Драматические произведения. Мемуары

 Марселина— женщина неглупая, от природы довольно пылкая, однако ошибки молодости и опыт изменили ее характер. Если актриса, которая будет ее играть, сумеет с подобающим достоинством подняться на ту моральную высоту, которой достигает Марселина после сцены узнания в третьем действии, то интерес публики к пьесе от этого только усилится.
Одета она, как испанская дуэнья: на ней неяркого цвета платье и черный чепец.
 Антониодолжен быть только навеселе, причем хмель у него постепенно проходит, так что в пятом действии он уже совершенно трезв.
Одет он, как испанский крестьянин: рукава его одежды откинуты за спину, он в шляпе и в белых туфлях.
 Фаншеттачрезвычайно наивное двенадцатилетнее дитя.
Костюм ее состоит из темного лифа с серебряными пуговицами, яркого цвета юбки и черной шапочки с перьями. Так же одеты и все крестьянки на свадьбе.
 Керубино. Роль Керубино может исполнять только молодая и красивая женщина, как это уже и было. В наших театрах нет очень молодых актеров, настолько сложившихся, чтобы почувствовать тонкости этой роли. В присутствии графини он до крайности несмел, обычно же это прелестный шалун; беспокойное и смутное желание — вот основа его характера. Он стремится к зрелости, но у него нет ни определенных намерений, ни сведений, любое событие способно его захватить; одним словом, он таков, каким всякая мать в глубине души, вероятно, желала бы видеть своего сына, хотя бы это и причинило ей немало страданий.
В первом и втором действиях на нем пышный белый, шитый серебром костюм придворного испанского пажа, через плечо перекинут легкий голубой плащ, на голове шляпа с множеством перьев. В четвертом действии на нем лиф, юбка и шапочка, такие же, как на крестьянках, которые его приводят. В пятом действии он в военной форме, в шляпе с кокардой и при шпаге.
 Бартоло. Характер и костюм те же, что и в «Севильском цирюльнике».Здесь это роль второстепенная.
 Базиль. Характер и костюм те же, что и в «Севильском цирюльнике».Это тоже роль второстепенная.
 Бридуазондолжен быть наделен тою простодушною и откровенною самоуверенностью, какою отличаются утратившие робость животные. Его заикание, едва заметное, должно придавать ему особую прелесть, так что актер, который именно в этом увидел бы его смешную сторону, допустил бы грубую ошибку, и получилось бы у него совсем не то, что нужно. Весь комизм Бридуазона заключается в том, что важность его положения не соответствует потешному его характеру, и чем менее актер будет переигрывать, тем более выкажет он истинного дарования.
Костюм его составляет мантия испанского судьи, более просторная, нежели мантии наших прокуроров, и скорее напоминающая сутану, а также большой парик и испанские брыжи; в руке у него длинный белый жезл.
 Дубльмен. Одет так же, как судья, но только белый жезл у него короче.
 Судебный пристав, или альгуасил. Костюм, плащ и шпага Криспена, но висит она у него сбоку и не на кожаном поясе. На ногах у него не сапоги, а черные башмаки, на голове высокий и длинный белый парик с множеством буклей, в руке короткий белый жезл.
 Грипсолейль. Одежда на нем крестьянская; рукава за спиной, яркого цвета куртка, белая шляпа.
 Молодая пастушка. Костюм тот же, что и у Фаншетты.
 Педрильо. Куртка, жилет, пояс, хлыст, дорожные сапоги, на голове сетка, шляпа, как у кучера почтовой кареты.
 Действующие лица без речей. Одни в костюмах судей, другие в крестьянских костюмах, третьи а костюмах слуг.
  
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
 
 Сцена представляет полупустую комнату; посредине большое кресло, так называемое кресло для больных. Фигароаршином меряет пол. Сюзаннаперед зеркалом прикладывает к волосам веточку флердоранжа, именуемую шапочкой невесты. 
  
Явление первое
 
  Фигаро, Сюзанна.
 Фигаро. Девятнадцать на двадцать шесть.
 
