Не отдавай меня (СИ)

- Нет! Я с вами!
- Иди, я сказал!
- Адам, пожалуйста!.. Разреши мне поехать!..
- Пошла! Наверх! - рявкает он, округлив глаза. - Из Яна веревки вей!.. Я мимо!
Растерев, слезы по щекам, я поднимаюсь на ноги и быстро шагаю к двери.
- Спать ложись. Утром будут новости.
Пока дохожу до нашей комнаты, почти успокаиваюсь. Он жив, и это главное. Его «подлатают», и у нас будет ребенок.
Стоя у окна, наблюдаю, как спешно люди Литовских и сам Адам рассаживаются по машинам и выезжают с территории базы. Проводив глазами стоп-огни закрывающей кортеж машины, я с ногами залезаю на кровать.
Мне остается только ждать.
И надеяться, что Ян не сильно пострадал.
На рассвете меня неожиданно срубает в сон. Снов не вижу, но чувствую холод и неуют. Просыпаюсь так же внезапно - когда с улицы доносятся звуки хлопающих автомобильных дверей и мужские голоса.
Скатившись с кровати, лечу к окну, а затем, бросаюсь на выход. Босая и с растрепанными волосами бегу по коридору, перепрыгивая через две ступеньки, несусь вниз и буквально впечатываюсь в Адама на лестничной площадке между первым и вторым этажами.
- Где он?!.. Как он?.. Он здесь?
- Нет. В больнице оставил.
Адам выглядит изможденным и нервным, но мне эгоистично плевать. Пусть скажет мне, что с Яном!
- Почему в больнице. Все так плохо?
- Нормально. Через пару дней будет как новенький.
Сердце уходит в пятки, и кончики пальцев мгновенно леденеют.
- Что они сделали с ним?
- Ничего непоправимого...
- Адам?!.. - держу его за рукав куртки.
- Что, Адам?.. - восклицает с раздражением. - Сломано несколько пальцев и ребер... Все! Голова и жопа целы!
  
Глава 68
 
Адам не хотел, чтобы я ехала в больницу, но перед моими слезами устоять не смог. Собрал два экипажа, которые сопроводили меня сначала домой, а потом, ближе к обеду, отвезли в городскую клинику.
Я знаю, что Лютые и Турок находятся в стадии перемирия, пока не достигнут конкретных соглашений, но в пустом коридоре платного отделения все равно дежурит охрана.
Мои шаги отлетают от стен гулким эхом. Сопровождающие меня люди передвигаются почти бесшумно.
- Можно заходить? - указываю рукой на дверь палаты.
В этот момент из кабинета напротив выходит доктор и, окинув меня официальным взглядом, сдержанно здоровается.
- Можно войти? - повторяю вопрос.
- Да, пожалуйста...
Один из мужчин открывает передо мной дверь, и я ступаю в просторное, залитое светом, помещение. Тихо, пахнет хлором и лекарствами.
- Только не долго, пожалуйста, ему для выздоровления покой нужен. - понижает голос лечащий врач.
Ян спит.
Закусив обе губы, что не расплакаться, я смотрю на его разбитое лицо. Заплывшие глаза, губы, нос, стесанные ссадины на скулах и лбу.
Что эти уроды делали с ним?!..
- Как он? Серьезные повреждения?
Мужчина смотрит на меня без раздражения и нетерпения. Склонив голову, внимательно слушает.
- Гематомы, ушибы и ссадины. Из серьезного переломы трех ребер и четырех пальцев...
- Боже... - всхлипываю, поднося ладонь ко рту.
- Повреждений внутренних органов нет.
- Что они делали с ним? - спрашиваю, словно он может знать ответ.
- Не могу знать. - пожимает плечами, разводя руки в стороны. - Мое дело, как можно быстрее поставить Яна Викторовича на ноги.
Я подхожу ближе и касаюсь пальцами его перебинтованной кисти. В горле тут же ком размером с булыжник вырастает. Но стиснув зубы, я тяну воздух носом и медленно выдыхаю его.
Пореветь я и дома могу.
- Он спит?.. - спрашиваю хриплым шепотом.
- Да, после небольшой операции...
- Какой операции?
- Смещение ребра после перелома было. Пришлось поставить на место.
Не справляюсь. Из глаз по щекам горячие слезы бегут.
- Я побуду с ним?
- Да... - кивает, разворачиваясь к выходу. - Только, пожалуйста, не долго.
- Конечно.
Едва за ним закрывается дверь, я беру белый пластиковый стул и, приставив его к кровати, на него опускаюсь. Запах лекарств становится гуще, и за ним почти не слышно запаха самого Яна.
 
