Весь Клайв Баркер в одном томе. Компиляция (СИ)

Они оставили мертвого лежать рядом с перевернутой машиной и скова тронулись в путь.
Становилось холодно, хотелось есть. Однако те дома, мимо которых они проходили, были наглухо заперты и не подавали никаких признаков жизни.
— Что он имел в виду? — устало проговорил Мик, когда они стояли возле очередной запертой двери.
— Он говорил метафорами…
— И про великанов?
— И про великанов. Троцкистская белиберда, — продолжал настаивать Джуд.
— Мне так не кажется, — повторил Мик и пошел обратно к дороге.
— У тебя есть иная точка зрения? — оставаясь на прежнем месте, с вызовом спросил Джуд.
— Он не был похож на человека, сочиняющего речи заранее.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что вокруг нас бродят какие-то великаны? Ради Бога, опомнись!
Мик повернулся к Джуду. В сумерках трудно было разглядеть выражение его лица. Однако голос был твердым и уверенным.
— Да. Я думаю, он говорил правду.
— Абсурдно! Абсурдно и смешно! Нет!
В этот момент Джуд ненавидел Мика. Ненавидел за его наивность, за готовность поверить в любой вымысел, если тот окружен некоторым ореолом романтичности. Господи! Поверить даже в такую нелепую выдумку…
— Нет, — повторил он. — Нет. Нет. Нет.
Небо было ярко-синим. Очертания гор под ним слились в один черный зубчатый контур.
— Я замерз, как собака, — сказал из темноты Мик. — Ты пойдешь со мной или останешься здесь?
— На этой дороге мы ничего не найдем! — крикнул Джуд.
— Возвращаться уже поздно.
— Там только горы, и все!
— Поступай, как знаешь. Я пошел.
Его шаги стали удаляться во мраке.
Немного поколебавшись, Джуд последовал за ним.
Ночь была безоблачной и холодной. Они шли, подняв воротники и сжав пальцы ног в ботинках. Небо над ними сияло крупными немигающими звездами. Глаз мог составить из них столько причудливых сочетаний, сколько хватило бы терпения. Через некоторое время они обнялись. Им было легче идти, поддерживая и согревая друг друга.
Часам к одиннадцати они увидели свет, горевший в далеком окне.
Женщина, открывшая дверь, не улыбалась, но поняла их состояние и впустила в дом. Было бессмысленно рассказывать этой старой крестьянке или ее одноногому мужу о том, что они сегодня видели. В каменном коттедже не было ни телефона, ни признаков имеющихся транспортных средств, и поэтому даже если бы они нашли какой-нибудь способ поведать о случившемся, то все равно ничего не смогли бы предпринять.
Мимикой и жестами они кое-как показали, что проголодались и устали. Затем попробовали объяснить, что заблудились, — и проклинали себя за оставленный в «фольксвагене» разговорник. Едва ли она поняла что-нибудь из их слов, но усадила возле печи, на которую поставила кастрюлю.
Они съели по большой тарелке несоленого горохового супа и улыбками поблагодарили женщину. Ее муж сидел рядом, не проявляя ни малейшего желания заговорить с гостями или хотя бы взглянуть на них.
Сытная еда подействовала. Они немного воспрянули духом.
Теперь им предстояло выспаться, а утром отправиться в обратную дорогу. К следующему вечеру тела, лежащие на поле, будут прибраны, пересчитаны, уложены в гробы и отправлены к родственникам. Воздух будет заполнен гулом моторов, который наконец заглушит стоны, еще звучавшие в их ушах. Будут кружить вертолеты, будут суетиться санитары и полицейские. Будет все, что сопутствует большим катастрофам, случающимся в цивилизованном обществе.
А потом все это будет приятно вспомнить. Все-таки, часть истории: конечно, трагедия, но ее можно объяснить, отнести к какой-нибудь схеме и жить дальше. Все будет хорошо. Скорей бы утро.
Вскоре усталость сразила их. Они заснули прямо за столом, уронив головы на скрещенные руки. Рядом остались пустые тарелки и недоеденные ломти хлеба.
Они ничего не чувствовали. Они провалились в темноту без сновидений и мыслей.
Затем начался грохот.
Где-то под землей. Глухие ритмичные удары, как будто какой-то титан медленно подбирался все ближе и ближе.
