Аванпост (ЛП)

— Ранее я размышляла о том, как здесь хорошо, несмотря на мое прежнее отвращение к природе. Потом мне в рот попадает вода с собаки и понимаю, что я не так близка к природе, как думала.
Оторвав взгляд от пруда, я ожидала увидеть, как Бо улыбается моей шутке. Вместо этого он с полной серьезностью изучал мое лицо.
— Что? — спросила я.
— Это правда? — спросил он.
— Что? Что мне не нравится вода с собаки во рту? Конечно, а кому бы понравилась?
— Нет. — Он покачал головой. — Что тебе здесь нравится.
— А. Ну, да.
Все мышцы его лица расслабились, за исключением приподнявшегося уголка рта.
— Хорошо. Это заняло не так много времени, как я думал.
— Хм?
— Ничего, Маленькая печенька. — Он усмехнулся и погрузился спиной в воду. — Я просто рад, что тебе нравится.
А кому бы не понравился этот водопад или бассейн? Может быть, он имел в виду что-то другое. Прежде чем я успела попросить его пояснить, он глубоко вздохнул и погрузился под воду. Под поверхностью я могла видеть, как он медленно приближается.
Я уже собиралась встать на колени, когда он вынырнул из воды и выпустил струю воды изо рта мне в лицо. Я сделала все возможное, чтобы защититься, но все равно вся промокла.
— Прелестно, — невозмутимо произнесла я, как только натиск прекратился, и вода начала стекать с моего носа и подбородка.
— Все же лучше, чем вода с собаки.
Я не признала правоту этого комментария, когда встала и вытерла лицо.
— Тебе не кажется, что тебе лучше убраться оттуда, пока ты не превратился в сосульку?
Он ухмыльнулся и подтянулся на камне. Бо натянул теннисные туфли и скомкал сухую футболку и шорты-карго, вместо того чтобы надеть их.
Как только я снова надела одежду и обувь, мы отправились обратно по тропе. Может быть, когда-нибудь у меня появится шанс снова посетить это место. Я могла бы вернуться в отпуск в Монтану, когда мои испытания с Фёдоровыми закончатся. А до тех пор я бы нашла способ включить этот водопад в будущий роман. Моя память об этом волшебном месте будет жить не только в моей собственной голове, но и в письменном виде, которым другие тоже смогут дорожить.
Я улыбнулась, подумав, что это место, возможно, как раз подходящее для того, чтобы героиня моего нынешнего романа порезвилась со своим героем.
— Ты собираешься сказать мне, что заставило тебя улыбаться? — спросил Бо.
Определенно, не в деталях.
— Я просто думала о сцене для своей книги.
— Как продвигается написание?
— Хорошо. — Я улыбнулась. — Вообще-то, прекрасно. Я работаю над своим вторым романом. Первый уже готов, и стал для меня довольно особенным.
— Впечатляет. О чем он?
— Ну, поскольку я знаю, что ты никогда ее не прочтешь, думаю, я могу тебе рассказать.
— Эй, я мог бы ее прочитать.
— Голиаф, позволь мне заверить тебя, это не твой тип книги.
— Там нет картинок? — спросил он, заставив меня рассмеяться. — Пойдем. — Он толкнул меня в плечо. — Расскажи мне, о чем она.
— Обо мне, — честно ответил я. — Эта книга обо мне и моем опыте.
— Автобиография?
Я покачала головой.
— Нет, это вымысел, но я взяла за основу свою собственную борьбу для главной героини. Ее бросают в незнакомую среду, она отрезана от людей, которых любит, и пытается разобраться с некоторыми неправильными решениями, которые приняла.
— О каких неправильных решениях ты говоришь?
Я глубоко вздохнула, прежде чем объяснить. Рассказать о позоре моей главной героини означало поделиться своим собственным, и я боялась неизбежного отвращения на его лице и разочарования в глазах.
— Моя героиня — знаменитая актриса. Она заработала свою славу, используя других во время восхождения. Затем она приняла предложение переспать с режиссером за роль, которая может получить «Оскар». В книге она пытается смириться с этими неправильными решениями и задается вопросом, стоила ли ее карьера того, чтобы чувствовать себя шлюхой.
