За гранью вечности (СИ)

– Это не птицы! – закричал центурион. – Это Даэвы! Берегись!
Офицер бросился на товарища, чтобы спасти от летящего прямо в него огненного шара. Башня вспыхнула, словно спичка. Стражники бросились врассыпную, объятые пламенем. Чёрные крылья пролетели над стеной и, облетев жилые районы, спикировали на сконцентрировавшуюся около ворот города армию элийцев. В асмодианских Даэвов не могла попасть ни одна стрела – бессмертные ловко и порой совершенно невообразимым образом уворачивались от летящих в них стальных наконечников.
– Ложи-и-ись! – заорал командир, но было поздно. Подобно башне, взрыв огненного шара мгновенно убил несколько воинов. Стражники отвлеклись от ворот, ища над собой в плотном дыму чёрные крылья смерти. Вдруг механизм, открывавший решётку, пронзила длинная металлическая стрела, пущенная откуда-то сверху, – затвор повредился, и врата стало возможно поднять. Этим и воспользовались асмодиане.
Накинувшись на решётку, враги стали руками приподнимать тяжёлые ворота. Много воинов погибло в попытке открыть проход, но всё же им удалось зафиксировать механизм над своей головой, подложив что-то под острые колья.
Путь в город был открыт. Началась мясорубка. Тела падали направо и налево, лязг оружия и брони стал слышен даже в крепости. Элийские стражники рассредоточились по крышам домов, чтобы максимально разредить пробивавшиеся вовнутрь колонны врага.
Но не тут-то было. Крылатое преимущество асмодиан тоже обладало меткими луками. Среди них также были и маги. Воины на крышах сами становились лёгкой жертвой безжалостных убийц.
Армаду было уже не остановить. Чёрная туча быстро заполонила окраинные улицы столицы Ингисона. Защитники не могли сдержать натиск врага и отступали к центральным кварталам – уж слишком большой перевес сил был на стороне асмодиан. Наступая всё глубже и глубже, асмодианские лучники поджигали телеги, деревянные дома и сараи пылающими стрелами. В городе начался пожар. Свежий утренний ветер разносил пламя по крышам зданий, уничтожая дом за домом, улицу за улицей. Колонны асмодиан медленно, но уверенно шли к крепостным воротам.
Защитники бежали назад, стараясь успеть пройти через закрывающиеся врата. У прохода возникла давка. Своими телами воины мешали свести створки, защищая тем самым крепость.
Из-за паники и подступавшего пожара элийцам так и не удалось закрыть ворота. Асмодиане попали внутрь крепости. В бой вступил легион Кинжала Безмолвия.
Легат посмотрел вверх и оскалился: на стену вокруг врат дружно приземлились асмодианские Даэвы.
– Та-а-ак, – заорал Даймон и развернулся к легиону. – Бойцы, слушать мою команду! Полная готовность! Идёт крылатый враг! Никому пощады не давать!
Адъютанты тут же подхватили:
– Сомкнуть ряды! Щиты на изготовку!
Легионеры встали в боевые стойки, оголив оружие. Даймон достал из-за спины свою огромную алебарду и, повертев ею в воздухе, встал между подчинёнными.
Прущая волна асмодианских аканов оттесняла элийцев всё дальше и дальше. Кинжал Безмолвия оборонялся, как мог. Даймон разносил врагов в пух и прах, разрубая пополам вместе с бронёй. В легионе было ещё два Даэва – маги. Они отступили назад и приготовились к бойне: вскоре уже на асмодиан полетели огненные шары и бомбы. Легионеры отчаянно бились, многие безжизненно падали ниц, но силы ещё были.
Вдруг бессмертные асмодиан, наблюдавшие за битвой со стороны, расправили огромные чёрные крылья и смерчем ринулись в тыл элийцам, где, в основном, находились легковооружённые воины, маги и лекари. Даэвы были намного сильнее смертных. Их движения были молниеносны, а удары – смертельны. Часть легиона развернулась, чтобы вести бой с Даэвами. Элийцев окружили. Шансов на успешную оборону почти не оставалось – слишком много чёрных крыльев.
Вдруг один серокожий бессмертный поднял вверх меч и громко крикнул что-то на своём языке. Аканы северян в тот же миг прекратили бой и отступили, приняв оборонительную стойку. Измождённые элийцы тоже остановились, опустив оружие, и огляделись по сторонам. Они были в плотном окружении, но наступила пауза. Что же это значило?
