Цена её любви – 2

– Это почему же? – ответил он вопросом.
– Нелегко познать счастье в объятиях мужа, влюблённого в другую женщину.
– Ты по-прежнему убежден, что я люблю Изабеллу? – с издёвкой усмехнулся Бедфорд, намереваясь перевести разговор в шутку. Но Кевин не собирался отступать; взгляд голубых глаз выражал решительность.
– Более чем когда-либо. Ты снова говорил во сне. Переборки на судне слишком тонкие, чтоб не услышать, оттого я так рано и встал.
Милтон-старший в который раз за утро чертыхнулся, проклиная замкнутое пространство судна и невозможность снять напряжение. Неудовлетворённая похоть приводила к запретным воспоминаниям и слишком ярким снам, в которых он обладал лишь одной женщиной.
– Извини, что не дал выспаться. Отсутствие шлюх и вынужденное безделье не делают сон крепче… И что я говорил?
Вопрос можно было не задавать – граф отлично помнил, что снилось ему этой ночью.
– Звал её по имени, обещал всё простить, если вернётся.
Ричард перевёл взгляд. Совершенно чистое небо – ни облаков, ни птиц. Абсолютная тишина, вязкая, предрассветная, нарушаемая плеском рассекаемых вод да поскрипыванием деревянной палубы и снасти.
Раскалённый диск солнца неспешно поднимался из ряби далёких волн, окрашивая всё вокруг красно-жёлтым. Кровавые отблески нового цвета глаз любимой…
Бедфорд тяжело вздохнул и обернулся к брату; тот по-прежнему не сводил с него взгляда. Вероятно, пришло время рассказать о самом сокровенном.
– Вот с возвращением-то всё не так просто…
Кевин кивнул, соглашаясь:
– Знаю, супругов Додсон так и не нашли…
– Нет, не это… – перебил Ричард, не желая слышать о Изабелле, носящей чужую фамилию.
Он медлил, понимая, что не всякую истину можно понять, а уж принять – тем более, но брат напирал:
– А что же тогда? Хватит загадок, я должен знать правду!
– Должен? – усмехнулся граф.
– Да! Чтоб знать, что делать самому.
– Теперь ты говоришь загадками. Делать «что»? – подталкивал он к решению.
– Я хочу взять Гвен в супруги.
– Хочешь – что?
Ричард цеплялся за слова, как за соломинку, изображая непонятливого глупца, и Кевина начинало бесить это. Он повысил голос:
– Я буду просить руки леди Пембрук у короля, если граф откажет мне в этом!
– Ты думаешь, Винс отдаст единственную дочь тебе в жёны?
Барон сжал пальцы в кулаки, хрипло озвучивая мысли, несколько дней не дающие спокойно заснуть:
– Будет вынужден, если ты, граф Бедфорд, откажешься на ней жениться, а мы тайно обвенчаемся.
Ричард усмехнулся. Такое решение проблемы приходило и ему в голову, но было отметено, так как грозило тяжкими последствиями.
– Ты хочешь конфликта? Как доказать, что леди Пембрук пошла с тобой под венец добровольно?
– Войны не хочу, но Винс должен поверить в искреннее желание дочери быть моей супругой. Глупо ломать ей жизнь из-за того, что мне не достанется титул Бедфорд. Я барон с правом на собственные земли и не отдам Гвен никому, даже тебе, потому что люблю!
– С чего вдруг такая прыть? – Голос Ричарда вновь стал насмешливым: слишком уж быстро брат заговорил о любви. Это слегка настораживало.
– Не вдруг. Я понял, что давно испытываю это чувство, оттого и грешил со всеми подряд.
– Блудил от любви? – поползла вверх бровь графа.
– Нет, и не нужно ёрничать! Делал это от безысходности, невозможности обладать той, кого желаю по-настоящему. Я никогда не покусился бы на твою невесту, относись ты к ней не как к сестре.
– Но желание должно быть обоюдным.
Высокая волна ударила в борт лёгшего на новый курс судна. Оно слегка накренилось, но вернулось в прежнее положение. Удар следующей окатил братьев ледяными брызгами. Они смахнули руками влагу с лиц, но не покинули палубу, продолжая сложный, но нужный обоим разговор.
– Оттого я сейчас говорю с тобой. Гвен тоже любит меня.
– Уверен в этом? Неужели графиня Пембрук призналась тебе? Пока я слышал и видел обратное.
