Прекрасный секрет (ЛП)

 Поднявшись на цыпочки, чтобы меня поцеловать, она притянула меня одной рукой к себе, пока наши рты не соприкоснулись, другой чувственно поглаживала мою длину.
 Зажмурившись и всхлипывая мне в рот, она целовала меня дрожащими губами. Я не смог бы отличить ее слезы от струящейся по ее лицу воды, но знал, что любил ее, когда стало очевидно, как отчаянно я ею дорожил, наблюдая, как она старается взять себя в руки. И уколом в сердце следом пришло понимание, что если когда-нибудь Руби ко мне охладеет, это меня сломает.
  Тринадцать  
 Руби 
 Моя влюбленность в Найла Стеллу была тайной лишь теоретически. Мы оба это знали. И тот факт, что я еще не сказала это вслух, – всего лишь формальность. Я видела по его лицу, что он понял – это его выражение обожания и легкой настороженности – и вел себя так, будто я стеклянная и вот-вот упаду, и от меня останутся одни осколки.
 Это настроение тяжело повисло вокруг нас, и трудно было не стать болезненно чувствительной. Мое неприкрытое обожание, его постоянная настороженность – я и не знаю, что хуже. Молчаливое признание словно было написано у меня на лбу, и все же он ничего не сказал.
 Как и я.
 Найл вытер нас обоих полотенцем, и почти сразу же мы рухнули на кровать. На его? Мою? Я даже не уверена. Да и имеет ли это значение? Мой оргазм расплавил кости, но у меня по-прежнему сна было ни в одном глазу.
 – Если бы ты сейчас мог быть, где угодно, где бы ты хотел находиться?
 Мы лежали в тишине и без света, и ее нарушали только шум машин на окном и изредка доносящиеся из коридора голоса. Растянувшись на животе и обхватив подушку, он посмотрел на меня в темноте. Мне очень нравилось, что я знала, как он спит. Это так интимно: знать об этом, и часть меня была рада, что я была одной из тех немногих, кто знал о нем нечто, недоступное другим.
 – И не отвечай «именно здесь», – пробегая пальцем по его плечу, добавила я. Его кожа гладкая и все еще теплая после душа. Я немного нажала, разминая мышцы, и он вздохнул от удовольствия. – Где-нибудь еще.
 Висевшая высоко в небе луна полоской света выхватила из темноты его тело. Я наблюдала, как он нахмурился, обдумывая мой вопрос.
 Сама не знаю, зачем я об этом спросила. Возможно, потому, что после нашего душа я ощущала себя уязвимой, и из-за этих сомнений я затосковала по дому. Может, потому, что между нами рухнула стена, когда я видела сегодня, как он отдался музыке и движущейся вокруг нас толпе. Или же это просто моя попытка проникнуть внутрь его безумно сложной головы. Точно не знаю.
 – Хм-м-м, говоришь, где-нибудь еще?
 Лежа рядом с ним, я кивнула. Обнаженной кожей я чувствовала прохладу простыней, но от его тела шло тепло.
  – Почему я не могу ответить «именно здесь»? – слегка щелкнув меня по носу, спросил он.
 Я пожала плечами, и он передвинул ногу, зацепил мою и придвинул меня чуть ближе. Это маленькое движение заставило меня улыбнуться.
 – Когда мы были детьми, у отца был друг, который работал в Ellan Road, это футбольный стадион в Западном Йоркшире. Максу тогда было достаточно лет, чтобы водить машину, и он иногда брал меня с собой – раздражающего младшего братца. Чтобы погонять мяч и надрать задницы. Лидс Юнайтед играл на Ellan Road, – с уважением добавил он, ­– футбольный клуб, за игрой которого я следил по телевизору всю свою жизнь в родительском доме. Я стоял на трибуне, кричал и поддерживал команду, после чего оказался на траве, как и те, кого я почти боготворил. Мне хотелось бы когда-нибудь вернуться туда с моим братом. Посмотреть, такой ли он большой.
 – Я бы тоже была не прочь посмотреть, – уже ухмыляясь, заметила я. – Как вы с Максом подростками носились по полю. По этому сценарию вы должны быть оба без рубашек, да?
 Найл пригвоздил меня взглядом, от которого я не удержалась от смешка.
 – Ну а ты, где бы хотела быть, мисс Руби?
 – Я скучаю по Сан-Диего.
