Классическая проза Дальнего Востока

Хан Тхан же, хоть и поселилась в святом и тихом месте, старых привычек своих не оставила. И всякий раз, поднимаясь на гору, в храм, надевала шелковое платье и глаженые шаровары, красила губы и пудрила щеки. Предел любострастия рядом с нами, и добродетель легко уязвима. Во Ки и Хан Тхан соединились на ложе любви. Они полюбили друг друга и в опьянении страстью были точно весенние мотыльки или дождь после долгой засухи. Отныне им было не до молитвенных бдений.
День за днем слагали они стихи, она - строку, он - другую, воспевая всяческие красоты гор. Стихов этих много, всех и не перепишешь, позвольте предложить лишь некоторые.
  
Тучи в горах
 
 
 
По сумрачным глубинам небосвода
 
Тяжелые проходят облака.
 
Дождливым утром, на заре вечерней
 
Со всех сторон плывут издалека.
 
Ленивый служка при ленивом бонзе,
 
Способны оба спать и спать века.
 
Врата Прозренья, Самосозерцанья
 
Закроет чья прилежная рука?
 
 
  
Дождь в горах
 
 
 
Темные выси дол окропили водой,
 
С шумом протяжным дождь ниспадает густой,
 
С горных вершин осыпаются чистые перлы,
 
Падает с неба на землю звезда за звездой.
 
Сыростью зябкой воздух прохладный пропитан,
 
Влаги дыханье в дом проникает пустой.
 
В комнате нет ни души, только тьма и безмолвье,
 
Ночь на исходе, мрак поредел за стеной.
 
 
  
Ветер в горах
 
 
 
До утра всю ночь ярился ветер,
 
Слышался зловещий свист и стон,
 
А теперь цветов сверкают краски,
 
Зеленеют листья шумных крон.
 
Льется колокола звон протяжный,
 
В чистый уплывает небосклон,
 
О каком противоречье мира
 
Говорит тревожный этот звон?
 
 
  
Луна в горах
 
 
 
Из-за чащ восходит к небу свет,
 
Разливаясь, озаряя дали.
 
На горе поставлен ясный диск,
 
Пламя в этом светится зерцале.
 
Ласкою озарены сердца,
 
И глаза от счастья замерцали.
 
С Южной галереи глядя в ночь,
 
Что вздыхать о тяготах в печали?
 
 
  
Пагода в горах
 
 
 
Шорохи в косых тенях таятся,
 
Затевают с бликами игру.
 
Пряно пахнет старый ствол коричный,
 
Сосны запевают на ветру.
 
Слышится разноголосый щебет,
 
Эхо откликается в бору.
 
Вспомнит ли когда-нибудь о ближнем
 
Тот, кто в суетном гостит миру?
 
 
  
Послушник в горах
 
 
 
Ты родился в горах, в этой чаще лесной вырастал.
 
Лет немало промчалось, и зим пролетело немало.
 
Ты привык с облаками шутить, зори песней встречать,
 
Ты луну в небесах окликал вечерами, бывало.
 
Ты со стаями птичьими все эти годы дружил,
 
Был собратом косули и другом лесного марала,
 
И порою завесу дымящихся туч пред тобой
 
Раздвигали родители на крутизне перевала.
 
 
  
Гиббон в горах
  
 
 
Карабкаешься по крутому склону,
 
В листве мелькаешь, прячешься за пнем,
 
Печальным криком оглашаешь чащи
 
Так жалобно, что часто слезы льем.
 
Ведешь друзей, как верный провожатый,
 
Захочешь пить - склонишься над ручьем.
 
Уходишь, ты уже за облаками,
 
Недостижим в убежище своем.
 
 
  
Птица в горах
 
 
 
И дни и недели проводишь ты за облаками,
 
Над кручей паришь ты и плавно садишься на сук,
 
В тенях предвечерних мелькаешь ты легкою тенью,
 
Когда ты поешь, откликаются горы вокруг.
 
Летишь на бугор, держишь сладкую ягоду в клюве,
 
Банановый плод или тоненький сочный бамбук,
 
Ты прыгаешь с ветки на ветку в листве шелестящей,
 
Кружишься, порхаешь среди беззаботных подруг.
 
 
  
Цветы в горах
 
 
 
Алые, вы расцвели весной
 
И на каждой ветке запылали, Юг и север, запад и восток
 
В расписном парчовом покрывале,
 
Долы полонил ваш аромат,
 
Он пьянит в лесу, на перевале,
 
С сотворенья мира сколько раз
 
Распускались вы и опадали.
 
 
  
Листья в горах
 
 
 
Крохотным, нет вам числа, вы - зеленый разлив,
 
Весь вы простор затопили от края до края.
 
Осень приходит - и, желтые, сохнете вы,
 
Снова весна - вы бушуете, зелень густая.
 
Вы одеваете ветви, на этих ветвях
 
Звонко щебечет пернатых веселая стая.
 
Клонится солнце к закату, колышетесь вы,
 
Продолговатые тени на землю бросая.
 
 
Они любили друг друга без памяти и ни о чем, кроме радостей и утех, не могли и помыслить.
В год, на котором в месяцеслове сошлись знаки Земли и Буйвола, Хан Тхан понесла и оттого занемогла. Болезнь то отпускала ее, то возвращалась снова. Она прохворала всю весну и лето. Само собою, ей нужен был лекарь. Но Во Ки не знал целебных снадобий и не умел врачевать болезни. Вот и случилось Хан Тхан в муках умереть родами.
Во Ки горевал безмерно. Он поместил до погребенья останки ее в конце западной галереи и с утра до ночи стучал в крышку гроба, плача и сетуя:
- О возлюбленная, из-за меня умерла ты неправедной смертью. Отчего не дано было нам умереть вместе? Как я хотел бы разделить твое одиночество у Девяти источников! При жизни умом и познаньями затмевала ты прочих людей, и, если обрела ты чудотворную силу, прошу: уведи меня поскорее под землю. Невмоготу мне видеться снова с праведным старцем Фап Ваном.
Спустя месяц-другой Во Ки захворал от скорби и горя. С полгода маялся он, не вкушал ни похлебки, ни риса. Однажды ночью явилась ему Хан Тхан и сказала:
- Была я изменчива и непостоянна. Искала опоры у врат Будды, но не отлепилась сердцем от суеты и праха. Надо мной тяготело суровое предопределенье, и нас разделила судьба. В этой жизни нам не было счастья в любви, лишь смерть свяжет нас воедино. Жду, что постигнешь ты поученье шести подобий и оставишь пределы четырех материков. Надеюсь, покинув на время царствие Будды, воротишься ты к Девяти источникам, чтобы и я сумела поднять свой лик к всемогущему Будде и, в смерти обретя превращенье, снова родиться и искупить былые грехи.