Шумерские ночи. Том 3 (СИ)

— Техномагия не сводится к автоматам, — возразил Тай-Кер. — У нее есть и другие применения. Секреты забытой древности. Наши предки, что жили до того, как соленые воды и явившиеся после демоны-ягуары истребили прежний мир, любили техномагию, она безраздельно царила в те времена и давала все, что пожелается.
— Не мог не заметить, что все ваши автоматы каменные, — произнес Креол. — Почему не делать их из металла?
— Золото и серебро слишком дороги и мягки, — пожал плечами Тай-Кер. — Медь… ну можно было бы, но в наших условиях она значимых преимуществ не даст. Камень недорог, наши каменотесы и скульпторы очень умелы, у них это давно возведено в ранг искусства. Поэтому у меня не бывает проблем с поиском материала и заказом деталей. Что до кузнецов… ты сам мог видеть, что у нас не так много металла. Мы делаем из него только оружие — из чистой меди и меди, смешанной с золотом. Иногда утварь — золотую, серебряную. Украшения, конечно же. Но автоматы… камень лучше. Конечно, если набрать побольше небесного железа… о-о-о… был бы прекрасный автомат. Я стараюсь находить и покупать все, что возможно. Но пока еще не накопил на свой проект.
— А что насчет металла… прочнее железа? — прищурился Креол.
Тай-Кер смолчал и пристально уставился на мага. Креол досадливо подумал, что вопрос был преждевременным… но ему слишком не терпелось.
— Я понял, о чем ты, — наконец произнес Тай-Кер. — Ты здесь… ради этого.
Его ладонь скрылась в складках накидки, потом протянулась к Креолу… пальцы разжались… да, вот оно. Маг жадно уставился на крохотный слиточек характерного сиреневого отблеска. Даже меньше, чем тот, что хранится в сокровищнице Гильдии, но несомненный адамант.
— Сам видишь, как он мал, — поморщился Тай-Кер, заметив разочарование мага. — Не хватит даже на наконечник стрелы. Толку с него никакого, и только поэтому я показываю его тебе без страха.
Креол молчал. Он размышлял, что с этого кусочка толку, конечно, нет, но если соединить его с тем, что принадлежит Гильдии, то на наконечник стрелы уже хватит. А если собрать таких дюжину, то получится сделать нож…
— У вас ведь тоже есть, — произнес Тай-Кер. — Послушай… брат, возможно, сама судьба привела тебя сюда. Как долго ты еще собираешься пробыть у нас?
— Не загадывал, — коротко ответил Креол. — Пока не надоест.
— В таком случае выслушай. Сейчас месяц Кукулькана, Пернатого Змея. Еще через месяц — Чибеиц, зимнее солнцестояние. Будет празднество, пир и великое жертвоприношение. И если ты в самом деле заинтересован, то тебе стоит посетить ритуал Восьми Мертвецов.
— Что за ритуал? — спросил Креол.
— Жертвоприношение Великим Темным. Если они будут милостивы, то я узнаю ответ на самый сокровенный вопрос.
— А я?
— И ты, если поможешь мне.
— Конечно, — проявил покладистость Креол. — Чем тебе помочь?
Это был деловой разговор. Ты мне — я тебе. Креол даже почувствовал облегчение, что не будет ничем обязан и сможет чем-то отплатить. Он подозрительно относился к беспричинной щедрости, та почти всегда таит какой-то подвох.
— Ритуал Восьми Мертвецов дает ответ на самый сокровенный вопрос, — повторил Тай-Кер. — Но он сложен, чужестранец, он настолько сложен, что во всем Праквантеше провести его могу лишь я, архимаг… у вас в Шумере меня назвали бы архимагом. Но вот в чем беда этого ритуала — свершив его, я смогу отвечать на сокровенные вопросы… которые мне будут задавать. Ты понимаешь, в чем недостаток?
— Ты не сможешь спросить сам себя, — с полуслова уловил Креол.
— Именно. Вопрос должен быть задан кем-то другим. Но это должен быть искренний вопрос. Человека должен в самом деле интересовать ответ, только тогда чары подействуют. А как по-твоему, многим ли в Праквантеше интересен этот злополучный адамант?
— Никому? — предположил Креол.