Подавшись вперед, я прижимаюсь губами к его, забитому татуировками, предплечью. Слезы текут нескончаемым потоком.
Зачем ты сделал это, Ян?.. Зачем пошел к ним?
Любишь?.. Так сильно любишь меня?..
Покрываю прохладную кожу быстрыми жадными поцелуями, как умалишенная всего его целую. И руки, и грудь, накрытую простыней, и разбитые губы и закрытые глаза.
Он спит и ничего не чувствует, а я выливаю на него тонны своей любви, преданности и нежности. Потом замираю, прислушиваясь к мерному дыханию и сижу, положив голову на край кровати, пока в палату не заходит медсестра.
- Простите... - шепчет тихо. - Процедуры...
- Да. - не стесняясь ее присутствия, еще раз целую его в губы и выхожу из палаты.
Когда на следующий день меня снова привозят в больницу, я застаю Яна в сознании. Растерявшись на мгновение, встаю у порога. Меня всю осыпает мурашками, в груди и горле свербит от сдерживаемых эмоций.
Ян молча смотрит из-под заплывших век.
- Привет. - выдавливаю с трудом.
Подняв левую руку, жестом показывает, чтобы подошла. Я делаю шаг, второй и на третьем падаю на колени и утыкаюсь лицом в его плечо.
Меня трясет от рыданий. Та наша встреча, когда он обменял мою жизнь на свою, снова перед глазами. И все то, что чувствовала я в тот вечер, снова рвет душу на части.
- Лена. - слышу над головой его твердый голос. - Прекрати...
- Не могу... Я не могу!.. Зачем ты сделал это?! Они могли тебя убить!
Поднимаю глаза и встречаюсь с его молчаливым твердым взглядом. Замерев, потоки энергии в себя впитываю. Они проникают в само сознание и рассеивают истерику.
Конечно... Конечно, он не мог иначе. И я на его месте поступила бы так же.
- Прости. - шепчу одними губами. - Как ты себя чувствуешь?
- Я в норме. - отвечает ожидаемо.
- У тебя болит что-нибудь?
- Тебя не тронули? - игнорируя мой вопрос, вдруг резко переводит тему.
- Нет-нет... - отрицательно мотаю головой. - Мне ничего не сделали.
Подняв перебинтованную руку, Ян касается бинтами заживающей ссадины на лбу. - Это я неудачно из машины вышла.
- Тогда не плачь больше.
- Ян... - подавляю всхлип большим вдохом. - Что они делали? Тебя били?
- Если будешь говорить об этом, я не разрешу тебе приезжать.
Опустив голову на его плечо, я согласно киваю. Надо концентрироваться на хорошем. Он жив и почти цел, и это главное.
- Ян... этот конфликт с Турчатовым... Он же закончился?
- Закончился.
- Я слышала, как ваш дядя Володя сказал, что не позволит больше вам больше воевать с ним.
- Дядя Володя?..
Подняв голову, я с улыбкой киваю. Ян смотрит на мои губы.
- Он велел его так называть. Они с Адамом по громкой связи говорили, я подслушивала.
- Что еще он сказал?
- Он вас любит, Ян. Мне кажется, он и без просьбы Адама не допустил бы, чтобы тебя... - заикаюсь немного, - убили.
- Возможно.
- Я не знаю, почему ваш отец с ним поссорился, но... он действительно вас любит.
- Амбиции. Борьба за авторитет и положение...
- Зачем они?.. Неужели, нет в жизни вещей важнее?..
- Есть. - говорит просто.
Моргнув, чувствую две новые горячие дорожки по лицу.
- Не плачь...
- Я очень тебя люблю... - проговариваю дрожащим голосом. - Очень - очень сильно тебя люблю!..
Ян смотрит на меня, не моргая. Молчит, но я вижу его волнение и замолкаю. Нервничать ему нельзя.
Опираясь на обе руки, склоняюсь и аккуратно прижимаюсь к его груди. Он обнимает обеими руками, чувствую, как цепляет волосы щетиной и целует их.
Двумя днями, как обещал Адам, госпитализация Яна не обходится. Его выписывают только на седьмые сутки. Я напросилась ехать с Адамом, хоть он и не был от этого в восторге.