Женщина разбудила мужа. Разбудила, зажгла лампу и подошла к двери. Ночное небо было усеяно звездами. Вокруг высились черные горы.
 
Гром не утихал. Удар и через полминуты новый, с каждым разом становившийся все громче.
Муж и жена стояли рядом и прислушивались к гулкому эху, прокатывавшемуся по горным склонам. Гремело где-то недалеко, но молний не было.
Только тяжелые удары…
Бум…
Бум…
От них сотрясалась земля. Из дверного косяка сыпалась пыль, дребезжали оконные стекла.
Бум…
Бум…
Они не знали, что это было, но во всяком случае бежать из дома не собирались. Каким бы жалким укрытием ни был их коттедж, находиться в нем не казалось опасней, чем в ближнем лесу. Как они могли узнать, под каким деревом остановиться, чтобы их не задела гроза? Нет, лучше было ждать: ждать и смотреть.
У женщины было плохое зрение, и она не совсем поверила своим глазам, когда одна из черных гор вдруг стала вырастать, постепенно заслоняя звезды. Но ее муж видел это: невообразимо огромную голову, которая в темноте казалась еще более огромной — превосходившей даже сами горы.
Выпустив костыли, он упал на колени и зашептал молитвы. Его искусственная нога вывернулась из кожаных ремней.
Его жена завыла: ни одно из известных им слов не могло остановить это чудовище, возникшее из мрака и надвигавшееся на них.
Проснувшись, Мик нечаянно смахнул со стола тарелку и лампу.
Они разбились.
Проснулся Джуд.
Крик за дверью затих. Женщина бросилась бежать в лес. Любое дерево было лучше, чем это зрелище. Ее муж продолжал дрожащими губами повторять молитвы, но великан все вырастал и вырастал. Вот поднялась его громадная нога…
Бум…
Коттедж заходил ходуном. Запрыгала посуда в шкафу, зеркало сорвалось с крючка и вдребезги разбилось.
Любовники знали этот гром: эти подземные удары.
Мик схватил Джуда за плечо.
— Вот видишь? — прохрипел он. — Видишь? Видишь?
В его хрипе слышались истерические нотки. Опрокинув стул, он кинулся к двери. По дороге выругался. Выбежал на крыльцо…
Бум…
Грохот был оглушительным. Со звоном лопались оконные стекла. Трещали балки под крышей.
Джуд догнал любовника у двери. Старик лежал ничком, пальцами судорожно сжимая комья сухой земли.
Мик, подняв голову, смотрел в небо. Джуд посмотрел туда, куда был устремлен его взгляд.
В одном месте звезд не было. Там была кромешная тьма в форме огромного человека, нависшего над горами. Отчетливо выделялись контуры.
Он казался слишком широким. У него были неестественно толстые — не как у человека — ноги и чересчур короткие руки. Может быть, они выглядели так по сравнению с торсом.
Затем он поднял свою исполинскую ступню и опустил на землю, сделав шаг в направлении дома.
Бум…
Крыша коттеджа покачнулась. Все, что говорил угонщик, оказалось правдой. Пополак был и городом, и великаном. И шел, перешагивая через горы…
Их глаза быстро освоились с темнотой, и они уже могли различить ужасающие подробности в строении этого монстра. Несомненно, он был шедевром инженерной мысли: человек, созданный из людей. Или лучше сказать, бесполый гигант, сделанный из живых мужчин, женщин и детей. Все жители Пополака были в нем безжалостно плотно прижаты друг к другу. Их тела и суставы были так крепко скованы в одно целое, что человеческие кости почти ломались от напряжения.
Уже можно было увидеть безукоризненно рассчитанную конструкцию этого исполина: продумано было расположение центра тяжести; как соответствовали слоноподобные ноги громадному весу туловища; как низко к плечам была посажена голова — оптимально для движений и с минимальной нагрузкой на шею.
Несмотря на диспропорции, он был ужасающе человекоподобен. Поверхность составляли полностью обнаженные люди, которые блестели при свете звезд, как одно огромное человеческое тело. Были скопированы даже мускулы, хотя и упрощенно. Можно было разглядеть, как умело все люди были подогнаны друг к другу; с какой акробатической виртуозностью работали те, из кого был сделаны суставы рук и ног, позвонки и сухожилия.