Шумерские ночи. Том 3 (СИ)

— Поздравляю, — сошел с колесницы Креол. — А что ты делаешь?..
Лугальбанда кромсал мечом грудь редехора. Ломал толстые ребра, отшвыривал пласты дымящегося мяса, вспарывал кровоточащие стенки. Вот он запустил руки в горячее нутро и потянул еще бьющееся сердце.
— Речной дух сказал, что если его съесть, обретешь силу редехора! — жадно сказал Лугальбанда.
— А, тогда валяй, — кивнул Креол. — Хотя… погоди. Давай я сначала проверю… а, поздно. Ты уже жрешь. Ну приятного аппетита.
Царевич вгрызся в сердце великана, вонзил в него зубы, и по шее потекла кровь. Креол тем временем вглядывался в ауру огромного трупа и пытался понять, что его в ней так настораживает, что кажется неправильным…
А потом он сообразил. И как раз в этот момент труп редехора стал… усыхать. Сокращаться в размерах, уменьшаться, превращаясь в…
— Брось сердце, не жри!!! — рявкнул Креол… но было уже поздно.
Мертвый редехор обернулся человеком. А вот живой Лугальбанда вгрызался все жадней, все громче чавкал… и рос, увеличивался!.. Из его головы вылетели развесистые рога, а сам он огласил леса утробным ревом!
— Чрево Тиамат, — только и сказал Креол.
Лугальбанда швырнул в пасть остатки сердца и перевел взгляд на мага. В пылающих глазах не отразилось и тени узнавания. С острых клыков капала кровь.
— Так, стой смирно и дай мне тебя расколдовать, — предупредил Креол. — Я не хочу делать этот день днем, когда я убил царевича Шумера… слизь Абхота!..
Лугальбанда не внял. Из его пасти вырвался язык пламени, он с топотом ринулся на Креола… и тот едва успел откатиться в сторону. Громадная ножища пнула колесницу, ломая ее в щепки, один онагр вырвался и помчался прочь, второй упал со сломанными ногами.
— Этот кабин га хобб… — процедил Креол, поднимаясь в воздух.
— Хозяин, не гневи богов! — испугался Хубаксис.
— Я никогда не гневлю богов! — рявкнул Креол, швыряя в редехора Огненный Шар. — Боги радуются, глядя на меня!
Чудовищный великан заревел и замахал лапами, опаленный заклятием. Но не рухнул. Уже покрывался свежей кожей.
— Сказал бы я, что был хороший день до этого момента… — пробурчал Креол, напряженно размышляя. — Но не был!..
За себя он не боялся. Ну да, этот редехор — крепкая скотина, страшно сильная и огнедышащая, да еще и раны заживляет. Но летать он не умеет, так что Креол в случае чего просто даст деру… но этого не произойдет, конечно.
Он боялся за царевича. Вернее, не то чтобы боялся… у него теперь явно все хорошо, он обрел ту силу, о которой мечтал. Потерял в процессе рассудок, но это справедливая плата, если ты дурак, который жрет непонятно что, не подумав сначала как следует.
Еще и сырьем. Неудивительно, что подцепил какую-то дрянь.
Летая вокруг ярящегося редехора, Креол вспоминал все, что знал о проклятиях, обращающих в чудовищ. Сердце. Чтобы стать редехором, нужно съесть его сердце. Типичное проклятие-зараза, убивший чудовище сам становится чудовищем. Возможно даже, сердце тут вообще ни при чем, и Лугальбанда даже без этого обратился бы редехором.
Гнусный лахама. Стоило его убить. Снять с него шкуру и поднести императору. Пусть бы гордился сыном.
А теперь его сын — ненасытная гигантская обезьяна с рогами.
Атаковать чем-то серьезным Креол больше не пытался. Озверевший, обезумевший, но это по-прежнему царевич, его нельзя убивать или калечить… хотя можно сказать, что он заблудился в лесу и случайно сдох… нет, плохой вариант.
Надо во что бы то ни стало расколдовать. Креол знал один способ, который, возможно, сработает, но для него жертву проклятия следует обездвижить. Не очень простой ритуал, заколдованный должен сидеть спокойно, не выходя за пределы гексаграммы и не пытаясь сожрать мага.
