Мои неотразимые гадюки. Книга 1 (СИ)

В одной из сараюшек обнаружилось волчье логово, где кормящая мать величиной с телёнка выразила им своё неудовольствие. Тигруля поначалу проник за ними на подведомственную волкам территорию. Но быстро ретировался, даже не сунув нос к зубастой даме. Три самца, стоявших в охранении, щерились на него и лязгали зубами, покуда он не убрёл восвояси. Людей обработанные сторожа послушно проигнорировали.
Внутри помещений было сухо. Наломав гору веток с разлапистыми мягкими листьями, набросали их в одну комнату – получилась широкоформатная перина. Лэйра с Паксаей завалились спать, а Дон с Лэти остались караулить. Как не крути, их безмятежное сосуществование с хищниками действительно, покуда бодрствуют мозги хотя бы одной гадины.
– Дон, как ты думаешь, что на той базе? – первым делом пристала к нему Лэти, помогая устраивать костёр из сырого сушняка.
– Лэти, как ты думаешь, откуда я могу это знать? – миролюбиво отбрехался он, борясь с удушливым вредным дымом.
– Ты так много этим занимался, – пояснила она свою кажущуюся бестолковость. – Столько старых книг изучил. У меня вот не вышло. Такая скучища, что тупеешь.
– Ну, и правильно сделала, что завязала с этим, – одобрил он, щурясь и отплёвываясь. – Ты вон тоже баклуши не била. Целую систему дрессировки соорудила.
– Это не дрессировка. Это такое же манипулирование, как у тебя. Сплошное насилие…
– Вот только этого не надо, – досадливо отмахнулся он. – Насилие, это когда ты заставляешь их делать что-то против воли в корыстных целях. А если заставляешь от тебя отцепиться, значит, реализуешь священное право на собственную неприкосновенность. Да, мужик?
Заглянувший в дверной проём огромный волк моргнул и брезгливо чихнул.
– Вот, чего он сюда припёрся? А? – продолжил бороться с костром Дон. – Лучше бы своими делами занялся. За продуктами сбегал. Или мусор вынес. Слышишь, как их баба во дворе разоряется? Наверняка её мужики где-то накосячили. Ну, и крутились бы вокруг неё. Чего к нам-то лезть? Нам мусор выносить не надо, – ворчал он, добывая полноценное пламя.
– Боюсь, они как раз за продуктами и собрались, – озабоченно пробормотала Лэти, к чему-то прислушиваясь. – Я по пути приманила тигруле бычка. Помнишь то стадо, что у реки паслось? Ну, я и решила…
– Что драка волков с тигром за обед должна непременно происходить у нас под боком, – выдал Дон свою версию её намерений.
– Паксая права, – вздохнула девчонка. – Ты редкостный гад. Вот возьму и натравлю на тебя волчицу.
– А что, самой её прикончить рука не поднимается? – ехидно уточнил всесильный манипулятор. – У нас с тобой одинаковые механизмы защиты: проникновение и разрыв мозга. Или ты всерьёз думаешь, будто только вы с Лэйрой тренировались на коровах? А я ограничился сухой теорией?
– Мы это делали аккуратно, – тотчас попеняла Лэти. – Так, чтобы не привлекать внимание. А после твоей топорной работы в том селе чуть беда не случилась. Это не смешно! – нахмурилась гадючка в ответ на его ухмылку. – Думаешь, слухи о том, что коров сгубила эпидемия неведомой заразы, действительно невинный пустячок? Ничуть не бывало. Ты напакостил и смылся. А мы с Лэйрой потом два дня крестьян успокаивали. Отирались в том селе, пока лекарь не приехал и не навёл порядок. Дурак ты, студент. Книжки запоем глотаешь, а элементарных, но серьёзных вещей не понимаешь. Ты мог целое село с места согнать. Лишить людей крова и…
– Я уже трижды каялся, – напомнил Дон, встревая в её нравоучения. – Обещал, что не повторится, и не повторилось. Чего тебе ещё, зануда? Вы с Паксаей одного поля хомяки: и точите, и точите. Грызёте и грызёте. Хорошо, хоть не мне на вас жениться. А то бы сбежал к деду в одиночку – тот внука на растерзание не выдаст.
– Болтун, – снисходительно хмыкнула Лэти.
– Чего ты пристала? – дурашливо простонал Дон, обернулся к двери и поинтересовался: – А ты чего пристал?
Тот же или очередной любопытствующий повёл носом и недовольно фыркнул. Сделал шаг вперёд и снова что-то там вякнул.
– Твои штучки? – строго вопросил манипулятор.
 
