Священный роман

Но от самого себя не скрыться. Вы живете в соответствии со своим представлением о жизни и о себе; иначе быть не может. Если вы играете роль неудачника, то неудач вам не миновать. Актеры будут играть, соблазнительницы — соблазнять, жертвы — подвергаться насилию, пустышки поблекнут, а выдающиеся люди будут делать все, что даст им почувствовать себя выдающимися, надевая пальто и шляпу в зависимости от погоды. И опять же то, что мы делаем на этом костюмированном балу жизни, выглядит так, как будто мы избегаем разоблачения и в то же время пытаемся предложить миру что-то, что принесет нам славу.
Еще маленькой девочкой моя подруга Сьюзан потерялась среди своих братьев и сестер, и озабоченные родители редко замечали ее. Однажды она сделала ожерелье из тыквенных семечек, просто стараясь как-то развлечься. По какой-то причине ожерелье привлекло внимание ее отца. «Эй, посмотрите-ка на это, ну и ну! Только взгляните, что сделала Сьюзан!» Годы спустя, когда она возвращалась в памяти к этому на первый взгляд обычному происшествию, она вспоминала ощущение своей значительности, которую, как ей тогда казалось, она приобрела: «Люди заметили, что я что-то сделала!» Разве удивительно, что она стала дизайнером?
Дело не в том, что внимание и похвала отца были незаслуженными; дело в том, что они были редкими, скорее исключением, а не правилом. Когда в жизни нам достается так мало любви, то мы хватаемся за те крохи, которые получаем, и это становится определяющим в нашей жизни. Эти моменты, возможно, не раскрывают нашей настоящей индивидуальности и призвания, но это все, что у нас есть.
Мы смотрим на себя глазами других; вопрос только в том, кто эти другие. Скорее всего, это будут те люди, на которых мы оказываем большее влияние. Давайте снова подумаем о Елене троянской. Почему «троянской»? Разве не была она Еленой греческой, женой Менелая? Называя ее Еленой троянской, мы всегда напоминаем о том влиянии, которое она оказала на средиземноморский мир в IX в. до н. э. Мы не зовем ее «Еленой прекрасной» или «Еленой, самой выдающейся из всех женщин». Ведь эти характеристики тоже принадлежат ей. Но нет, она — Елена троянская, что подразумевает «Елена, за которую сражались», «Елена, которую похитили и спасли», «Елена, которой добивались». Ее индивидуальность неотделима от ее отношений с другими людьми; она была дана ей. Возможно, ей нравилось внимание, возможно — нет. Возможно, на самом деле она играла простую роль редкого экспоната, украденного из дворца Менелая, чтобы быть помещенным в Трое. Я надеюсь, что кто-то из всех тех тысяч добивался ее сердца. Но что бы она ни чувствовала, оказавшись виновницей международного скандала, Елена должна была знать, несмотря на тень сомнения, что она чего-то стоит.
Евангелие говорит, что мы, кого возлюбил Бог, стали причиной кризиса космических масштабов. Оно говорит, что мы тоже были похищены у нашей истинной Любви и что Он начал самую великую кампанию в мировой истории, чтобы получить нас обратно. Господь создал нас для близости с Собой. Когда мы повернулись к Нему спиной, Он пообещал прийти за нами. Он посылал личных посланников; Он использовал силу красоты и горя, чтобы снова завоевать наше сердце. Под покровом ночи Он проник инкогнито во вражеский лагерь — Предвечный явился новорожденным. Как напоминает нам Филип Янси, воплощение было отважной вылазкой в стан врага. Под властью зла был целый мир, и нас держали в темном подземелье. Бог рискнул всем, чтобы спасти нас. Почему? Что Он нашел в нас, что заставило Его войти в роль ревнивого влюбленного, чтобы вступить в битву не только с царством тьмы, но и с нашим неверием в доброту Его сердца, однако не для того, чтобы уничтожить нас, а чтобы вернуть Себе? Это яростное стремление, безрассудное намерение, которое сметает с пути все условности, желание в буквальном смысле привести в движение небо и землю — для чего это, что Ему от нас нужно?
Нам предлагали много объяснений. Одни говорят нам, что Бог хочет послушания, жертвы, приверженности правильной доктрине или соблюдения определенных норм поведения. Это ответы, которые дают консервативные церкви. Более «прогрессивные» полагают, что Господь хочет, чтобы мы были довольны, счастливы, самореализовались или что-то еще в этом роде. Конечно, Он печется и об этом тоже, но не это Его главная забота. То, о чем Он заботится, — это мы, наш смех, наши слезы, наши мечты и страхи, само наше сердце. Помните, как Он сокрушается в Книге Пророка Исаии, что, несмотря на то, что народ исполняет свой долг, «сердце же его далеко отстоит от Меня» (Ис. 29:13. — Курсив автора). Слишком немногие из нас действительно верят в это. Никто никогда не интересовался нашим сердцем, нашим истинным «я», а если это и случалось, то внимание было недолгим и поверхностным. И то, что Богу нужно наше сердце, кажется слишком прекрасным, чтобы быть правдой.
