Лучше, чем навсегда (ЛП)

— Моя мать умерла от рака, когда мне было восемь лет.
Мы что, делимся друг с другом душещипательными историями? Не знаю, что я должна на это ответить. Черт, я не могу сейчас произнести слово на букву «ж».
— Она была моей лучшей подругой. Она также была лучшим человеком, которого я когда-либо встречала. Она была заботливой и доброй, и мне было тяжело видеть, как она все сильнее заболевает. Я бы хотел подарить ей ту жизнь, которую она подарила мне. И я знаю, что мы незнакомы, но мне очень знакомо то чувство вины, которое ты описываешь, — чувство, что вместо нее должен был быть ты.
— Такое чувство, что ты бросаешь им это в лицо, оставаясь живым… как будто ты проявляешь неуважение к ним, двигаясь дальше. Я всегда чувствую себя виноватой, когда счастлива, потому что знаю, что Роден не был таким большую часть своей жизни.
— Это верно, и хотя я не знал твоего брата, думаю, он хотел бы, чтобы ты жила своей жизнью и была счастлива.
Он заказывает рюмку для себя и выпивает ее, но, учитывая его размеры, я не думаю, что это ему чем-то поможет.
Я сдуваю непослушный локон с глаз и киваю, желая как можно скорее покинуть это место.
— А что твой отец? — спрашиваю я.
Из него вырывается сдавленный вздох, верхняя часть тела напрягается.
— Нет. Ричард, или, как правильнее сказать, Дик, — проклятие моего существования. Давай просто скажем, что он не получит ни одной награды «Отец года». А как насчет твоего отца? — спрашивает он.
— Я почти в той же лодке, что и ты. Мой отец — женоненавистник и кусок дерьма. А моя мама, ну, она эмоционально не в себе. Их никогда не было рядом с моим братом. Я была единственной поддержкой, которая у него была.
Я сдерживаю эмоции, затуманивающие мои глаза. Не хочу вдаваться в подробности, поэтому перевожу разговор на него.
— У тебя есть братья и сестры?
Его рот расплывается в улыбке.
— У меня есть сестра по имени Фэй. Она сейчас на другом конце страны, учится в колледже UPenn. Она умная, трудолюбивая и лучший человек, чем я когда-либо буду. Она изучает воспитание детей младшего возраста, чтобы после окончания колледжа работать с детьми.
— Вау. Похоже, она потрясающая, — с благоговением признаю я, проводя пальцем по ободку своей пустой рюмки.
— Она действительно такая.
Мои зубы соприкасаются, и крошечные трепыхания, проносящиеся во мне, превращаются в бабочек размером с орла.
— Но я не думаю, что ты прав. Насчет того, что ты плохой человек, — кротко добавляю я.
Его брови взлетают вверх.
— Я не говорил, что я плохой человек.
— Это подразумевалось.
— Ага. А откуда ты знаешь, что я не плохой человек?
— Я не знаю. Наверное… у меня просто такое чувство.
Он хихикает, и эта симфония звучит в моих ушах. Я представляю, как звучал бы рай, если бы его можно было разлить по бутылкам и спустить на землю.
— Ты живешь поблизости? Может, мне стоит отвезти тебя домой? — предлагает он, проводя тыльной стороной ладони по моему лбу. — Ты немного покраснела.
Если бы я была в здравом уме, то никогда бы не согласилась пойти с незнакомцем. Но я не в своем уме. Черт, если у мира есть планы на то, чтобы меня сегодня убили, значит, так тому и быть.
Алкоголь начинает сворачиваться в моем желудке, и я чувствую, привкус желчи в горле.
— Я живу в нескольких кварталах отсюда, — отвечаю я, едва не падая лицом в его колени, когда пытаюсь подняться со своего места. Он поддерживает меня за талию, и от его прикосновения на моей коже вспыхивают искры.
— Ты можешь идти? — хмыкает он, изо всех сил стараясь не сжимать меня слишком сильно. Его руки охватывают большую часть моих боков, а большой палец задевает нижнюю часть бюстгальтера. Я наполовину осознаю, что сейчас он близок к тому, чтобы коснуться моих сисек, и он тоже это осознает, потому что отводит глаза.
Я киваю, очевидно, вернувшись к своему словарному запасу пещерной женщины. Не говоря больше ни слова, Таинственный парень увлекает меня за собой из дверей бара.