 – Тебе не нравится в Лондоне?
 – Я люблю Лондон, получить возможность там жить – это как сбывшаяся мечта, но там дорого, дождливо, и я по всем соскучилась.
 – По всем?
 – По моим соседкам, Лоле и Лондон. И особенно по брату.
 – Наверное, трудно быть вдали от них.
 – Разница во времени – это отстой, – застонала я. – У нас есть четыре часа: ранним утром и поздним вечером, чтобы поболтать.
 Найл кивнул, продолжая водить пальцами по моим волосам. Я начинала чувствовать, что мои глаза закрываются.
 – Но ты останешься в Лондоне? – спросил он, и я задумалась, не показался ли в его интонации намек на тревогу.
 – По крайней мере, пока буду в аспирантуре.
 – Значит, пару лет.
 Ответ вертелся у меня на языке.
 – Надеюсь на это, – наконец ответила я.
 – Расскажи мне про Сан-Диего. Каково там было расти?
 – Ты был когда-нибудь в Калифорнии? – спросила я.
 – В Лос-Анджелесе, – ответил он. – Прекрасная погода, пальмы. Все вокруг светловолосые.
 – Л-А – это не Сан-Диего, – сказала я, качая головой, но чувствуя тепло в груди от одних воспоминаний о доме. – Л-А – это цемент, машины и толпы. А Сан-Диего – это зеленые пальмы, голубое небо и кругом океан. Когда я была моложе, мы с Крейном ходили к друзьям, что жили в несколько кварталов от пляжа. Загрузив всем необходимым корзины наших велосипедов, мы проводили там целые дни.
 – И что вы делали? – спросил он.
 – Ничего, – блаженно вздыхая, ответила я. – Мы просто весь день валялись на песке, играли в волейбол или читали, болтали или слушали музыку. Когда становилось жарко, мы прыгали в воду, катались на чьей-нибудь доске для серфинга, а когда хотелось есть, мы доставали упакованный ланч. Мама не видела нас с раннего утра и до позднего вечера.
 – Звучит потрясающе. Я уже представляю себе девочку-подростка Руби, – обернув вокруг пальца прядь моих волос и потянув, сказал он. – Выгоревшие на солнце волосы и веснушки на носу. Загорелая кожа и крохотное бикини, – сообразив, как это прозвучало, он кашлянул и добавил: – В этом сценарии мы имеем в виду подростка Найла.
 Укутавшись в простыню, я расхохоталась.
 – Знаешь, Карлсбад – это прекрасное место. Прежде чем уехать из Штатов, я делила большую квартиру с двумя своими лучшими подругами. Из окна нашей столовой был виден океан, – сказала я, почти физически ощущая боль, что скучала по ним. – С нашими рабочими графиками мы не часто виделись, но зато когда нам это удавалось, с чашками капучино мы задерживались допоздна, зачастую встречая рассвет над пристанью. Возможно, именно поэтому уехать оказалось так легко… Мы стали настолько занятыми, что едва виделись друг с другом.
 – Возможно. Или же просто ты знала, что есть что-то еще. Ждущее тебя.
 Я довольно долго смотрела на него, думая, имел ли он в виду аспирантуру, работу или нечто большее.
 – Тебе стоит там когда-нибудь побывать. Поваляться на пляже, сгонять в Диснейленд и покататься на Space Mountain [американские горки – прим. переводчика].
 Найл сморщил нос от явного неудовольствия, но я все равно потянулась к нему поцеловать.
 – Диснейленд?
 – Ты ведь даже и не думал, что тебе понравится концерт. Помнишь? Иногда весело потупить.
 На мгновение замолчав, он кивнул и наклонился ко мне для еще одного поцелуя.
 – Думаю, ты права, – не отрываясь от моего рта, сказал он. – А что ты скажешь про Нью-Йорк? Тебе тут нравится?
 – Он большой и шумный, но… в некотором роде бодрящий, – сказала я, не поднимая взгляд.
 – Может быть, ты еще вернешься.
 Я слегка пожала плечами.
 – Может. И не без компании.
 – С кем-нибудь, кто купит тебе хот-дог и будет поддразнивать с выбором горчицы?
 – И прижиматься ко мне в метро?
 – Именно. Значит, сначала аспирантура, а потом ты куда? Вернешься в Сан-Диего?
 Мы были так честны сегодня, что мне не хотелось это терять.