 
Крейг, мой самый близкий друг, которого я знаю вот уже двадцать лет, завоевал мое глубочайшее уважение. Он обладает всеми теми качествами, которые я хотел бы иметь и сам: проницательностью, способностью любить, смелостью, прекрасным чувством юмора, хотя этот человек может быть чрезвычайно серьезным, если этого требуют обстоятельства. Мы живем в разных штатах и видимся крайне редко, поэтому очень дорожим нашими встречами. Как-то раз мы шли по полю рядом с моим домом, и он говорил о будущем так, словно подразумевалось, что наша дружба никогда не кончится. Что-то всколыхнулось во мне, и я услышал вопрос в своем сердце: «Почему он хочет дружить со мной? Что такого особенного он нашел во мне?» Я был удивлен прямолинейностью своего сердца в ответ на то, что моего расположения так добиваются, что ему так рады. Часто мы не думаем, что в нас есть что-то стоящее. И все же мы хотим быть желанными. Мы были созданы для славы, для внимания, которое члены Троицы оказывают друг другу, и мы не можем жить без этого.
Все не так, как кажется
Причина, по которой нам так нравятся сказки, заключается в том, что мы отождествляем себя с их персонажами где-то в глубине своей души, потому что все волшебные истории основаны на двух великих истинах: у героя действительно золотое сердце, а его возлюбленная действительно обладает сокрытой до поры красотой. В последней главе, я надеюсь, вы увидите отсвет доброты Божьего сердца. А как же насчет второй истины — обладаем ли мы скрытым величием? Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Помните, тема завуалированной индивидуальности проходит через все великие истории. Как напоминает нам Бучнер, «не только зло приходит переодетым в сказочный мир, но и добро зачастую тоже». Героини и герои очаровывают наши сердца, потому что еще до того, как они совершат что-то, мы видим их скрытую красоту, смелость и величие. Золушка, Спящая красавица, Белоснежка — не простые девушки. Чудовище и лягушка на самом деле королевских кровей. Аладдин — «неограненный бриллиант». Если ход событий и действующие лица Писания учат нас чему-то, от змея в саду до плотника из Назарета, то учат тому, что вещи и люди редко бывают такими, какими они кажутся, и поэтому мы не должны обманываться внешностью.
Самооценка вашей души, которая формируется в мире, полном людей, по-прежнему сильно заблуждающихся относительно природы своих душ, возможно, неправильная. К. С. Льюис писал в своей книге «Вес славы»:
Не шутка — жить в обществе потенциальных богов и богинь: необходимо помнить, что даже самый скушный и неинтересный человек, с которым вы говорите, может однажды стать существом, при виде которого вас будет одолевать соблазн поклониться ему, либо чудовищем и мерзостью, каких можно встретить лишь в кошмаре. Нет обычных людей. Вы никогда не говорили с простым смертным.
Представьте, что история Золушки закончилась вот так: «И принц женился на Гримхельде — одной из глупых и злых сводных сестер Золушки, она была вечно всем недовольна и ковырялась в носу во время свадьбы». Это недалеко ушло от нашего понимания Евангелия. Знакомые слова звучат примерно так: «Ты грешник, предатель, развращенный негодник, одним словом — куча мусора. Но Бог, чтобы показать миру, какой Он классный парень, все же примет тебя». Мы не можем начать с грехопадения, стараясь понять, кто мы и какова наша роль в истории. Это все равно, что прийти в кино на двадцать минут позже. Но большинство христиан, пытаясь объяснить историю, начинают именно с этого. Сама идея падения предполагает стартовую площадку, откуда стремительно падают вниз, и те, кто считает, что грехопадение — центральное место в Библии, должно быть, летели с большой высоты. «Мальчик споткнулся и ушиб палец на ноге» — материал с таким заголовком не попадет в вечерние новости. «Парашютист прыгнул, но парашют не раскрылся» — вот это уже кое-что. Чем выше начальная точка, тем значительней история. Никто не удивится, если услышит, что соседский мальчишка сбежал из дома, поиграл с дворняжкой, посадил несколько овсяных семечек и прекрасно провел вечер, копаясь в песочнице. Но что вы скажете на то, что королеву Англии видели катающейся на роликах по аллеям парка?