Герцогиня: ветер судьбы

– Ада Шантор была шлюхой, скакавшей по чужим постелям, – резко заметил Арман. – Что вы говорите мне о любви!
– Вы ничего не знаете, – поджала губы Авелин. Она все же начинала злиться, и Арману это нравилось.
– Я знаю факты, – отрезал Волорье. – А они не врут. А еще принц Вазилевс был влюблен в вас, но спал с Адой. И это тоже говорит не в её пользу.
– Ада мертва, и своей смертью она спасла меня, закрыв от арбалетного болта, – холодно сказала женщина. – И я не позволю вам оскорблять её память. Что ж, вы достойный представитель рода Волорье. Умеете извратить все, к чему прикасаетесь. Бедная Ива!
– Бедная Ива не жалеет, что стала моей женой, – нервно дернул щекой Арман, не представляя, как прекратить поединок, который сам же и затеял. Слова Авелин больно кололи в самое сердце, потому что были правдой.
– Она смотрит на внешнее, – вздохнула женщина. – Маленькая ещё.
– На внешнее? – расхохотался Арман. – Да на что тут смотреть?
Он откинул волосы с лица, демонстрируя уродовавший его шрам во всей красе.
– Вы очень красивый мужчина, граф, – спокойно ответила Авелин. – Уверена, что и сами это знаете.
– Я?
– Простите, я, кажется, наговорила лишнего, – женщина опустила ресницы, очаровательно смущаясь. – Как бы то ни было, дело сделано. Ива – ваша жена. Она вас любит. Ждёт ребёнка. Берегите её, пожалуйста. Я уеду, мы все уедем... у меня дети в Ниххоне. Но видят боги, я оставляю тут старшую дочь с неспокойным сердцем.
– Я буду ей хорошим мужем, – почти равнодушно ответил Арман, принимая ветвь мира. – Заботиться буду. И можете не волноваться – я не из тех, кто ищет любви в чужих спальнях. Изменять Иве не буду. Но и от неё жду верности.
Авелин открыла было рот, но замолчала, только кивнула. Не то не придумала новую гадость, не то просто решила закончить разговор.
Арман отвернулся. Ему было почти физически больно от всех её слов. Женщины умеют находить слабые места мужчин, а красивые женщины – особенно. Да, он не любит Иву. Он вообще не знает, что такое – любить женщину. Не теряет головы. Не сходит с ума. Не скучает, не думает о ней по ночам.
Арман любил мать, братьев, сестру, по-своему любил юного принца и своих друзей. Но они просто были в его жизни, были, кажется, всегда, так чего по ним скучать? Рядом они – прекрасно. Далеко? Когда-нибудь они встретятся, а пока... а пока у него слишком много других дел.
Он любил, пожалуй, только море – вот по морю он скучал, море ему снилось. Арман часто ловил себя на мысли, что щурит глаз, поворачиваясь в сторону пристаней, словно может разглядеть паруса, что пытается уловить в воздухе запах солёной воды. Он даже ловил себя на том, что в глазах Ивы мелькают блики моря.
Единственная женщина, какое-то время занимавшая его мысли, была Виро. Она была таинственна и непостижима. Не то призрак, не то плод его воображения, не то в самом деле – ёкай. Виро казалась ему такой же, как он. Раненой. Он был уверен, что у неё что-то с лицом, и от этого сердце наполнялось щемящей нежностью. Он был почти влюблен в нее, ждал встреч, представлял... по-всякому, а она позволяла ему реализовать все желания. Какое разочарование было понять, что его глупенькая ветренная жена и таинственная ниххонка в маске – одна и та же женщина! Не женщина даже, девчонка. Пусть влюблённая в него по уши – но это даже не льстило, а раздражало. О, конечно, он что-то подозревал, но с упоением обманывал самого себя.
Он был жесток с Ивой – тут Авелин была права, упрекая его. Разочарование оказалось сокрушительным ещё и потому, что он так терзался угрызениями совести за свою "измену" жене, а она все знала и водила его за нос. Арман терпеть не мог оставаться в дураках.
При мысли о Виро он снова покраснел от злости. Как же глупо все вышло, как же противно за самого себя! И обида никуда не делась, он просто загнал её куда-то за грудину, чтобы потом, вдыхая солёные брызги океана, рассмотреть со всех сторон, разобрать по косточкам и рассеять над водной гладью.
Мягкие руки, словно лианы, обвили его талию. Арман дернулся от неожиданности, понимая, что ушёл в себя слишком глубоко. Едва удержавшись, чтобы инстинктивно не отбросить помеху в сторону, он обернулся, заставляя себя обнять доверчиво прижимающуюся жену.
