Жестокий роман. После (СИ)
Смеюсь. Обнимаю себя руками. Мотаю головой.
— До сих пор помню, как смотрела не тест. Видела две полоски. Четко видела. Но это казалось бредом. Какой-то ошибкой. Потом я сделала еще несколько тестов. Пошла к врачу.
Поднимаю голову, встречаю его тяжелый взгляд.
— Все подтвердилось, Марат. Анализы показали, я действительно беременна. Дальше дни были будто во сне. Осознавать не получалось. Одна неделя. Вторая. Мы с тобой говорили по телефону, но эту новость я отложила до встречи. Казалось, так будет правильно. Ну красиво. Ужин при свечах. Приятная музыка. Я покажу тебе результат теста. Может даже перевяжу его красной ленточкой. Как в милых фильмах.
Пожимаю плечами.
— А потом, — судорожно сглатываю. — За день до твоего приезда я проснулась в крови. Врачи так и не поняли, почему это произошло. Для выкидыша не было причин. Я же была в полном порядке. Физически. Никаких проблем. Вроде бы. Но я потеряла ребенка.
Тишина.
Мое сердце бьется так тяжело и громко, что Марат может различить каждый удар. А перед глазами мелькают кадры прошлого.
Вот я звоню в скорую. Вот оказываюсь в больнице. Вот доктор сообщает, что ребенка нельзя спасти.
В голове путаница из фраз.
“Маленький срок. Такое иногда бывает. Вы здоровая молодая женщина. Еще будет шанс и не один. Вы легко сможете забеременеть снова”.
Нет. Не смогу.
Больше мне не хотелось проверять.
— В тот день я многое поняла, — продолжаю сдавленно. — Новый выкидыш не выдержу. Просто не переживу. Слишком много всего я потеряла раньше. Слишком много. Я не могла бы это выдержать опять. Клянусь. Никогда.
Замолкаю. До крови кусаю нижнюю губу.
— Почему ты ничего не рассказала мне? — хрипло спрашивает он.
— Что? — бросаю рассеянно.
— Ты молчала.
— Да, точно, — нервно усмехаюсь. — Я испытала облегчение.
— Чего, блядь? — оскаливается.
— Мне стало легче, Марат. Когда ты вернулся, я ничего не стала рассказывать. И чем больше времени проходило, тем отчетливее, становилось понятно, что это все верно. Правильно. У нас и не должно быть детей.
— Что ты такое несешь?
Он хватает меня за плечи. Встряхивает так сильно, что кажется, голова сейчас оторвется от тела.
— Наши отношения, — голос срывается, но я продолжаю: — Все это. Между нами. Это же абсолютно ненормально. У таких как мы не должно быть ребенка.
— Сука, — рычит он. — Ты совсем одурела.
— Марат, ты правда не видишь? — горький смех раздирает горло на части. — Правда, не понимаешь?
Наши взгляды сталкиваются.
Миг — и он резко отпускает меня. Точно обжигается. Но не отходит назад. Глаз не сводит с меня.
— Не понимаю, блять. Нихуя не понимаю, — выдает отрывисто. — Что тебе не так? Да, я наворотил дерьма. Но это давно в прошлом. Мы же все выяснили. Я предал семью. Род. Я отказался от всего. Построил для тебя жизнь заново. Чего тебе не хватало? Денег? Шмоток? Я купил все. Даже больше. Только не заряжай, будто проблема в криминале.
— Это не объяснить.
— Ну попытайся.
— Для тебя все легко, Марат. Просто. Переступил и дальше пошел. Но я… понимаешь, я до сих пор там. Точнее нет, не совсем так. Как только ты оказываешься рядом, я опять попадаю туда.
— Куда, блять?
— В прошлое, — шумно втягиваю воздух, стараюсь побороть надвигающуюся истерику и сдержаться. — Пока ты рядом со мной. Я — всегда там. Раз за разом. В той чертовой оружейной комнате, где ты разорвал меня до крови. В боли. В унижении. В состоянии загнанного в угол животного.
— Мы это проходили. Разве нет? — кривится. — Прошлое не исправить. Но я сделал все ради будущего. Ради твоего идеального блядского будущего.
— Так не работает, — качаю головой.
— А как надо?
— Ты трахал меня перед всей своей семьей. Забыл? Просторный кабинет. Много света. И все они смотрят на нас. Наблюдают, что ты делаешь и как.
— Тогда не было другого выбора, — чеканит.
