Классическая проза Дальнего Востока
Как-то Шо совершил странствие к востоку, в земли Благовещих облаков, где добыл волшебного скакуна около девяти чи ростом. Государь спросил Шо, что это за зверь, и тот ответил: "Хозяйка Запада Си-ван-му ездила на колеснице Облачного блеска в обиталище своего супруга, Владетеля Востока - Дун-ван-гуна, и пустила этого скакуна пастись в поле, где росла чудесная трава линчжи. Дун-ван-гун разгневался и выкинул этого скакуна к берегам Цинцзиньтяня. Ваш подданный пришел к алтарю Ван-гуна, вскочил на коня и верхом поехал обратно. Всего три раза закатилось солнце, а скакун уже входил в заставу Ханьгуань. Крепостные ворота еще не закрывали. Сам я на коне задремал, и не заметил, как воротился домой". Государь спросил: "Как звать-то его?" Шо ответил: "По делам его ему дано имя, ибо зовут его "Жеребенок, что шествует по просторам земли". Государь сказал: "Сам попробую объездить его, хочу, чтоб слушался он меня, словно кляча или хромой осел". Шо сказал: "У вашего подданного есть тысяча цинов травы Благовещих облаков, что посеяна к востоку от горы Девяти просторов земли. Один раз в две тысячи лет она зацветает. На будущий год как раз созреет, я пойду и накошу травы, чтоб было чем кормить скакуна. Будет стоять в стойле и не знать голода".
Шо как-то сказал: "Направляясь к Восточному пределу, я проходил мимо озера Благовещих облаков". Государь полюбопытствовал: "Почему озеро зовется Благовещим?" Шо сказал: "В той стране часто гадают о счастье иль злосчастье по виду облаков. В преддверии радостного события облака подымаются, заполняя весь дом, пятицветным сиянием озаряют людей, на травах и деревьях выпадают пятицветные росы, и вкус у тех рос сладостен". Государь спросил: "А можно ли добыть сладкую росу с озера Пятицветных облаков?" Шо ответил: "Ваш подданный принесет траву из страны Благовещих облаков, дабы накормить своего коня, пока конь будет стоять, я наберу рос, так что через два дня на третий и отправлюсь". Тогда же он пошел на восток, к вечеру воротился, добыв пурпурной, белой, синей, желтой росы, наполнил ими пять, по числу рос, глазурных сосудов и каждый из пяти поднес государю. Государь роздал их своим приближенным. Те, что были в преклонных летах, - помолодели, те, что были больны, - избавились от недуга.
Еще рассказывают, что как-то император У-ди увидал комету. Шо сломал ветку от "дерева, указывавшего на звезды", и передал государю. Государь указал ею на хвостатую звезду, и та вмиг исчезла. Никто из современников не умел исчислять звезды.
Еще рассказывают, что Шо был искусен в свисте. Всякий раз, как разносился его непрерывный свист, пыль оседала, а свист разливался, летя. Еще при жизни Шо как-то сказал одному из придворных: "Люди Поднебесной не могут понять меня, один Да-ван-гун может". Когда Шо опочил, эти слова дошли до государя У-ди, тотчас же призвали Да-ван-гуна. Государь вопросил его: "Ты знал Дунфан Шо?" Тот ответил: "Не знал". - "А в чем твое умение?" - спросил он. "Искусен в составлении звездного календаря", - был ответ. Государь спросил: "Все ли звезды на месте?" - "Все звезды там, где им надлежит быть, только вот планета Суйсин, которой не было видно восемнадцать лет, сегодня вновь появилась на небосводе". Государь поднял голову к небу и со вздохом произнес: "Дунфан Шо пробыл подле нас восемнадцать лет, а я и не знал, что он есть дух звезды Суйсин!" Суйсин!" Государь стал печален и безрадостен. Следы других деяний Шо разбросаны по многим свиткам, не будем здесь приводить их.
Из "Записок о ревности"
Юй Тун-чжи [4]Когда дасыма Хуань, великий полководец, усмирил земли Шу, то взял в наложницы дочь Ли Ши.
Супруга Хуаня, владетельная госпожа земель Наньцзюнь, была злонравна и ревнива. Вначале она не знала о наложнице, но, узнав, вооружилась мечом и в сопровождении десятков слуг явилась к наложнице, ибо вознамерилась ее зарубить.
