Жестокое желание (ЛП)

— Не кончай, принцесса, — тихо прошептал я, и на ее лице на мгновение отразился шок. — Это не входит в наши планы. Ты не можешь кончить.
Она снова впивается зубами в губы, и я вижу, как напрягаются мышцы ее рук, когда она хватается за спинку дивана.
— Я не думаю…, — шепчет она, и слова вырываются из ее губ, когда она крутит бедрами. — Я не думаю, что смогу остановиться.
О, блядь, Боже. Я никогда не был так близок к тому, чтобы потерять контроль над своим оргазмом, как в этот момент. Из моего члена вытекает сперма, стекая по стволу, настолько, что на мгновение мне кажется, что я уже кончил. Услышав, как Мила хнычет, что не может остановиться, что ей это так нужно, что она не может, я почти теряю контроль над собой.
Я должен столкнуть ее со своих коленей. Прекратить это. Это переходит черту, это всего лишь танец, за который я заплатил, а она вот-вот кончит мне на колени. Но я не могу заставить себя двигаться.
Господи, помоги мне, я хочу увидеть, как она разрывается на части.
Музыка затихает на заднем плане. Я не слышу ничего, кроме ее тихого хныканья, не вижу ничего, кроме света, отблескивающего на ее коже, того, как она откидывает голову назад, как на ее горле выступают бисеринки пота, когда ее бедра беспомощно опускаются на мои. Я хочу слизать его, провести языком по ее горлу, почувствовать, как пульс бьется о него, когда она кончает.
А потом она разваливается на мне.
Мила бьется, ее рот открывается в беззвучном крике удовольствия, ее бедра сильно сжимаются, ее киска бешено трется о мой член, а ее голова откидывается назад. Ее волосы задевают мои бедра, и я чувствую, как пульсирует мой член, мой оргазм на волосок от взрыва, когда Мила оргазмирует у меня на коленях. Она впивается зубами в губы, ее спина выгибается дугой, и я сжимаю руки в крепкие кулаки, упираясь ими в диван. Правило запрета на прикосновения никогда не было таким важным, как сейчас: если я прикоснусь к ней, я ее трахну. Я не смогу остановиться. А трахнуть ее здесь будет самым страшным грехом, который я никогда не смогу искупить.
Она заслуживает большего. В миллион раз лучше.
— Лоренцо. — Мое имя задыхается на ее губах, когда она наклоняется вперед, приподнимая меня бедрами. Мне не нужно смотреть вниз, чтобы понять, что она уже успела испачкать переднюю часть моих брюк. — Позволь мне…
Ее пальцы тянутся к молнии, прежде чем я успеваю остановить ее. Мой рот произносит ее имя, но ее нежная рука уже проникает внутрь, обхватывая голую, упругую кожу моего члена, и от этого ощущения моя голова падает обратно на диван.
— Черт, — дышит она, ее ладонь трется о горячую, напряженную длину. — Ты такой твердый. Позволь мне заставить тебя кончить. Пожалуйста, Лоренцо.
От ее мольбы заставить меня кончить у меня голова идет кругом. Ее рука обхватывает меня и уже поглаживает, пальцы касаются мягкого места под кончиком. Я был близок к этому с того самого момента, как увидел, как она извивается на сцене, и сейчас я в дюйме от того, чтобы кончить, когда я хочу, чтобы это длилось долго. Когда я хочу продолжать чувствовать сладкое давление ее руки, поглаживающей меня от корня до кончика, ее большой палец проводит по влажной головке, каждый штрих так изысканно совершенен, что я стону, сам того не желая.
Я никогда не испытывал такого удовольствия от гребаной ручной работы. Это лучше, чем большинство видов секса, которые у меня были. И вместе с ним, с этим совершенным, блаженным наслаждением, надо мной нависает Мила, красивая и изящная, ее полный рот приоткрыт, когда она гладит меня, ее трусики намокли от оргазма. Влажная ткань прилегает к ее плоти, позволяя мне видеть контуры ее киски.
Я хочу попробовать ее на вкус. Я хочу почувствовать ее. Я хочу ввести в нее два пальца и заставить ее кончить снова, почувствовать, как она сжимает мою руку, поглаживая меня.
