за волосы, отрывая мой рот от себя. – Положи меня на кровать, – проговорила она. – Я хочу смотреть на тебя.
 Я встал, пинком отбросив штаны и сняв рубашку через голову, поднял ее и отнес на кровать, помогая ей выпутаться из скомканного топа. Мое тело достаточно замедлилось, чтобы я смог остановиться и посмотреть на нее, целовать ее шею, пока она не притянула к себе мое лицо.
 – Мне нравится, – прошептала она между поцелуями, повторяя мои слова, сказанные той ночью, тем нашим первым интимным вечером в ее номере. – Люблю ощущать свой вкус на твоем языке.
 Почувствовав ее мурашки под моими ладонями, я закрыл глаза, наслаждаясь ее посасывающими поцелуями и тем, как она взяла мою руку в свою и направила ее между своих ног.
 Разрывая поцелуй, я провел губами по ее шее, груди, задержался там, прежде чем остановиться между ее ног, целуя бедра.
 Она провела пальцами по моим волосам, изучая мое лицо, когда я, приподняв голову, оглядел ее обнаженное тело.
 – Ты вдруг стал таким тихим, – прошептала она.