 Сюзанна. Посмотри, Фигаро, вот моя шапочка. Так, по-твоему, лучше?
 Фигаро (берет ее за руку). Несравненно, душенька. О, как радуется влюбленный взор жениха накануне свадьбы, когда он видит на голове у красавицы-невесты чудную эту веточку, знак девственной чистоты!..
 Сюзанна (отстраняет его). Что ты там меряешь, мой мальчик?
 Фигаро. Смотрю, моя крошка, поместится ли тут великолепная кровать, которую нам дарит его сиятельство.
 Сюзанна. В этой комнате?
 Фигаро. Он предоставляет ее нам.
 Сюзанна. А я на это не согласна.
 Фигаро. Почему?
 Сюзанна. Не согласна.
 Фигаро. Нет, все-таки?
 Сюзанна. Она мне не нравится.
 Фигаро. Надо сказать причину.
 Сюзанна. А если я не хочу говорить?
 Фигаро. О, как эти женщины испытывают наше терпение!
 Сюзанна. Доказывать, что у меня есть на то причины, — значит допустить, что у меня может и не быть их вовсе. Послушный ты раб моих желаний или нет?
 Фигаро. Это самая удобная комната во всем замке: ведь она находится как раз между покоями графа и графини, а ты еще недовольна. Как-нибудь ночью графиня почувствует себя дурно, позвонит из той комнаты: раз-два, и готово, ты стоишь перед ней. Понадобится ли что-нибудь графу — пусть только позвонит из своей комнаты: гопля, в три прыжка я уже у него.
 Сюзанна. Прекрасно! Но как-нибудь он позвонит утром и ушлет тебя надолго по какому-нибудь важному делу: раз-два, и готово, он уже у моих дверей, а затем — гопля, в три прыжка…
 Фигаро. Что вы хотите этим сказать?
 Сюзанна. Прошу не перебивать меня.
 Фигаро. Боже мой, да в чем же дело?
 Сюзанна. А вот в чем, дружок: его сиятельству графу Альмавиве надоело волочиться за красотками по всей округе, и он намерен вернуться в замок, но только не к своей жене. Он имеет виды на твою жену, понимаешь? И рассчитывает, что для его целей эта комната может очень даже пригодиться. Вот об этом-то преданный Базиль, почтенный исполнитель его прихотей и мой уважаемый учитель пения, и твердит мне за каждым уроком.
 Фигаро. Базиль? Ну, голубчик, если только пучок розог действительно обладает способностью выпрямлять позвоночник…
 Сюзанна. А ты что же, чудак, думал, что приданое мне дают за твои заслуги?
 Фигаро. Я имел право на это рассчитывать.
 Сюзанна. До чего же глупы бывают умные люди!
 Фигаро. Говорят.
 Сюзанна. Да вот только не хотят этому верить.
 Фигаро. Напрасно.
 Сюзанна. Пойми: граф мне дает приданое за то, чтобы я тайно провела с ним наедине четверть часика по старинному праву сеньора… Ты знаешь, что это за милое право!
 Фигаро. Я так хорошо его знаю, что если бы его сиятельство по случаю своего бракосочетания не отменил постыдного этого права, я бы ни за что не женился на тебе в его владениях.
 Сюзанна. Что ж, отменил, а потом пожалел. И сегодня он намерен тайком вновь приобрести это право у твоей невесты.
 Фигаро (потирая себе лоб). Голова кругом идет от такой неожиданности. Мой несчастный лоб…
 Сюзанна. Да перестань ты его тереть!
 Фигаро. А что от этого может быть?
 Сюзанна (со смехом). Еще, чего доброго, прыщик вскочит, а люди суеверные…
 Фигаро. Тебе смешно, плутовка! Ах, если б удалось перехитрить этого великого обманщика, приготовить ему хорошую ловушку, а денежки его прибрать к рукам!
 Сюзанна. Интрига и деньги — это твоя стихия.
 Фигаро. Меня не стыд удерживает!
 Сюзанна. А что же, страх?
 Фигаро. Задумать какое-нибудь опасное предприятие — это не штука, надо суметь все проделать безнаказанно и добиться успеха. Проникнуть к кому-нибудь ночью, спеться с его женой, и чтобы за твои труды тебя же исполосовали хлыстом — это легче легкого: подобная участь постигала многих бестолковых негодяев. А вот…