Цена её любви – 2
– Так скажи!
– Я поведаю даже больше! Всё повторяется. И та, что убила тебя как человека, забрав новорожденную дочь, связана с тобой кровными узами!
Глава 3.3
– Дочь…
Изабель не осознавала ничего из того, что ещё говорила цыганка. Она смотрела широко открытыми глазами, не замечая происходящего вокруг. Все краски дня поблёкли, окружающий мир растворился, заполнив разум непонятными воспоминаниями.
Она глядела сверху вниз на каменную, освещённую факелами темницу. На лежащую без сознания поверх грязного тюфяка женщину в задранной до пояса окровавленной нижней рубашке. На красавицу в дорогой одежде, принимающую из рук старухи такую же огненно-волосую, как и сама, девочку. Комочек окровавленной плоти, дрыгающий крохотными ручками и ножками, отчаянно вопил, заявляя криком права на данную ему Богом жизнь.
– Джинджер…
Громкий стрекот подруг прервал процесс созерцания. Они предупреждали, что к башне приближается человек.
Она оттолкнулась сухими когтистыми лапками от камня перед узким оконцем и, поймав поток ветра, расправила чёрные крылья, взмывая высоко вверх…
– Изабель! Изабель, очнись!
Вампирша с трудом возвращалась в сознание.
Она почувствовала крепкие руки Дерика на спине и талии; он удерживал её на весу. Рыцарь вздохнул с облегчением, заметив, что зрачки подруги приняли нормальный размер.
– Где ты была в этот раз? Я всегда боюсь, что ты потеряешься в тех видениях и не сможешь вернуться.
– Джинджер… – По щеке мёртвой подруги бывшего крестоносца скатилась слеза.
Он хорошенько встряхнул Изабеллу.
– Какая Джинджер? Кто это?
– Дочь! – рассмеялась она сквозь слёзы. – Моя, понимаешь? Малышка с волосами яркого пламени!
Теперь уже пришла очередь удивляться Дерику. Он поставил подругу на землю, стараясь понять, о чём она говорит.
– Объясни ты как следует, какое «пламя»?
Изабель бросилась на колени рядом с человеком, в венах которого текла её кровь, не тратя драгоценное время на разъяснения вампиру. Цыганка могла умереть в любую минуту, а ей ещё так много нужно узнать.
Она краем глаза следила за облаками, отмечая по ним бег времени.
– Это он – мой дар колдуньи?
– Да, – улыбалась стянутыми морщинами губами старуха, вторя вампирше. – Бедная девочка, ты не знаешь, насколько сильна. Ты так радовалась, разговаривая с волками, что не замечала, на что способна ещё. И даже побывав в теле птицы, не поняла, что ворон – это не только сила ветра, а память, долгая память, накопленная за столетия!
– Но как я смогла это сделать? – Изабель пыталась разобраться, как управлять подаренными предками способностями.
– О чём ты думала, перед тем как увидеть малютку?
– Об Англии и той башне, в которой у меня отняли её, – отвечала она с усердием примерной ученицы.
– Твоя душа была там и вселилась в ворона. Ты прочла его память.
Следующий вопрос белошвейка задавала с замиранием. Если сейчас ей ответят «нет», то она ещё не раз сможет вернуться к башне и любоваться красавицей-дочкой.
– Это случайно?
– Нет, ты всегда будешь точно определять того, кто тебе нужен.
Вампирша рассмеялась. Впервые за столько времени она была хоть на мгновение по-настоящему счастлива.
– А что я ещё могу видеть? – Её глаза блестели любопытством ребёнка.
– Всё, что захочешь. Дар привязан не только к месту, но и человеку.
– Я смогу… – Изабель не решалась выговорить имя графа.
– Да! Ты можешь его увидеть в любое время, но будь осторожна!
– В чём?
В голове белошвейки сразу же возникла мысль: «Он всё-таки женился!» Она с облегчением вздохнула, услышав ответ:
– Твоё тело слишком уязвимо, когда его покидает душа. Ты не сможешь летать как Рейс, тебе не передана её сила. Кто-то должен всегда находиться рядом, чтоб вернуть тебя в случае опасности в твою оболочку.
– Я смогу найти свою дочь? – Изабель застыла в ожидании ответа на главный вопрос, что не давал спокойно ходить по земле, каждую секунду напоминая о потерянной любви и бессилии против коварства Жаклин.