— Да. Я много раз пробовал, прибегал ко всевозможным хитростям и уловкам, обещал щедрую плату. Но если в человеке нет личной заинтересованности — его вопрос останется безответным. И потому, когда я начну прорицать и на краткое время обрету божественное всеведение… о, ритуал Восьми Мертвецов воистину могуществен! Мне известно о ваших Дланях… так вот, ритуал Восьми Мертвецов можно назвать Дланью Болон Ти-Ку, о чужестранец. Но у него есть определенные недостатки, и один из них мы с твоей помощью преодолеем.
 
Креол пристально уставился на губы Тай-Кера. Он не видел в ауре лжи. Не видел тех черных всполохов, что словно срываются с уст, когда человек говорит то, во что сам не верит. Однако с магами это еще не дает полной гарантии, ибо плох тот маг, что не способен заставить других видеть в своей ауре лишь то, что желает показать.
— Поклянись, что после того, как ты узнаешь, где искать адамант, то без утайки мне об этом расскажешь и не попытаешься убить, — потребовал Креол.
— Да будет продернута сквозь мой язык колючая веревка, если будет не так, как ты сказал, — произнес Тай-Кер. — Однако и ты поклянись, что не попытаешься обмануть меня и не будешь искать моей смерти.
— Клянусь Пятьюдесятью Именами, что не причиню тебе вреда, пока ты не причиняешь вреда мне, — вскинул руку Креол. — Да будут все ануннаки мне свидетелями.
И весь следующий месяц, а потом и еще несколько дней Креол провел в беззаботном веселье. В Тай-Кере он нашел доброго друга и прекрасного собеседника, хотя им и приходилось объясняться через переводчика. Рассчитывай Креол остаться в Праквантеше на более долгий срок, он бы подыскал еще какого-нибудь демона, способного сыграть роль вавилонской рыбки, но он собирался покинуть эту страну сразу после зимнего солнцестояния, поэтому не потрудился учить ее речь, положившись на преданного Хитагайцу.
Здесь, за океаном, вдали от родного Шумера, Креол оставил заботы и тревоги, забыл о тяжелых думах. Он пристрастился к тому порошку, что курят праквантеки, целыми кувшинами пил шоколад и слушал песни Хитагайцы.
Тот почти не отходил от своего господина. Развлекал его и Тай-Кера игрой на свирели, допивал за ними шоколад и иногда другие напитки, переводил каждое слово и запоминал каждое слово. Он сложил долгую песню-хронику о встрече и дружбе двух великих чародеев, и Креол выслушал ее с удовольствием, а Тай-Кер вовсе зацокал языком и сказал, что в праздник Хитагайце будет большая награда.
Мага и певца уже свободно впускали в великий зиккурат, и обычно они являлись вместе, но иногда Креол был не в настроении и посылал Хитагайцу, чтобы развлек Тай-Кера игрой на свирели. Тот явно хотел подольститься к владыке праквантеков, чтобы остаться при нем слугой, но Креол не собирался тащить яреда с собой в Шумер, так что не возражал.
И так продолжалось до дня зимнего солнцестояния. До дня Чибеиц. Накануне Тай-Кер нарочным пригласил Креола к себе в храм и еще раз обговорил, как все будет. Напомнил, что после того, как будет свершен ритуал и принесены человеческие жертвы, ему вначале придется ответить на вопросы локланта, городского главы, и четверых самых знатных людей — воюющего лугаля, мирного лугаля, хранителя крови (старшего целителя) и хранителя мрака (верховного судьи).
После этого вопросы будут задавать менее знатные, люди торгующие и чужестранцы, но время ограничено, поэтому надо оказаться среди первых. Тай-Кер вручил Креолу золотую пластину, которая означала, что у него первоочередное право задать вопрос, но таких пластин за год были вручены и куплены десятки, и все не успеют, так что Креолу нельзя оказаться в числе последних.
— Не окажусь, — заверил маг.
— Своего музыканта можешь с собой не брать, — добавил Тай-Кер. — Там будет много людей с обезьяньими голосами, так что при мне будет человек-попугай. Он знает четыре языка хорошо, и еще пятнадцать — плохо. Шумерский ему неведом, зато яредский — как родной.
На следующий день площадь перед великим храмом бурлила народом. Креол стоял в первых рядах и подле него был Хитагайца, ибо Креол нуждался в том, кто будет переводить все те страшные вещи, что сотворит магистр Гильдии с теми, кто перед ним не расступится. Маг пристально следил за Тай-Кером, который стоял в центре, покрытый шкурой ягуара и накидкой из птичьих перьев, в ритуальной маске и с ножом в руках. По ним текла кровь — верховный жрец по локоть обмакнул их в жертвенную чашу.