Последовательно, одно за другим, Креол применил Спокойствие, Сон, Паралич, Шок, Мозговой Паралич, Оглушение и даже Окаменение, которым владел плохо и наизусть не знал. Колдовать и летать одновременно Креол не любил, предпочитал читать заклятия, твердо стоя на ногах, так что он приземлился подальше от редехора, защитился Ледяным и Каменным Доспехом и осыпал редехора чарами, пока тот не схватил его, не взметнул в воздух… и с воем отбросил, получив удар от Жгучего Панциря.
 
Невредимый благодаря Каменному Доспеху, маг снова взлетел повыше и с отвращением глянул на редехора. Вот ведь непрошибаемый ублюдок, ничто его не берет.
Поняв в конце концов, что Креола ему не схватить, Лугальбанда фыркнул, швырнул в него камнем и побрел прочь. Креол медленно полетел следом, подперев кулаком щеку. Он неспешно плыл в небесах, смотрел на вырывающего дерево царевича, и мрачно думал, что это может стать концом его карьеры. Не уследил, не уберег. Царевич сам во всем виноват, но попробуй объясни это императору.
И Менгске, конечно, не промолчит. Выльет на Креола все помои, что держит в своей злобной душонке. Если он вздумает продать ее Элигору, тот даже торговаться не станет. Просто брезгливо зажмет нос и откажется.
При мысли об этом на Креола накатила злоба. Он в очередной раз горько пожалел о той сделке… зачем, зачем он ее тогда заключил⁈
Ладно, не время теперь. До конца срока еще лет тридцать, сейчас есть более срочная проблема. Вон она, бежит за кабаном, топоча ножищами.
Возможно, самым разумным будет просто подождать, пока он уснет. Редехору ведь надо спать?.. Креол прежде не сталкивался с этими чудищами и знал о них лишь то, что сказано в дедовом «Каталоге бестий», но мудрый Алкеалол, видимо, тоже вживую с редехором не сталкивался, так что явно преуменьшил угрозу. Креол ожидал встретить просто здоровенного, пышущего огнем дэва… нет, все так и есть, но о устойчивости к магии дед не упомянул.
И о том, что нельзя жрать его сердце — тоже.
Но пока что Лугальбанда на боковую не собирался. Великан фырчал, рычал, мотал рогатой башкой и все куда-то брел. Он без труда догнал кабана и сожрал со шкурой и костями. Он сломал уже десяток деревьев, просто задевая могучими плечищами. Он то бросался на землю и принимался неистово копать, то вскакивал и оглашал лес истошным ревом.
Кажется, в облике редехора царевич остался таким же непоседливым. Его все время куда-то несло. Он преследовал все, что двигалось, а если оно не двигалось — просто крушил, рвал… и съедал.
— Хозяин, он столько сожрал, но еще ни разу не ходил до ветру, — озадаченно сказал Хубаксис через несколько часов. — Куда в него столько влезает?
— Ты тоже при мне никогда не ходил до ветру, — раздраженно ответил Креол, сидя в развилке толстых сучьев и не отрывая глаз от Лугальбанды.
— Джинны не гадят, — ухмыльнулся Хубаксис. — У нас еда превращается в ману. Поэтому когда мы колдуем… то одновременно и справляем нужду.
— Что⁈
— Я пошутил, хозяин!.. а-а-а!..
— Раб, примени свое остроумие не для тупых шуток, а для тупых советов, — потребовал Креол, крепко сжимая Хубаксиса. — Может, какой-нибудь из них окажется не слишком тупым.
Джинн напряженно задумался. Он первый соглашался признать, что умом его боги обделили. Но иногда ему действительно удавалось натолкнуть хозяина на мудрую мысль.
— Надо расколдовать Лугальбанду, — заискивающе предложил он.
— Какая замечательная идея, — ядовито произнес Креол. — Ладно, я понял. Тогда просто не мешай мне думать.
— Тогда, хозяин…
— Молчать, раб!
Тем временем солнце коснулось горизонта. Редехор наконец начал уставать. А может быть, он бодр и силен только под солнцем? Его движения замедлялись, шаги становились короче… вот он сел на землю, опустил голову… и стал превращаться в человека.
Креол не поверил глазам. Но он тут же опустился на землю и осторожно подошел к Лугальбанде.
— Царевич!.. — окликнул он.
— А, что?.. — повернулся к нему юноша.
Его взгляд был затуманен, как после доброй попойки. Он явно не понимал, где находится, почему сидит голый на сырой земле, да и Креола, кажется, не узнавал.
— Ты знаешь, кто ты и кто я? — спросил маг.
— А?.. ты… я… я Лугальбанда. А ты… ты…