Барсук (СИ)

— За подсечку? Мэм, насколько я помню, мисс Грейджер жаловалась, что я ударил Уизли. И речь шла о руке. Что я успел ещё травмировать вашему студенту?
— Ничего. Минус двадцать баллов…
— И снова не соглашусь, профессор. На меня напали — я же и виноват? — нахал смотрел прямо в глаза женщины, наивно приподняв брови. — Этак они ни в чём не будут виноваты! Что бы ни натворили.
— Идите, мистер Тафнел! Минус двадцать баллов за драку и ещё двадцать за пререкания с преподавателем.
Найджел, поймав за руки дернувшихся было однокурсников, кивнул и повёл их прочь из класса. Но на пороге он обернулся.
— Я сообщу профессору Спраут о снятых баллах, чтобы она прояснила, за что конкретно вы их сняли, профессор.
И выпустив эту парфянскую стрелу, он скрылся в дверном проёме. И только возраст и выучка не позволили Минерве МакГонагалл застонать от отчаяния.
«Помона же с меня не слезет! И точно не возьмет в расчёт аргументы, что драка затевается двумя! О Мерлин, за что мне это наказание!»
— На чём мы остановились?
— Как ты можешь сейчас есть, Найджел?
— Ртом.
— А я до сих пор не могу в себя прийти от твоего разговора с профессором МакГонагалл.
— А я уже отошёл. Мне вообще не впервой кушать после разговора со взбешенным учителем или воспитателем. И к тому же я уже отомстил.
— Профессору? Когда успел?!
— Пока ты ходила в уборную. В коридоре проходила декан, чуть инфаркт не схватила при виде факультетских часов. Ну, я ей и объяснил. Со всеми подробностями.
— И где же ты тут отомстил? — девочка даже отложила вилку, с недоумением глядя на мальчика, с аппетитом поглощающего рыбу.
— А меня МакГонагалл видела. И по тому, как она спешила и как скривилась, когда увидела меня в компании декана — ей очень солоно придётся. За деканом не заржавеет! А теперь вопрос, как нам быть с занятиями УЗМС? Флоббер-червей я уважаю только в лаборатории. А смотреть на них я уже не хочу. А спать на улице холодно, Перкс, и не надо мои же аргументы вспоминать.
— Может, подбодрить Хагрида?
— Да не… — в задумчивости Найджел постучал по губам кончиком вилки. — Только ещё хуже будет. Надо по-другому.
— Как?
— Увидишь. Пойдём, если доела!
Хагрида они поймали по дороге в Большой зал, в холле. Великан шёл, хмуро глядя себе под ноги.
— Профессор! — перед ним появился Найджел. — Простите, мы можем поговорить?
— Ааа… Это ты… Это, тебя наказали?
— Конечно, профессор! Сорок баллов сняли!
— Эвона как, я думал, на отработку отправят… Это, извини, парень… Но драться на уроке не стоит…
— Да я не обижаюсь, — махнул рукой Найджел. — Я по другому вопросу. Профессор, вам нравится то, как вы преподаёте?
Видневшаяся из-под волос физиономия великана покраснела.
— Дык… Этово…
— Профессор, давайте честно. После той истории с гиппогрифом и Малфоем вас могут и уволить, верно? И вы хотите, чтобы студенты вас запомнили жутким преподавателем? Чтобы говорили, что после одной неудачи вы опустили руки?! Что вы не оправдали доверия директора?!
Салли-Энн с ужасом и восхищением смотрела на друга, который, войдя в раж, повышал голос после каждой фразы. В конце он почти кричал. Но эффект оказался ошеломительным.
Великан будто стал ещё выше и внушительнее.
— Тафнел! — громыхнул он. — Что вы себе позволяете?! Пять баллов с Хаффлпаффа за неуважение к преподавателю!
— Да, сэр! — откликнулся Найджел и, сверкая широкой улыбкой, побежал к девочке, прятавшейся за углом.
— Ну и чего ты добился? Ещё пять баллов с нас сняли за это.
— Добрые дела требуют жертв! Это древняя истина. И, кстати, по-моему, это было эффективно. Ты послушай, — с их места было видно великана, который направился обратно к выходу, сердито бурча в бороду: «Я вам покажу! Я… самый лучший урок… предать доверие…! Не бывать такому!» — видишь? Он загорелся. Так что скучно на следующем уроке не будет.