– Нет, зачем ждать слов, если её глаза кричат о чувствах. Я уже сказал: последний турнир многое изменил… – Барон положил руку на плечо брата. – Я сделаю всё, чтоб найти твою Изабеллу. Отступись от Гвен, не мешай нашему счастью.
 
Ричард смотрел на Кевина и видел, сейчас тот говорит совершенно искренне. Но что будет через год-два? Может быть, Жаклин права, только с ним юная леди станет по-настоящему счастлива, а он сам обретёт покой и семейное благополучие? А что означают эти слова? Сытая пища, теплая постель? Но так живёт и скот до забоя. Верная жена, ожидающая мужа из боевых походов? Он тяжело вздохнул, придавленный воспоминаниями о дорогом сердцу человеке. А если, как мать, сжав зубы, выполнявшая роль хозяйки, но втайне мечтающая, что вражеская стрела, копьё или меч освободят её от брака с ненавистным супругом? Сколько раз в детстве граф слышал мольбы о прощении за грешные мысли склонившейся перед распятием матушки?.. Слишком часто.
Он отвечал за юную леди, но не хотел становиться предметом несчастья. Что если встреча с Изой так никогда и не произойдёт?
Глава 5.3
Следующие слова являлись чистой правдой:
– А что станется со мной? Я не хочу жениться на знатной, безмозглой пустышке. С леди Пембрук мы испытываем хоть какие-то чувства друг к другу. Она не глупа, умеет поддержать беседу, обучена грамоте, хороша собой, да и знакомы мы с раннего детства.
– Я помогу найти твою белошвейку. Какая разница, кто взойдёт на супружеское ложе графа, если сердце всё равно занято другой женщиной? – горячо возражал барон. – Изабель станет твоей наложницей и всегда будет рядом.
– В этом-то и беда…– Протянул Бедфорд, качая головой.
– Снова загадки. – Блондин в раздражение стукнул кулаком по деревянным перилам. – Я открылся, почему бы и тебе не сделать то же?
– У меня всё намного труднее.
– Женщина – не иголка, она не может пропасть бесследно… – Кевин замолчал, заметив смертельную тоску в глазах брата. Страшная догадка, разрушающая его мечты, пронзила сердце: – Изабель мертва?
– И да, и нет. – Ричард вздохнул; вот и пришла его очередь открывать сердце.
– Она приняла постриг и стала монашкой?
Граф криво усмехнулся:
– Если бы так. Выкрасть монахиню намного проще, чем достать из могилы…
– Так всё-таки мертва?
– Я же сказал – и да, и нет! – теперь чуть не сорвался на крик Бедфорд.
Кевин не отступал; он твёрдо решил вывести брата на откровение. Смотреть и дальше, как тот с каждым днём становится всё мрачнее, не было мочи. В конце концов, от его раздражённости страдали не только слуги, но и Гвен.
– У меня голова идёт кругом от непонятных намёков. Скажи всё как есть, не будь трусом!
Ричард перевёл взгляд на показавшийся вдалеке берег – отличный повод увильнуть от разговора.
– Ты не поймёшь и не простишь. Да и времени нет.
Кевин понял его намерения и придержал за рукав дуплета.
– А ты попробуй! Мы можем продолжить в твоей каюте.
Возвращаться в тесноту крошечной комнатки не хотелось. Ричард огляделся по сторонам.
Несколько матросов, свободных от вахты, спали вповалку на куче тряпья, брошенного прямо под главной мачтой, готовые по первому крику наблюдателя занять места для швартовки, не желая прятаться на короткое время в душном трюме.
Рулевой с помощником переговаривались, обсуждая, что станут делать, ступив на французский берег, споря, шлюхи в каком порту упитаннее, а подаваемая в тавернах выпивка – дешевле.
Никому из них не было дела до разговора хозяев корабля – матросы подчинялись капитану.
– Я знаю, что сталось с Изой, и неспроста говорю, что она ни жива и ни мертва. – Граф проглотил подступивший к голу комок.
Кевин не торопил и молчал, видя, как сложно брату.
– Помнишь, на турнире жеребец графа Праденса встал на дыбы и опрокинулся вместе со всадником, из-за чего он воткнул в себя заточенное боевое копьё?
– Как такое забыть. В тот день ты мог остаться на ристалище мёртвым…