— Да? — хмыкаю. — Ну может стоило поискать? Потом же ты нашел вариант. Когда не захотел расставаться с любимой зверушкой. А что если тебя заставят опять? Новая традиция. Очередной извращенный ритуал. Что если твоему чокнутому братцу вдруг понадобится опять принести меня в жертву? Он отдаст приказ — и ты все сделаешь. Скажешь, что выхода нет, что это единственный путь.
— Блядь!
Марат бьет кулаком по стене рядом с моей головой. Так бьет, что штукатурка сыплется с потолка. А потом он хватает меня за горло и прижимает к стене.
— Закрой рот, — рычит. — Сука, ты даже представить не можешь, что я для тебя сделал. Ты просто блять не знаешь.
— Так скажи, — бормочу и на крик срываюсь. — Что?!
— Молчи, — цедит сквозь зубы. — Просто молчи.
— Пусти меня, ублюдок.
Хриплю. Закашливаюсь.
Марат отпускает меня. Отдергивает руку. А глазами и дальше буравит, прожигает насквозь.
— Ты не про все препараты в курсе, — продолжаю глухо. — Тогда я начала принимать не только противозачаточные таблетки, но и транквилизаторы, которые мне назначил мой психотерапевт.
— Ты не ходила в клинику, — мрачно бросает он. — Я бы заметил.
— Наши встречи проходили в университете, — кусаю губы. — Мы работали вместе. В разных корпусах.
— Этот мозгоправ тебе так башку прочистил?
— Я и не ожидала, что ты поймешь.
— А что тут понимать?
— Я пошла к психотерапевту, потому как не считала нормальным свое облегчение после выкидыша. Люди такому не радуются.
— И этот уебок тебе объяснил что к чему? А дальше посоветовал сдать меня копам? Скажи, этого урода тебе Хаген подсунул?
— Хаген никакого отношения не имеет к…
— Заткнись, — обрывает и вглядывается в мои глаза: — Что за дерьмо ты принимала? Какие таблетки? Ты… залетела, когда сидела на них?
— Я была беременна от тебя только раз, — говорю твердо. — Слышишь? Один раз. И это закончилось выкидышем.
— Мой сын…
— Майкл не твой сын, — обрываю с раздражением, и чуть помедлив, сдавленно прибавляю: — И не мой.
— Ты и сейчас принимаешь? — кривится. — Блядь. Эта хуета хуже наркоты.
— Программа по защите свидетелей, — продолжаю сухо. — Если не веришь моим словам, то проверь лично. Дело семьи Кортес. Информация засекречена. Но ты сможешь найти основные факты.
— Кортес?
— Это произошло в Мексике.
Он смотрит на меня. Не отвожу глаза. Просто перевожу дыхание и ровно продолжаю дальше.
— Я люблю своих детей. Но они не мои. Биологически. После того, как закончился суд над тобой, мне подарили новую жизнь. Красивую легенду. Мне дали семью. Бьорн федеральный агент. Бывший. Сейчас у него другая сфера деятельности. А наши дети они не наши. Хотя Ребекка похожа на Бьорна. Майкл — на меня. Но между нами нет кровного родства. Оба ребенка из Мексики. Их родителей убили здесь. Почти четыре года назад. Они единственные выжившие из семьи Кортес.
Моя идеальная семья с обложки журнала.
Семья, которой никогда не существовало.
— Я сделаю ДНК-тест, — говорит Марат.
— Как хочешь, — отвечаю устало.
Люди видят то, что ты им показываешь. Или то, что хотят видеть сами. Все вокруг считали, что светленькая Бекки пошла внешностью в Бьорна, а наш малыш Микки полная копия меня.
Дети приняли нас как своих родителей. Настоящих маму и папу они не помнили. Майкл был грудным ребенком. Ребекка старше, но все же… надеюсь, о той жуткой ночи, когда два картеля схлестнулись, она не помнила ничего. Мы с Бьорном окружили их заботой и любовью.
Наверное, мы сами поверили в наше счастье. Я — точно поверила. И обожглась о реальность в очередной раз.
— Проверяй все так, чтобы никто не узнал, — говорю. — Этих детей нужно защищать. Здесь их считают погибшими, но если правда откроется, на них будет охота.
Семья Кортес оставила след в криминальной истории Мексики.
Хаген в курсе. Марат считает, что действует сам. Лично принимает решения, но как тогда выходит подобный расклад?
Фигуры на доске. Партия идет полным ходом. Боюсь, у меня мало сил, чтобы обыграть самого Дьявола. Только ради детей я на все готова. Они мои. Хоть и не по крови. Наша связь глубока.