Однако получила вовсе не то, на что очень надеялась:
– Только если ворон иль волк видели, куда её спрятали.
Хотя и эти слова вселяли надежду. Вампирша попыталась выразиться предельно ясно:
– А ты можешь узнать это?
– Нет, в замке есть ведьма намного сильнее меня, и это счастье, что она позволила тебе разглядеть девочку.
Но и этот ответ дарил возможность на обретение счастья. Если Тильда не зла на неё, то, может, подскажет где найти ребёнка?
Изабель по-прежнему улыбалась: перед глазами стоял живой комочек, созданный из её плоти и крови. Она не умерла безвозвратно, частица её живёт и растёт, и сможет родить ещё не одно живое существо. Смерть в лице Жаклин не смогла победить Блеров!
И только тут до белошвейки дошли остальные слова цыганки…
– Я связана с леди Бедфорд кровью?
Она впилась глазами в лицо старой женщины, только сейчас заметив, насколько той стало хуже; она хрипела, пытаясь что-то сказать растрескавшимися губами.
Изабель зарычала. Что значит подаренная ей вечность против беспомощности продлить хоть на миг жизнь человеку?
«Живи, живи, живи!» – набатом стучали в висках слова, отдавая болью в мёртвое сердце.
Она шептала, словно молитву, обращаясь к всевозможным богам и покровителям:
– Нет, не умирай! Не сейчас!
Вампирша чувствовала себя загнанной в угол волчицей. Отчаянье разрывало грудь, горло саднило желанием выть от беспомощности.
– Прошу тебя, не умирай! Ты так много должна мне ещё объяснить, я не смогу одна разобраться во всём, – разрыдалась она, вмиг растеряв привитые Дериком выдержку и хладнокровие.
Изабель чутко прислушивалась к клокотанию, пытающемуся прорваться словами сквозь пересохшее горло цыганки. Наконец ей это удалось.
– Ты всё сможешь, – сорвался слабый шелест с синеющих губ. – Но ты должна ему вырвать сердце.
– Кому? За что? – Изабель с непониманием смотрела в невидящие глаза старой женщины.
– Адриану, виновнику нашей смерти…
Цыганка выдохнула, произнеся последние слова, и вытянулась. Взгляд замутнённых бельмами глаз устремился в небо. Она больше не дышала. Освобождённая из телесного плена душа неслась ввысь навстречу любимым детям.
Вампирша плотно сомкнула покойнице веки и завыла поминальную песню волков, приподняв старуху за плечи. Где-то в горах эхом вторили серые хищники.
Изабель положила седую голову цыганки себе на колени.
– Прости меня, абуэла, прости, что так поздно пришла…
Рука Дерика легла на плечо подруги.
– Ты ничего не могла для неё сделать.
– За это и прошу прощения.
Бывший крестоносец огляделся по сторонам. Вой волков стих, но оставаться здесь дольше было небезопасно. Монахи наверняка уже оправились и готовят облаву на пособников ведьмы.
– Что будем делать с телом?
– Я не знаю, по какому обычаю их хоронят. Нужно найти табор. – Изабель глубоко дышала, пытаясь вернуть хладнокровие.
– Это сделать легко. Принюхайся. – Дерик подсунул руки под мёртвое тело старухи и поднял над землёй.
– Запахом цыганки тянет с пещер в скалах, что в миле отсюда. Возможно, там ночуют её родные. Я отнесу цыганку к ним.
Её горький аромат…
Сердце вампирши наполнилось злобой. Запахом гари, костра, пепла дочери, внучки – девочек, чью боль старая женщина забрала себе!
Монахи, монахи, монахи… Отчего они постоянно преследуют её, рассеивая смерть рядом с собой, в прошлом и настоящем, пытаясь забраться в будущее?
Изабель перевела взгляд с умиротворённого лица цыганки на рыцаря.
– И что ты скажешь теперь? – Её голос дрожал, перед глазами стояло видение с другим ребёнком: тело девочки, обугленными руками обнимающее мёртвую маму. – Я должна их любить?
Дерик знал, о любви к кому говорит разъярённая подруга.
– Скажу словами Иисуса: прости им, Отче, ибо не ведают, что творят!
– Ну, тогда и меня пусть простит, ибо я творю то, что ведаю!