 
Кольцо асмодиан разомкнулось, и вперёд вышел мужчина средних лет в бронзовых латных доспехах с длинной чёлкой на правом глазу. По мерцающему взгляду было понятно – Даэв. Светлая серая кожа немного выделяла его на фоне остальных. Бессмертный воин приблизился почти вплотную к Даймону, который был готов в любой момент нанести фатальный удар, и заговорил на ломаном элийском:
– Крепость захвачена. Сдавайтесь, и мы пощадим воинов.
Ответ легата Кинжала Безмолвия был прост и лаконичен:
– А не поцелуешь ли ты меня в мой блестящий латный зад?
Асмодианин скорчил лицо, взмахнул руками, и из воздуха материализовались меч и щит, плавно упавшие ему в ладони. Даймон замахнулся алебардой, адъютанты обступили недруга, маги стали читать заклинания – снова началось. Остальные серокожие Даэвы быстро достали оружие и, выбрав себе по несколько жертв, ринулись в атаку. Это была битва бессмертных – людям выжить в мясорубке, наполненной силой Эфира, было непросто.
То туда, то сюда летели огненные шары, гремели молнии, падали огромные льдины, земля разверзалась, и из-под неё вылезали корни деревьев и опутывали ноги воинам – маги и чародеи сражались в полную силу. Мечи и копья вертелись в воздухе, как юлы. То и дело появлялись белые и чёрные крылья, накрывавшие мягкими перьями своего павшего хозяина – признак смерти Даэва.
Для бессмертных умереть было нестрашно. Вскоре коконы из перьев растворялись или в белой, или в чёрной дымке и облаком уносили душу воина подальше от битвы – туда, где она сможет воскреснуть, восстановив тело буквально из пыли. И так будет продолжаться до скончания веков, пока дух Даэва не устанет умирать и не развоплотится, обретя вечный покой.
Дариус всё это время уворачивался от клинков врага, в основном, защищаясь. Он понимал, что сражаться с Даэвом – чистой воды самоубийство, поэтому искал глазами, на его взгляд, самого незащищённого и слабого из бессмертных. И тут его взор упал на одного асмодианина: он не дрался ни с кем, а лишь умело обходил элийцев и ловко уворачивался, когда надо было. Чем-то он ещё отличался от других: то ли странным ядовито-зелёным цветом глаз, то ли обилием оружия на себе. Дариус заметил, что на поясе Даэва с двух сторон висело по трое ножен, а через плечи его были крестом перекинуты ремни, на которых было с десяток метательных ножей.
«Зачем ему столько оружия?» – подумал Дариус и незаметно приблизился за спину врагу, готовясь к атаке.
Доспехи асмодианина элийскому офицеру тоже показались странными. Блестящим чёрным железом были защищены грудь, ноги ниже колена и руки от ладони до локтя, живот и спину закрывала лишь плотная ткань. Воротник Даэва окутывал длинный пушистый мех чёрного цвета, что тоже было странным, ведь в Ингисоне жарковато находиться в любых доспехах, а в меховых – ну просто невыносимо. Да, видно было, что прибыл незнакомец только что прямиком из холодной Асмодеи.
Дариус молча взмахнул алебардой, чтобы пронзить рубящим ударом спину врага, но только он поднял оружие, как Даэв развернулся и отвёл лезвие секиры по ходу удара. Элиец не растерялся и с разворота наотмашь запустил наконечник своего двуручного топора прямо в грудь асмодианину. Но тот, ловко увернувшись, парировал удар своим нарукавником, и алебарда, скользнув по нему, вонзилась в землю.
Взгляды врагов встретились: ярко-зелёные глаза темнокожего бессмертного мгновенно запылали красным.
«Эта тварь и посмотреть на меня успела», – мгновенно пролетело в мыслях у Дариуса.
Офицер тут же попытался вытащить оружие из земли, но асмодианин оказался быстрее. У него в руке мгновенно появился кинжал, которой он молниеносно разрезал воздух вокруг себя. Элиец успел среагировать: он машинально расслабил ноги и упал на спину, уклонившись от смертельного удара. Даэв начал замахиваться для новой атаки, но офицер лёжа ударил его ногами по животу, отбросив на несколько метров. Дариус рывком поднялся, но не обнаружил врага перед собой. Вдруг кто-то горячо дыхнул ему в ухо.