Сувениры доктора Ватсона (СИ)
— Ватсон, вы преувеличиваете мои скромные способности. Но даже я.
— И вы хотите сказать, что эти сгоревшие часы…
— Были не просто часами. Мы с вами сожгли криптограф Уитстона. Предпоследний, я полагаю.
— Холмс, вы опять говорите загадками! Что за криптограф? Кто такой Уитстон? Почему предпоследний?
— Чарльз Уитстон был одним из величайших британских изобретателей. Он придумал множество замечательных вещей, в том числе и телеграф. А еще он создал криптограф — уникальное устройство, которое производит ключи для идеального шифрования. До сегодняшнего дня я полагал, что единственный криптограф хранится в подвалах Адмиралтейства. Работает это устройство крайне медленно — производит по одной новой цифре ключа в день. О нем почти никто не знает — его видели всего несколько человек, которые отвечают за тайные сообщения в командовании британского флота. Уверен, что вы можете представить, какую ценность представляют шифровальные ключи Адмиралтейства для врагов Британии.
— Я, кажется, начинаю понимать… Старый герцог Ольнистер работал над внедрением в Британии телеграфа. Он был знаком с Уитстоном…
— Блестяще, Ватсон! Я тоже думаю, что модель криптографа в башне — результат их сотрудничества. В часах башни было небольшое окошко, в котором каждый день ровно в полдень можно было увидеть новую цифру ключа. А герцогиня во время своих наблюдений за птицами замечала новые цифры в подзорную трубу.
— Но почему криптограф не был уничтожен? — спросил я.
— Думаю, его сперва сохранили на случай, если что-либо произойдет с тем, который хранится в Адмиралтействе. А потом о нём забыли: так иногда случается с секретами, о которых мало кто знает. Уитстона давно нет в живых, а старый герцог уже мало что помнит. Но кто-то узнал про криптограф и нашел способ шантажировать герцогиню. Надо отдать должное её мужу, я редко видел столь благородное поведение.
— А что он сделал?
— Он что-то подозревал, поэтому выдумал свою ревность и практически не расставался с женой. Ей нужно было передавать Джеймсу Маршаллу шифровальные ключи, но муж всегда был поблизости. Почта слишком ненадежна для столь важных вещей, а довериться герцогиня никому не могла. Поэтому ей пришлось воспользоваться своим открытием о пропущенной ремарке. Каждый фестиваль открывался постановкой «Макбета», и она перед спектаклем записывала ключ и передавала его Джеймсу Маршаллу, исполнявшему Макбета, под видом письма от леди Макбет. Какое всё-таки необычное и талантливое решение!
— Но почему герцог не обратился в Скотленд-Ярд?
— Ищейки Скотленд-Ярда вряд ли бы что-либо обнаружили. А если бы обнаружили, то герцогине бы грозила виселица за измену. К счастью, у герцога хватило и терпения, и доверия. Но когда он увидел племянницу жены, всё разом переменилось. Долгие годы беспокойства за любимую женщину и роль этого… как его зовут? Макдуфа?… сделали своё дело. Он не сразу отправился в павильон. Когда я вышел из оружейной, он только направлялся на сцену, а в руках у него был длинный звенящий свёрток.
— Там был меч?
— Один меч не звенит, Ватсон, — сказал Холмс и опять выжидающе посмотрел на меня.
— Вы хотите сказать, что в свёртке были два меча?
Холмс кивнул.
— Значит, на сцене была дуэль? — вскричал я.
— Именно. Должен признать, я первый раз смотрел «Макбета», причем значительную часть пьесы мы пропустили, да и само представление не было закончено, но сцена поединка определенно была успешной. Мне очень понравился монолог, который Джеймс Маршалл произнес с мечом в руках, когда понял, что герцогу всё известно, а поединка не избежать. Может, что-то и есть в этом вашем театре…
За следующие несколько минут я несколько раз открывал уже было рот, чтобы что-то сказать Холмсу, о чем-то спросить его, но в последний момент останавливался. Слова Холмса практически перевернули мои представления о том, что произошло. Джеймс Маршалл, великий актер, оказался шпионом и шантажистом. Герцог Ольнистер, бездельник-аристократ, проявил благородство, достойное своих предков-рыцарей. Я стал свидетелем последнего монолога Маршалла, монолога, который актер произнёс, зная о неминуемой дуэли. Сама мысль о том, что Холмс не только понимал произошедшее, но и всё это устроил, в очередной раз убеждала меня в сверхъестественных способностях моего друга. Время от времени я поворачивал голову к Холмсу. Он сидел неподвижно, полуприкрыв глаза, и я мог поклясться, что иногда на его горбоносом профиле проскальзывала тень улыбки.
