Волшебный стрелок (СИ)
Старший сержант и некоторые из числа его подручных усмехнулись этим словам, а ребята молчали.
- Вы пройдете обучение на курсах пехотинца корпоративной военизированной группы в течении двух лет.
После этого раздались удивленные и расстроенные голоса ребят, Боробов призвал к тишине, а его сподручные подбегали с криками на говорящих размахивая дубинками и кулаками. Разговоры стихли и старший сержант продолжил.
- Молчать! Предупреждаю сразу, нам по нормативам необходимо сдать только шестьдесят процентов подготовленного численного состава из числа обучаемых. Надеюсь всем будет понятно, что нянчиться с вами никто не будет. Всех, не желающих выполнить приказ или игнорирующих его, я пристрелю на месте!
Старшина достал из боковой кобуры пистолет и бабахнул в потолок, подтверждая свою решимость. Рядом с ним упали куски штукатурки и побелки. Несколько девчат с визгом присели от грохота на месте, капралы удержали строй.
- А теперь, на право! В столовую шагом, марш!
Новобранцы конечно не смогли четко повернуться на право, можно сказать капралы развернули их в ручном режиме и погнали на выход из роты. Десятки белых тапочек пошуршали по лестнице, с их третьего этажа на первый. Пробежал через плац они обогнули здание и зашли в уже знакомую столовую. Здесь капралы старались организовать их повзводно и пропустить вперед первый взвод, потом второй, в котором был Андрей, и наконец малоросликов третьего взвода.
На завтрак была четвертушка булки хлеба с масла, пшенная каша и компот. Капралы старались усадить их повзводно и по отделениям. Его утренний побудчик дернул его за рукав белки и показал на нужный стол, за которым он оказался с Верой и еще двумя девочками, остальными в их отделении были пацаны.
- Меня зовут - младший сержант Максимов, кто назовет Максимом, тому набью на первый раз рожу, а теперь приступить к приему пищи!
После завтрака новобранцам выдали форму: куртку со штанами, брючный ремень, по паре носков и тяжелые ботинки на толстой прорезиненной подошве. Капралы и младшие сержанты следили за своими подчиненными как они подгоняют форму. Здесь были свои правила, носить форму можно было только особым образом. До обеда все только и успели пришить на левую руку по шеврону с девизом частной армии корпорации "Честь и доблесть!" и на правую- шеврон с зубатой кошкой с ножом в лапе, изготовившейся для прыжка.
Обедал народ более активно, хлеба почти не осталось. После обеденного сна не было, его заменяли занятия в учебных классах, куда заводили повзводно. Андрей еще раз рассмотрел лица ребят и девочек в своем взводе. С ними оказался и тот нагловатый пацан, Стас, которого Вера угощала ножкой гуся.
Молодой мужчина с тоненькими усиками, в опрятной форме, лениво рассмотрел детей и представился.
- Я ваш командир взвода, лейтенант Мрахом. Сейчас вы кратно познакомитесь со славным прошлым и настоящим нашей могучей корпорации Меркурий, в частной войсковой группировке которой вам выпала честь служить.
В его словах угадывался издевательский тон, на котором он впрочем не заострял внимание, а включил большой экран на стене, где под бравурную музыку понеслась хроника событий с основания корпорации более ста пятидесяти лет назад, и до сегодняшнего дня. Все выглядело очень уверенно и надежно, после просмотра такого кино, половина детей были просто счастливы, что оказались в армии корпорации, лучшей судьбы не стоило и желать. Всего через два года подготовки, сдавших экзамены зачислят в штат, они будут получать нехилую по меркам Булыжника зарплату, профессию и уверенность в будущем. Через двадцать лет безупречной службы, выжившим предоставят отставку и пожизненную пенсию.
Корпорация поощряет своих служащих, но также и сурово наказывает тех, кто идет против ее планов. Этому тоже уделили внимание в пропагандистском кино. Была показана сцена казни каждого десятого военнослужащего после подавления восстания гарнизона на планете Шара. Там сорок лет назад, начались волнения в полку пехоты, вызванные отменой некоторых статей в контракте, снимающий льготы с военных, которые они считали заслуженными кровью своей и товарищей. До детей доводили мысль, что сопротивление бесполезно, единственный шанс выжить- следовать в русле требований системы.