Ли в тот миг причесывалась перед окном. Волосы ее ниспадали до самого пола, да и ликом и статью дочь Ли Ши была дивно прекрасна. Она тотчас подобрала волосы и упала пред супругой Хуаня наземь. Почтительно сложила руки и молвила: "Царство мое порушено, семья погибла, встречаю без радости нынешний светлый день. Вы хотите убить меня? Так ведь миг смерти для меня желаннее года жизни!" Весь облик девы был отрешенно-строг, весь строй ее речи - достойно-печален.
Госпожа отбросила меч, обняла наложницу. "Буду тебе наместо старшей сестры! Как увидала тебя, не могла не пожалеть. Что за прок в старых рабынях?" - так сказала супруга Хуаня и милостливо приняла дочь Ли Ши в своем доме.
* * *Госпожа по прозванию Цао, супруга первого сановника Вана, от природы была непомерной ревнивицей. Она запрещала сановнику иметь свою челядь, а когда приходили всякие слуги и мелкий люд, те тоже были у ней под вечным дозором. Случись князю увлечься красоткой, она тут же в брань да в попреки. Князю стало невмоготу, и он тайно завел себе дом на стороне. Там наложницы сновали толпами, а их дети бегали стайками.
Как-то в новогодние празднества госпожа Цао увидела с башни Циншутай двух ребятишек верхом на баранах. Они так ловко и прямо держались, что приглянулись ей. Цао глядела на них издалека и все более проникалась любовью. Велела служанке: "Пойди и спроси, чьи это дети, кого-то они мне напомнили".
Служанка узнала и, не сообразив всего дела, говорит госпоже: "Это отроки господина, четвертый и пятый". Услыхав ответ, Цао поначалу изумилась, потом впала в великий гнев и, не сдержав-таки себя, велела закладывать колесницу. С евнухами и дюжиной прислужниц, из которых каждая была с кухонным ножом в руке, она выехала из усадьбы, желая сама узнать всю подноготную.
Сановник Ван тоже не стал медлить. Взвились удила, и он выехал из усадьбы. Волы ехали медленно, а сановник спешил. Одной рукой он вцепился в перила повозки, а в другой у него была мухогонка из лосиного хвоста, и он ручкой колотил волов. Он колотил, возничий нахлестывал. Под конец волы взъярились, будто волки, и понесли во всю прыть. Сановник прибыл первым.
Сыту по имени Цай прослышав об этой истории, насмехался над Ваном. Когда тот как-то посетил его, сыту сказал: "Двор намерен пожаловать вас девятью регалиями. Ваша милость еще не знает об этом?" Ван поверил ему и стал, как говорится, "выказывать скромные свои упованья". Цай сказал: "Ни про что другое не слыхал, а знаю только, что хотят вас пожаловать колесницею под бычков с короткими оглоблями и мухогонкой с длинною ручкой". Вана охватил стыд. По прошествии времени он понизил Цая в должности и при том сказал: "В прежние годы, когда я с Ань-ци бродил по берегам реки Ло за тысячу ли отсюда, не слыхал я, что в Поднебесной есть мальчишка Цай Чунь". Воистину гневался на давнюю шутку Цая.
* * *Дочь некоего У, правителя Лияна, что вышла за Жуаня по прозванию Сюань-цзы, была несносной ревнивицей. К примеру, она запрещала служанкам перевертывать чашки и накрывать крышками большие блюда, чтобы не возникла приязнь между супругом и прислужницами. Однажды Сюань восхитился красотою персикового дерева, росшего подле дома: цветы его были пышны, а листья блестящи. Супруга разгневалась и повелела служанкам срубить дерево мечами, а цветы оборвать!
* * *Лю И-цинГоспожа по прозванию Лю, супруга тайфу Се, не дозволяла мужу иметь наложниц. Но господин Се глубоко любил музыку и пение и, не в силах соблюсти ее запрета, скоро загорелся желанием взять в наложницы певичку.
Сыновья старшего брата Се и ее племянники прослышали об этом и принялись все вместе говорить с госпожою Лю, приводя в подтверждение стихи из "Книги песен" - "Встреча невесты" и "Саранча", в коих славится добродетель, не омраченная ревностью. Лю поняла, что они ее укоряют, и спрашивает: "Кто составил эти стихи?" Ей сказали: "Чжоу-гун". Лю ответила: "Что же тут удивительного. Ведь Чжоу-гун был мужчина! Вот если бы жена Чжоу-гуна составила эти стихи, в них не было бы подобных слов".