Если я скажу это вслух, она попросит меня об этом. Я все еще вижу желание на ее лице, и это все, что я могу сделать, чтобы не сказать "да" тому, что она предложила мне несколько недель назад, отвезти ее в ожидающую меня машину, вернуться в свою квартиру и держать ее там в моей постели, пока мы оба не насытимся.
 
Может пройти целая вечность, прежде чем это случится.
Каждая мысль в моей голове — это безумие. Ее рука вокруг моего члена ощущается как теплый шелк. И впервые в жизни я оказался в полном женском плену.
— Скажи, что ты не хочешь меня сейчас, Лоренцо, — шепчет Мила, и даже если бы я мог заставить себя произнести это вслух, смысла в этом не было бы.
Мой член напрягается, пульсирует, и оргазм обрушивается на меня, как гребаный поезд.
Стон, вырвавшийся из моих губ, — грубый, первобытный, он разрывает воздух между нами, когда мои бедра вздымаются вверх, и моя сперма выплескивается на кожу Милы, покрывая ее живот и груди, бледными полосами проходя по ее бледной плоти. Вид этого усиливает мой оргазм, посылает еще больше спермы из моего пульсирующего члена, и я чувствую, как ногти впиваются в ладони, когда я рычу от удовольствия, видя, как моя сперма окрашивает ее кожу. Еще один рывок, и еще, и еще, больше спермы, чем я когда-либо видел, пока она продолжает гладить меня.
Последняя капля спермы вытекает из головки моего члена, проливаясь на пространство между ее большим и указательным пальцами. Медленно и целенаправленно Мила подносит руку к губам и слизывает ее.
Мой член, который уже начал размягчаться, снова напрягается.
На короткую секунду мой контроль почти ослабевает. Вид моей спермы на ее языке, слизанной с ее пальцев, почти лишает меня сил. Только комната возвращается в фокус, напоминание о том, где мы находимся, удерживает меня от того, чтобы повалить ее на диван и трахнуть до потери сознания.
Музыка затихла. За пределами комнаты слышны звуки клуба. У меня такое чувство, что мы, возможно, уже просрочили время, когда Мила должна была выпроводить меня отсюда.
— Мила. — Мой голос звучит хрипло и грубо.
Она моргает, глядя на меня. Кажется, она осознает, что перестала танцевать. Что она сидит у меня на коленях, прижав руку к губам, а мой член наконец-то, благословенно размякнув, упирается в брюки.
— Я… — Она облизывает губы, и я резко вдыхаю, гадая, ощущает ли она все еще вкус моей спермы на своем языке.
— Это была ошибка, Мила, — говорю я ей так мягко, как только могу. — Это не должно повториться.
Ее лицо мгновенно застывает. Она отстраняется от меня и встает, ее поза жесткая, как у фарфоровой куклы.
— Ты мог бы сказать это до того, как я тебе подрочила. — Она отворачивается, обхватывая руками талию, и мое сердце замирает.
Это невозможная ситуация. Так было с того момента, как она вошла в мой кабинет. И с каждой минутой она становится все сложнее.
Я быстро отстраняюсь и застегиваю брюки, вставая. Приятное послевкусие моего оргазма исчезает, когда я вижу выражение ее лица.
— Ты работаешь на меня, Мила. — Я подхожу к ней ближе, нарушая правило запрета на прикосновения, и кладу руку ей на талию. Сейчас, когда между нами больше нет времени, нет никаких шансов, что я нарушу контроль и трахну ее сейчас, но теплая мягкость ее обнаженной кожи на моей ладони все еще заставляет меня испытывать боль.
Я хочу от нее гораздо большего, чем это. И это невозможно.
Я могу уберечь ее. Я мог бы уберечь все, что для нее важно.
Но захочет ли она этого?
— Я не должен был позволять этому зайти так далеко. — Слова звучат заученно, как банальность, которую я должен произнести. Они звучат пусто и пусто даже для моих собственных ушей.
— Тогда тебе следует уйти. — Она отстраняется от моего прикосновения, и отсутствие ее тепла на моей руке ощущается как потеря.
— Я говорил серьезно, когда сказал, что делаю тебе предложение, Мила. Никакого секса. Только мое покровительство. Тебе вообще ничего не нужно делать. Ты можешь жить своей обычной жизнью, а о том, что тебе нужно, мы позаботимся.
Наконец она поворачивается ко мне лицом. Но на ее лице отражается чистое неверие.