========== Уставщина ==========
Так незаметно прошла неделя. Андрей заметил, что дни стали сливаться один с другим, в один сплошной безрадостный серый поток. Постоянные тренировки, кач, эти до дури тупые упражнения в шагистике на плацу. Постоянные одергивания и крики младших командиров. Им все было не так, все раздражало: и не точное и медленное по их мнению выполнению команд, и дерзкие ответы, лень, тупость, нежелание подчинятся и становится примерным солдатом. Доходило и до рукоприкладства, которое считалось одной из форм обучения. Задевало и вызывало протест то, что на них смотрели как по-крайней мере на людей третьего, самого худшего сорта. Это дети поняли еще в первые дни, вся система подготовки и обучения была рассчитана на то, чтобы сломать и вылепить из них то, что требовалось корпорации Меркурий.
Все по распорядку, каждый день одно и тоже. Подъем по крику дневального, потом пяток раз подъем-отбой, для закрепления навыков быстрого одевания и выстраивания на взлетке. Оплошность или задержка всего лишь одного человека выливалась в наказание для всего отделения, взвода, роты. На таких начинали покрикивать уже из своей среды, норовили толкнуть в строю, ударить пока вроде бы невзначай, проверяя реакцию. Парень наблюдал, как всего за несколько дней между ними произошло расслоение. У девушек образовались свои компашки и свои заводилы, у парней свои.
Наглый Стас образовал с Жуком и Носом что-то вроде банды в их взводе. Андрей пропустил этот момент и не сильно обращал на него внимание, он был немного заторможенным. Все таки провел большую часть жизни на отдаленной ферме, где его семья была центром общества. Нет, они общались и играли с соседской ребятней, но в таком большом коллективе он оказался впервые. И девушки. Андрей стал замечать, что робеет с ними, и не может себя вести так весело и беззаботно, как другие пацаны.
Сегодня утром, Вика, белобрысая девочка, спавшая на втором ярусе над ним не очень удачно приземлилась при подъеме. Она спрыгивала с кровати и чуть не повернула ногу, растянувшись на мокром линолеуме, который дежурные помыли как раз перед подъемом. Андрей хотел спросить ее о самочувствии, но она не заметила его намерений и грубо оттолкнула боком от своей табуретки со сложенной одеждой.
Пол в казарме вообще почти не высыхал, сержант заставлял наряд драить его целый день. Вообще многое было не понятно в этой учебе: зачем их учат ходить строем, маршировать, если сейчас так никто не воюет, зачем это бесконечное глупое физо, бег по кругу с утра и до обеда, не лучше ли учить их сражаться или проводить занятия по тактике?
Нет, занятия были, в основном разучивание статей устава. На несколько часов в день их загоняли в учебных класс, где они долбили статьи корпоративного устава для войсковых соединений. Офицер требовал, чтобы они знали свои обязанности на зубок в любое время дня и ночи. Обязанностей действительно было много, у Андрея сложилось такое впечатление, что они должны корпорации все, включая свою шкуру на сто лет вперед, а им никто и ничего не должен. Даже заплату не платили, сообщил, что получат только после экзаменов за все два года сразу, те кто пройдет обучение. Тут мол вам и потратить их негде, да и целее будут. То, что пройдет обучение не все, стало ясно на четвертый день.
Когда их застроили на утреннюю проверку и сообщили, что из их роты два человека сегодня совершили побег, по строю заходили удивленные шепотки. Сержант призвал к порядку и сообщил, что беглецов поймали и казнят после завтрака. После столовой их застроили на плацу, вместе с другими учебными ротами. С краю стояли два косых деревянных креста, где были закреплены за руки и ноги два их товарища. Офицер объявил, что за нарушения устава, они приговариваются к наказанию и махнул головой сержанту, тот подошел с железным прутом в руках, и начал со всей силы ломать им кости на ногах и руках, стараясь перебить каждую конечность с одного раза. Зрелище было жуткое, один из парней сразу потерял сознание, зато другой жутко орал пол дня, оглашая своими воплями весь плац, на котором дальше, до обеда проводили занятие по строевой подготовке, как ни в чем ни бывало. Этому то больше всего и удивился Андрей. Почему они все стоят и молчат как бараны? Ведь такое могут сделать с каждым из них? И почему он ничего не делает? Андрей подумал и не находил ответа, да он боится, да хочет жить, но... Скорее его одолевает тупое безразличие, даже к самому себе.