Тем временем Холмс затянулся трубкой. Вагон мерно покачивался, весенний пейзаж за окном поезда радовал глаз, а в купе появился аромат знакомого табака. Мы возвращались домой, на Бейкер-стрит.
* * *Утром следующего дня я спустился в гостиную и увидел там Холмса, который допивал кофе, курил трубку и просматривал свежие газеты.
— Прочитайте передовицу «Таймс», Ватсон, — протянул мне газету Холмс.
Я взял газету, и мне сразу же бросился в глаза заголовок «Трагедия в усадьбе «Три башни». Я стал читать вслух:
— Невосполнимая утрата постигла всех любителей театра вчера во время любительской постановки «Макбета» в усадьбе герцога Ольнистера. Уже несколько сезонов герцог Ольнистер — известный меценат и покровитель театра — устраивает театральные фестивали. Они каждый раз начинаются с постановки «Макбета», в которой главную роль исполняет знаменитый актер Джеймс Маршалл. Вчера в результате нелепой ошибки бутафорские мечи были заменены на настоящие. И герцог Ольнистер, традиционно исполняющий в этих постановках роль Макдуфа, в последнем акте шотландской пьесы заколол Джеймса Маршалла, игравшего Макбета. Гибель Маршалла во время исполнения одной из его самых удачных ролей потрясла всех поклонников этого выдающегося таланта. Герцог Ольнистер в ответ на вопрос нашего репортера назвал случившееся трагической случайностью. Он заверил, что это роковое происшествие никак не повлияет на остальные пьесы сезона. Его светлость добавил, что сам не будет принимать в них участия, поскольку занят оформлением удочерения недавно найденной племянницы его жены. Её светлость от комментариев отказалась.
В этот момент послышались неторопливые шаги по лестнице, скрипнула ступенька и в гостиную поднялась миссис Хадсон.
— К вам инспектор Лестрейд, — объявила она. Миссис Хадсон ушла, и вскоре в гостиную поднялся инспектор. Не нужно было обладать дедуктивными способностями моего друга, чтобы понять, что Лестрейд устал и только что вернулся с дороги.
— Мистер Холмс! — возопил он, свалившись в кресло. — Мистер Холмс! Меня разбудили в четыре утра, чтобы я отправился в Чинфилд расследовать убийство какого-то актёришки. Я приезжаю, и оказывается, что пэр Англии… пэр Англии, мистер Холмс!.. зарезал этого актёра на глазах у полутораста зрителей. И этот самый пэр говорит мне, что все произошло случайно, и вы… вы, мистер Холмс!.. были тому свидетелем.
Лестрейд устало вздохнул и продолжил гораздо более тихим голосом:
— Там вообще творится чёрт-те что, в этом Чинфилде. Какая-то башня сгорела, и вся усадьба пропахла дымом. В гостинице горюют поклонники этого актёра. А тут еще этот пэр… Мистер Холмс, я оставил Грегсона записывать показания, там ему работёнки на неделю хватит, — хмыкнул в усы инспектор, — а сам приехал к вам. Скажите, мистер Холмс, — с выражения лица Лестрейда сошли как усталость, так и напускное недовольство, и он, наклонившись, спросил:
— Это вправду несчастный случай? Видит бог, я не хочу держать под следствием пэра Англии, но тут полтораста свидетелей и известный актёр, вы понимаете…
— Мой дорогой инспектор, — произнес Холмс, — ваша интуиция, как всегда, оказалась на высоте. Вы совершенно правильно сделали, что приехали ко мне и доктору Ватсону. Уверяю вас, и готов подтвердить это в суде присяжных, что произошел несчастный случай. Я убежден, что вам нет нужды проводить расследование.
— Да, инспектор, — кивнул я, — мы были свидетелями этого происшествия. Это именно несчастный случай.