 
– Ты чего здесь стоишь, такой потерянный? – спрашивала Ива, поднимая к нему сияющее лицо. – Грустный...
– Задумался просто. А ну марш в дом! Выбежала без плаща, глупая девчонка!
Ива засмеялась, и её кудряшки заплясали на ветру. Носик у неё покраснел, подол платья совершенно вымок. Хорошенькая. Кажется, беременность пошла ей на пользу, щёчки округлились, глаза сверкали счастьем. И все равно – жалко её. Какой ребёнок этому ребёнку? Слишком рано! Кого она вырастит? Впрочем, мать поможет, не оставит же она свою невестку сиротой. Надо как можно скорее отвезти Иву на Север. Он, конечно, обещал ей, что не уплывет до родов... но ведь осенью можно снарядить экспедицию в южные моря, там не бывает льдов. Самое время. Всё равно младенец будет слишком мал. А года через три он вернётся домой и осядет на суше на пару лет. Там можно и о втором будет подумать. Или не вернётся. Неизвестно ещё, что лучше.
– Мне совсем не холодно, – уверяла Ива, дрожа, и Арман подхватил её на руки и понёс в дом. Глаз да глаз за ней, такую дурочку и оставлять страшно.
А Иве только того и надо было, кажется. Улыбалась, прижималась к нему, как котёнок. Что ж, если его жене так хочется, он будет носить её на руках хоть до самых родов, она лёгкая.27. “Сердце Севера” 
Палуба “Сердца Севера” покачивалась под ногами, ветер трепал его волосы. Хлопали паруса, скрипели снасти.
Арман Волорье был абсолютно, совершенно счастлив. Вдыхал полной грудью соленый ветер, сверкал единственным глазом, осматривая свой корабль. Ему хотелось прыгать и хохотать, как мальчишке, но он капитан, так нельзя, несолидно.
Он обожал море и этот простор, эту свободу. Тело пело от трудов и нагрузок: вывести судно в море - нелегкое дело. И только грамотный капитан руководит своей личной командой, как чутким прибором. Стоит на штурвале, встречает буксир на полсотни гребцов, быстро и правильно расставляет малые паруса. Отцепившись от крупной галеры, выводившей их из бухты порта, “Сердце Севера” ударило в громкую рынду и взяло курс в океан. Капитан не ошибся в команде, руки его не отвыкли еще от штурвала, и палец, воздетый к небесам, чутко улавливал ветер. Тот дует попутно – хороший знак для морехода, капитану благоволят боги моря.
Знает каждый моряк – есть те капитаны, с которыми в море пойти может только безумец. Они словно притягивают к себе и шторма и мертвенные штили. Арман же был из разряда “любимчиков удачи”. Матросы шептались: он заключил сделку с демонами глубин. А он просто знал это море. Вел наблюдения за погодой, знал характер каждой своей переборки, каждого паруса. Он жил по склянкам и спал от вахты к вахте. Капитан. Адмирал. Тот, что болен лишь морем.
И все две недели паруса были наполнены попутным ветром, а море ни разу не взбунтовалось против гостей.
Это плавание было особенным. Арман, наконец-то, получил позволение на исследовательскую экспедицию. Он должен составить подробную карту Ильенских островов, а затем и той части моря, что за ними. Дальнее побережье и «внутренности» островов не видел никто из жителей Ближайших стран: туземцы попросту не пропускали туда корабли. Казалось бы, необразованные дикари – один выстрел из пушки, и ко дну отправится целая флотилия их узких лодок! Вот только ни один вооруженный корабль не может подойти на расстояние пушечного выстрела. Шторм, штиль, встречный ветер – не пускает море смельчаков.
Граф Волорье долго беседовал зимними вечерами с Макеши, выведывая у туземца тайны Островов. Их шаманы сильны, древняя магия не знает равных. К туземцам можно попасть только с миром. Без оружия, с дарами, в нужное время и с нужными словами. Арман теперь был уверен в успехе.Он многое узнал о своей жене, о чем даже не догадывался. С младенчества и до трёх лет Ива жила на Островах под присмотром одного из тамошних племён. Там ее любили, предсказывая великое будущее. Арман надеялся, что его примут на островах, как мужа Ивы и племянника Авелин Ферн. Пожалуй, ни у одного человека в этом мире не было столько шансов проникнуть вглубь Ильенских островов, да не просто проникнуть – а ещё и выбраться оттуда живым.