– Больно надо! – фыркнула гадючка и покосилась на волка: – Он просто пытается понять, что ему мешает нас сожрать.
Теперь фыркнули оба мужчины, причём в унисон. Так в милой беседе они дотерпели до середины ночи. Невыспавшаяся Лэйра моментально навела порядок в кубрике – волка сдуло в единый миг. Дон не стал слушать препирательства сестричек-мозголомок – развалился на перине в предвкушении сна. Мутировавшая половина мозга попыталась, было, сунуться к нему с анализом последних дней. Нормальная сонно огрызнулась: приспичит, так сожрёшь и первый блин – который комом. Сегодня выкрутились, и слава богу. Или всем богам, которых тут вернули в религию, раз уж предыдущий единственный привёл народ к апокалипсису. Мелькнула мысль: интересно, а к чему приведёт такой же единственный на родной Земле? Мелькнула и…
  
Глава 8
 
Практика обожает выставлять теорию полной дурой 
Остаться в «избушке» на пару деньков решили, не сговариваясь. Как-то само собой получилось: вымотались, вот организмы и попросили не борзеть. В итоге проторчали в этом лесном санатории вдвое дольше. Волкам такое соседство не слишком понравилось. Волчица являлась в их временное семейное гнёздышко по десять раз на дню: а вдруг, наконец-то, повезло избавиться от оккупантов? Девчонки с небрежной лёгкостью и всеохватностью причёсывали волчьи мозги под толерантность. А вот у тигрули терпение лопнуло. Он плюнул на изменщиц и пропал, сделав Дону маленький, но великий подарок.
На второй день Лэйра с Паксаей состряпали умные лица и отправились ловить рыбу – речка была в полукилометре от санатория. Интересные они всё-таки люди – эти бабы. Бечёвку из конского волоса они взяли. Рыболовные крючки, поплавки, грузила тоже. А на ёмкость, в которой предполагалось варить уху, забили. Где логика? Что, заранее сговорились отправить стабилизатора системы воровать для них кастрюли? Стабилизировать, так сказать, исконно женскую ситуацию «дорогой, мне чего-то не хватает».
Впрочем, обе ухи и борщец получились – пальчики оближешь. Все ворованные овощи на них ушли, зато пузу хоть какой-то праздник. Волчица начисто охренела, когда на третий день отдыха двуногий нагло отнял у неё козлёнка размером с овчарку. Впрочем, сердобольная Лэти тут же приманила стае какого-то рогатого мамонта, и о ворах забыли. А Паксая с Лэйрой наварили козлятины и подвесили её коптиться над костром – запас в дорогу. Туда же пошли какие-то съедобные травы и подсушенные на солнце ягоды. Девки сновали белками, набивая походные закрома – когда ещё доведётся? Отчаянно хотелось хлеба, о чём, по молчаливому сговору, вслух не говорили.
Неизвестно, как бы в подобных испытаниях проявили себя подлинные хозяйки этих тел, а переселенки были выше всех похвал. Если бы местные реки текли не с северных гор к океану, а обратно, у них бы и плот соорудить не заржавело. Но утром пятого дня отдохнувшие, вымытые и одетые в простиранное ловцы свободы продолжили путь на своих двоих. Волки провожали их до обеда: боялись поверить, что эти – во всех отношениях – гады абсолютно точно убрались с их территории. Щупы так насобачились управляться с живностью, что разгоняли её со своего пути, почти не задумываясь. Так сказать, прилагая минимальные усилия и целиком взяв на себя эту задачу. «Системник» шпионил за ними без перекуров, но Дон отправлял его отчёты в корзину.
На кой оно надо, если невооружённым глазом видать: физически девчонки бесспорно устали, а вот морально цветут и пахнут. Кому, как не самозваному манипулятору их понять? Столько лет жить под гнётом страха разоблачения – не от интерпола бегать. Да ещё угроза рассасывания по чужим семьям, если конспирация вконец придушит свободомыслие и загонит с брак. В самые дебри девичьих душ Дон не лез: нужно будет, сами туда запустят. Но чувствовал: ни одна ни разу не пожалела, что сменяла благоустроенную жирную жизнь в клетке на беспорядочную пышную свободу. Даже Паксая, которая не могла претендовать на эпическое аутодафе.