— Надеюсь…
— И, между прочим, — мальчик повернулся к девочке, — нас тогда прервали, и ты не ответила. Пойдёшь в субботу со мной в Хогсмид на свидание?
 
— Я… Я… А ты как думаешь? — Салли-Энн опустила голову, чувствуя, как полыхают уши. — Конечно, согласна.
— Ура!
— Мистер Тафнел… — не успел мальчик порадоваться, как сзади появилась Сивилла Трелони. — Я хочу с вами поговорить. За мной. Мисс Перкс, идите на следующий урок.
Это было так не похоже на её обычное щебетание, что девочка даже испугалась. Шепнув забеспокоившейся подруге «увидимся позже», Найджел побежал вслед за преподавателем.
Сивилла Трелони никогда не ждала людей. Вполне обходясь своим обществом и «выдумками», как их называли другие люди, она с трудом общалась с окружающими людьми. Когтевран позволял ей свести контакты к минимуму, а значит, навыков к общению как таковых не выработалось.
Когда месяц назад она решила поговорить с Тафнелом, она не предполагала, что он может просто перестать приходить на занятия. После осторожных расспросов она вспомнила, что разрешила ему приходить свободно, «для расширения кругозора». И перестать посещать её занятия он мог вполне законно. Но проблемы это не решало. Поэтому ей пришлось пойти искать студента, ведь полномочий вызвать его у неё, к сожалению, не было.
Зайдя в какой-то пустой класс, она обернулась к мальчику, который, прикрыв дверь, остановился напротив неё с вежливым недоумением.
— Мистер Тафнел… Я хотела бы поговорить с вами о том, что случилось месяц назад… Возможно… Я вела себя… Невежливо… но я плохо себя чувствовала и… Я хотела бы извиниться. Точнее… Я извиняюсь.
— Извинения приняты, — мальчик пожал плечами. — Я не думал обижаться. Почти.
— А почему? — вопрос слетел с языка быстрее, чем женщина успела сообразить, но было уже поздно.
Мальчик как-то странно усмехнулся и потёр шею.
— Вы обидитесь, если я скажу.
— Говори, я не обижусь.
— Хммм… Ну, меня приучили, что на тех, на кого всё равно — не обижаются. Хоть что делай — не обратят внимания, если ты безразличен. Вот и всё. Но вы обещали не обижаться!
Сивилла его уже не слушала. Она словно кадр за кадром вспоминала свою жизнь. Непримечательная учёба в Хогвартсе, не запомнившаяся ничем, кроме библиотеки и занятий по Прорицаниям. Скоропалительная свадьба, окончившаяся разводом из-за упрямства двух ослов. Преподавание-спектакль на протяжении почти тринадцати лет…
Женщина плакала, тихо всхлипывая, вытянув руки вдоль тела. У неё не было никого, кто бы пожалел о её смерти. Есть она, нет — всем будет всё равно. И коллеги не вспомнят — поволнуются да успокоятся.
Вдруг она почувствовала, как её обнимают. Будто само собой она уткнулась в плечо подростка и разревелась, как обычная девчонка. Он поглаживал её по голове, тихонько похлопывал по спине, утешая, как обычную однокурсницу. Будто ему не всё равно…
— Ну будет вам, профессор Трелони… Каждый человек может ошибаться… Каждому хочется найти того, кто будет рядом. Ну всё… Ну? Вытирайте свои глазки…
— Это… — шмыгнув носом, женщина промокнула глаза и высморкалась в подставленный платок. — Взрослые должны успокаивать детей. А не наоборот.
— А у нас так — кто расплакался — того и утешаем. Правило на Хаффлпаффе. Хороший у нас факультет, да?
— Да, — ей даже хватило сил слабо улыбнуться. — Но что мне делать?
— А чего бы вы хотели?
Трелони замолчала почти на пять минут. Она задумчиво морщила лоб, потирала подбородок и стояла с закрытыми глазами, будто прислушиваясь к себе. Найджел не мешал. Он уже понял, что люди в большинстве своём не знают, чего хотят. Нет, они могут хотеть сразу всего и побольше, но того самого… Это желание чаще всего остаётся незамеченным на фоне житейских хотелок. Или забывается со временем…
— Я хочу быть с семьёй. Чтобы обо мне заботились. Чтобы принимали такой, какая я есть. И чтобы я была в безопасности.
Тёмно-зелёные глаза Сивиллы Трелони сверкнули фанатичным блеском, и Найджел понял гораздо больше, чем то, что было произнесено вслух.