ГЛАВА 5
Пиво перед ликером, больше никогда…
 
Хейз
Когда мои парни посоветовали мне заглянуть в У Микки, ко мне сразу же подошли несколько девушек, которые знали мое имя. Но какими бы привлекательными они ни были, я не мог оторвать глаз от одинокой девушки за барной стойкой. Даже со своей темной аурой вокруг, она привлекла мое внимание, как только я переступил порог заведения.
Каштановые локоны мягко ниспадают на середину ее спины, а челка обрамляет круглое лицо. Ее темные глаза сияют, передавая блеск сквозь полуприкрытые веки к густым и пушистым ресницам. У нее мягкая линия подбородка и пухлые щёчки. И если мои глаза меня не обманывают, я могу различить несколько маленьких веснушек, покрывающих ее нос.
Я не хочу ее напугать, но я не могу перестать смотреть на ее тело. У нее изгибы во всех нужных местах. Ее декольте выглядывает из-под слишком маленького топа — того, которым я восхищаюсь, полуприкрыв глаза, а его подол заканчивается чуть выше пупка, где виднеется соблазнительная часть живота. Я уже говорил, что у нее пирсинг в пупке?
Выйдя из бара, я радуюсь ночному холоду, который, кажется, сдерживает повышение температуры моего тела. Небо — это пелена бесконечного пространства, за исключением светящихся звезд, которые нависают над нашими головами, как мешки с песком. Лунный свет просачивается сквозь листву, отбрасывая блеск на заросшую зелень маленькими струйками.
Как только мы добираемся до тротуара, рельеф немного выравнивается, и девушка снова обретает опору. Я планирую доставить ее домой в целости и сохранности, а потом вернуться в дом и соврать ребятам, что выполнил свою миссию на эту ночь. Я не мог просто оставить ее там, учитывая, насколько она была пьяна. Я знаю немало придурков, которые воспользовались бы ситуацией.
Девушка передо мной шатается, поэтому большую часть пути я проделываю за нее. Она дрожит в своем маленьком топе, струйки дыхания срываются с ее губ и кружатся в воздухе, прежде чем их растаскивает безжалостный бриз. Я снимаю куртку и накидываю ее на плечи, заслужив крошечную полуулыбку.
— Спасибо, — тихо говорит она, зажав нижнюю губу между зубами и сосредоточенно вышагивая.
Меня осеняет, что я так и не узнал ее имени.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я, не желая убирать свои руки, чтобы не прекращать прикасаться к ней. Я играю сам с собой и решаю слегка прижать ладонь к ее пояснице для дополнительной поддержки.
— Айер, — отвечает она с легкой дрожью в голосовых связках, которая, как я надеюсь, вызвана холодом, а не моим присутствием.
— Айер? — спрашиваю я, делая дурацкое движение руками. — Типа, кислород? — (прим. перев.: от англ. «air» — кислород созвучно с сокращением имени главной героини «Аer»)
Из ее горла вырывается смех, и, хотя он вызван мной, я не могу удержаться от того, чтобы не восхититься его звучанием. Хриплый и насыщенный, даже мелодичный.
— Айер, — поправляет она, проводя языком по зубам. — Сокращенно от Айрис.
Ей подходит это имя. Оно красивое, как и она сама, но я хочу называть ее как-то по-своему.
— Думаю, я буду звать тебя Мелкая, — решаю я.
Она недоуменно вскидывает бровь.
— А?
— Ну, знаешь, как коротышка. Потому что ты низкая.
— О, ха-ха. Очень смешно, — монотонно произносит она, демонстративно задрав голову. — Я не такая уж и низкая.
Мой голос слегка срывается.
— Я не смеюсь над тобой. Я думаю, это мило.
Она останавливается и смотрит на меня сквозь ресницы.
— Как тебя зовут?
Ее теплое дыхание овевает мою шею. Ее губы полные, красные, может быть даже припухшие. Я так сильно хочу поцеловать ее. И она так хорошо пахнет, как лаванда, смешанная с нотками клубники. Я вдыхаю ее, как афродизиак.
Смотрю в расплавленные лужицы ирисок — такие глаза, в которых чувствуется сентябрь, теплый ветерок, пронизывающий воздух, или уют потрескивающего камина.
А ее прикосновения… Даже не просите рассказать о ее прикосновениях. Я хочу почувствовать их везде и сразу, чтобы она не оставила на мне пустого места.