Драматические произведения. Мемуары

 Базиль. Будь это простой смертный, устранить его ничего бы не стоило.
 Бартоло. Вооружиться, облечься в доспехи, устроить ему вечерком засаду…
 Базиль. Bone Deus!  [24]И попасть в затруднительное положение! Нет, втянуть его самого в какое-нибудь грязное дело — вот это пожалуйста. И, пока заваривается каша, опутать его клеветой — concedo  [25].
 Бартоло. Странный способ отделаться от человека!
 Базиль. Клевета, сударь! Вы сами не понимаете, чем собираетесь пренебречь. Я видел честнейших людей, которых клевета почти уничтожила. Поверьте, что нет такой пошлой сплетни, нет такой пакости, нет такой нелепой выдумки, на которую в большом городе не набросились бы бездельники, если только за это приняться с умом, а ведь у нас здесь по этой части такие есть ловкачи!.. Сперва чуть слышный шум, едва касающийся земли, будто ласточка перед грозой, pianissimo  [26], шелестящий, быстролетный, сеющий ядовитые семена. Чей-нибудь рот подхватит семя и, piano  [27], piano, ловким образом сунет вам в ухо. Зло сделано — оно прорастает, ползет вверх, движется — и, rinforzando  [28], пошла гулять по свету чертовщина! И вот уже, неведомо отчего, клевета выпрямляется, свистит, раздувается, растет у вас на глазах. Она бросается вперед, ширит полет свой, клубится, окружает со всех сторон, срывает с места, увлекает за собой, сверкает, гремит и, наконец, хвала небесам, превращается во всеобщий крик, в crescendo  [29]всего общества, в дружный хор ненависти и хулы. Сам черт перед этим не устоит!
 Бартоло. Что вы мне голову морочите, Базиль? Какое отношение может иметь ваше piano-crescendoк моим обстоятельствам?
 Базиль. То есть как какое отношение? Что делают всюду, дабы устранить противника, то надо делать и нам, дабы воспрепятствовать вашему противнику подойти на близкое расстояние.
 Бартоло. Подойти на близкое расстояние? Я рассчитываю жениться на Розине, прежде чем она узнает о существовании графа.
 Базиль. В таком случае нельзя терять ни минуты.
 Бартоло. А за чем же дело стало, Базиль? Я всецело положился на вас.
 Базиль. Да, но вы скупитесь на расходы, а между тем неравный брак, неправильное решение суда, явная несправедливость, все это диссонансы в гармонии порядка, — диссонансы, которые способно подготовить и сгладить одно только стройное созвучие золота.
 Бартоло (дает ему денег). Действуйте, как вам заблагорассудится, но только скорее.
 Базиль. Это другой разговор. Завтра все будет кончено. От вас требуется лишь не допустить, чтобы сегодня ваша воспитанница получила какие-либо сведения.
 Бартоло. Можете быть уверены. Вы придете вечером, Базиль?
 Базиль. Особенно не ждите. Весь день у меня уйдет на ваши свадебные дела. Особенно не ждите.
 Бартоло (провожает его). Всего наилучшего.
 Базиль. Не беспокойтесь, доктор, не беспокойтесь.
 Бартоло. Да нет, я хочу запереть за вами дверь на улицу.
 
«Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность»
 
  
Явление девятое
 
  Фигароодин, выходит из соседней комнаты. 
  Фигаро. О благоразумная предосторожность! Запирай, запирай дверь на улицу, а я, уходя, отопру ее графу. Этот Базиль — изрядный мерзавец! К счастью, глупости в нем еще больше, чем подлости. Для того чтобы твоя клевета произвела впечатление в обществе, нужно быть из хорошей семьи, благородного звания, иметь имя, занимать определенное положение, словом иметь вес. А тут какой-то Базиль! Его сплетням никто не поверит.
   
Явление десятое
 
  Розинавбегает, Фигаро. 
 Розина. Как, вы еще здесь, господин Фигаро?
 Фигаро. К великому для вас счастью, сударыня. Ваш опекун и ваш учитель пения, полагая, что они здесь одни, говорили между собой начистоту…
 Розина. А вы подслушивали, господин Фигаро? Вы же знаете, что это очень дурно!
 Фигаро. Подслушивать? Между тем, когда вам нужно что-нибудь явственно услышать, то это наилучшее средство. Было бы вам известно, что завтра ваш опекун намерен на вас жениться.
 Розина. Боже милосердный!
 Фигаро. Не бойтесь, мы ему наделаем столько хлопот, что ему некогда будет об этом думать.
 Розина. Вот он идет, спуститесь по маленькой лестнице. Я из-за вас умру от страха.
 Фигаро убегает. 
  
Явление одиннадцатое
 
  Розина, Бартоло. 
 Розина. С вами здесь кто-то был, сударь?
 Бартоло. Дон Базиль. Я его проводил до входной двери, у меня есть на то основания. Вы, конечно, предпочли бы, чтобы это был господин Фигаро?
 Розина. Мне это совершенно безразлично, уверяю вас.
 Бартоло. Любопытно мне знать, какой такой важный разговор мог быть у цирюльника с вами?
 Розина. Вы меня серьезно спрашиваете? Он мне сообщил о здоровье Марселины; по его словам, она себя еще очень неважно чувствует.
 Бартоло. Сообщил о здоровье? Бьюсь об заклад, что ему было поручено передать вам письмо.
 Розина. От кого бы это, позвольте узнать?
 Бартоло. От кого? От того, чье имя женщины никогда не называют. Почем я знаю? Может быть, ответ на бумажку, выпавшую из окна.
 Розина (в сторону). Всякий раз попадает в точку. (К Бартоло.)Вы этого, право, заслуживаете.
 Бартоло (смотрит Розине на руки). Так оно и есть. Вы писали.
 Розина (в замешательстве). Вам, должно быть, так хочется меня уличить, что это даже становится забавным.
 Бартоло (берет ее за правую руку). Совсем не хочется, но вот пальчик-то у вас в чернилах! Что, хитрая сеньора?
 Розина (в сторону). Проклятый!
 Бартоло (все еще держит ее руку). Когда женщина одна, ей кажется, что все будет шито-крыто.
 Розина. Ну, конечно… Веское доказательство!.. Перестаньте, сударь, вы мне вывихнете руку. Я перебирала вещи возле самой свечи и обожглась, а мне давно говорили, что обожженное место надо помазать чернилами, — я так и сделала.
 Бартоло. Вы так и сделали? Посмотрим, подтвердит ли второй свидетель показания первого. Мне точно известно, что в этой пачке шесть листов бумаги, — я их пересчитываю каждое утро, и еще сегодня пересчитывал.
 Розина (в сторону). Ах, болван!..
 Бартоло (считает). Три, четыре, пять…
 Розина. Шесть…
 Бартоло. Шестого-то как раз и нет.
 Розина (опустив глаза). Шестого? Из шестого я сделала пакетик для конфет и послала их дочурке Фигаро.
 Бартоло. Дочурке Фигаро? А почему же совсем новенькое перо в чернилах? Вы что же, надписывали этим пером адрес дочки Фигаро?
 Розина (в сторону). У этого ревнивца особый нюх!.. (К Бартоло.)Я им подрисовывала стершийся цветок на камзоле, который я вам вышиваю.
 Бартоло. Как это похвально! Чтобы можно было вам поверить, дитя мое, вам не следовало краснеть всякий раз, как вы пытались утаить истину, но именно этого-то вы еще и не умеете.