Бо ничего не сказал, и я не отрывала глаз от тропинки, пока мы шли. Чем дальше мы заходили, тем больше я жалела, что рассказала ему о своей книге. Волны гнева и разочарования прокатывались по его обнаженным плечам.
 
Неужели я сделала неверное предположение? Неужели он не понял, что я переспала с Антоном? Бо был умен, так что, конечно же, он прочитал между строк, когда я сказала ему, что симулировала отношения, верно?
Когда он остановился, я тоже остановилась, затаив дыхание и ожидая его ответа. Повернувшись ко мне, он поправил солнцезащитные очки на волосах. Его глаза были прищурены, а брови нахмурены.
— Ты чувствуешь себя шлюхой?
Я кивнула.
— Почти каждый день.
Беспокойство в его глазах исчезло в мгновение ока, его место заняла ярость. Не говоря ни слова, он повернулся и стремительно зашагал по тропинке. Его длинные ноги унесли его от меня так быстро, что мне пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать.
Слезы навернулись мне на глаза, но я яростно заморгала, чтобы они не упали. У меня болело не только сердце, но и все тело. Я не была уверена, что и думать о реакции Бо, но чем больше дистанции он увеличивал между нами, тем больше мне хотелось свернуться калачиком и заплакать.
Впереди тропа сделала крутой поворот, и Бо исчез из моего поля зрения. Меня охватила паника при мысли о том, что я заблужусь в лесу одна, и я снова побежала трусцой, спеша догнать его, пока не потеряла след.
Как раз в тот момент, когда я поворачивала, появилась обнаженная грудь Бо, и я врезалась в него. Мои ноги сами собой подкосились, и я бы упала, если бы не его большие руки, схватившие меня за плечи.
— Я думала, ты ушел. — Я опустила глаза в землю, чтобы избежать его сердитого лица.
— Прости. Мне просто нужна была секунда, чтобы остыть и прийти в себя.
Я кивнула и отмахнулась от него.
— Конечно.
Вот тебе и открытость. Почему он так разозлился? Неужели моя честность действительно так расстраивала? Наш в остальном прекрасный день был испорчен. Теперь мои ноги были тверды, и я попыталась отстраниться, но хватка Бо оставалась крепкой.
— Сабрина, посмотри на меня, — мягко сказал он.
— Мы можем просто уйти? — спросила я у нашей обуви.
— Хэй. — Он отпустил меня и взял за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Нам нужно поговорить об этом.
Последнее, чего мне хотелось, — это углубляться в эту тему еще больше. Видимо, я и так сказала слишком много.
— Все в порядке, — солгала я, избегая зрительного контакта.
— Это не так. Называть себя этим словом нехорошо.
Я дернулась, и мои глаза снова метнулись к нему.
— Как бы ты тогда меня назвал?
— Храбрая. Бескорыстная.
Я усмехнулась.
— Как ты можешь так говорить?
— Потому что правда кажется правильной. Ложь причиняет боль. И когда я услышал, что ты называешь себя шлюхой, мне показалось, что кто-то ударил меня под дых.
Я ошеломленно уставилась на Бо, и слезы снова навернулись на глаза.
— Никогда больше так о себе не говори. Никогда. — Он протянул руку и вытащил прядь волос, которую я накручивала на палец. — Ты сделала то, чего никто другой не смог бы сделать. Прекращение поставок оружия спасет жизни. Ты пожертвовала собой ради блага других, даже несмотря на то, что получила серьезный удар. Буквально. Анализируя путешествие, не забывай о пункте назначения.
— Но, Бо, это была не единственная причина. Я хотела вырваться вперед. Я хотела сделать себе имя.
— Я не верю, что это была твоя единственная причина. — Его руки обхватили мое лицо. — Люди совершают поступки по множеству сложных причин. Только подумай, если бы ты занималась этим только ради славы, ты бы не стала репортером-расследователем. Если бы ты действительно хотела использовать свою внешность, чтобы добиться успеха, ты бы была в Голливуде, брала интервью у знаменитостей или что-то в этом роде. Ты бы не стала рассказывать истории, из-за которых тебя могут убить.
— Нет. — Его руки оставили мое лицо и легли на плечи.