Айвенго (с иллюстрациями)
тюремной печи, почтенного Исаака выпарят в таком перегонном кубе, который извлечет все, что есть у него ценного, и без моих просьб или твоих моле-ний. Твой же выкуп должен быть выплачен красотой и любовью. Иной платы
я не признаю.
Закутавшись в плащ так, что он прикрывал нижнюю часть лица, он молча стоял перед испуганной Ревеккой
— Ты не разбойник, — сказала Ревекка также по-французски, — ни один
разбойник не отказался бы от такого предложения. Ни один разбойник
в здешней стране не умеет говорить на твоем языке. Ты не разбойник, а просто норманн, быть может, благородного происхождения. О, будь же благоро-ден на деле и сбрось эту страшную маску жестокости и насилия!
— Ты так хорошо умеешь угадывать, — сказал Бриан де Буагильбер, от-нимая плащ от лица, — ты не простая дочь Израиля. Я назвал бы тебя Эндорской волшебницей 1, если бы ты не была так молода и прекрасна. Да, я не
разбойник, прелестная Роза Сарона. Я человек, который скорее способен
1 Эндорская волшебница, по библейской легенде, предсказала еврейскому царю
Саулу гибель в сражении с филистимлянами.
240
айвенго
увешать твои руки и шею жемчугами и бриллиантами, чем лишить тебя этих
украшений.
— Так чего ж тебе надо от меня, — сказала Ревекка, — если не богатства?
Между нами не может быть ничего общего: ты христианин, я еврейка. Наш
союз был бы одинаково беззаконен в глазах вашей церкви и нашей синагоги.
— Совершенно справедливо, — отвечал храмовник, рассмеявшись. —
Жениться на еврейке! Despardieux! 1 О нет, хотя бы она была царицей Сав-ской! К тому же да будет тебе известно, прекрасная дочь Сиона, что если бы
христианнейший из королей предложил мне руку своей христианнешей дочери и отдал бы Лангедок в приданое, я и тогда не мог бы на ней жениться. Мои
обеты не позволяют мне любить ни одной девушки иначе, как par amours, —
так я хочу любить и тебя. Я рыцарь Храма. Посмотри, вот и крест моего священного ордена.
— И ты дерзаешь призывать его в свидетели в такую минуту! — воскликнула Ревекка.
— Если я это делаю, — сказал храмовник, — тебе-то какое дело? Ведь ты
не веришь в этот благословенный символ нашего спасения.
— Я верю тому, чему меня учили, — возразила Ревекка, — и да простит
мне Бог, если моя вера ошибочна. Но какова же ваша вера, сэр рыцарь, если вы
ссылаетесь на свою величайшую святыню, когда собираетесь нарушить наиболее торжественный из ваших обетов.
— Ты проповедуешь очень красноречиво, о дочь Сираха! — сказал храмовник. — Но, мой прекрасный богослов, твои еврейские предрассудки делают тебя слепой к нашим высоким привилегиям. Брак был бы серьезным
преступлением для рыцаря Храма, но за мелкие грешки я мигом могу получить отпущение в ближайшей исповедальне нашего ордена. Мудрейший
из ваших царей и даже отец его 2, пример которого должен же иметь в твоих глазах некоторую силу, пользовались в этом отношении более широкими привилегиями, нежели мы, бедные воины Сионского Храма, стяжавшие
себе такие права тем, что так усердно защищаем его. Защитники Соломо-нова храма могут позволять себе утехи, воспетые вашим мудрейшим царем
Соломоном.
— Если ты только затем читаешь Библию и жизнеописания праведников, — сказала еврейка, — чтобы находить в них оправдание своему распутству и беззаконию, то повинен в таком же преступлении, как тот, кто извлекает
яд из самых здоровых и полезных трав.
Глаза храмовника сверкнули гневом, когда он выслушал этот упрек.
— Слушай, Ревекка, — сказал он, — до сих пор я с тобой обращался мягко.
Теперь я буду говорить как победитель. Я завоевал тебя моим луком и копьем, 1 Черт возьми! (фр.)
2 Буагильбер имеет в виду древнееврейского царя Соломона и его отца Давида.
Соломон, по утверждению Библии, имел семьсот жен и триста наложниц.
глава xxiv
241
и по законам всех стран и народов ты обязана мне повиноваться. Я не намерен
уступить ни пяди своих прав или отказаться взять силой то, в чем ты отказываешь просьбам.
— Отойди, — сказала Ревекка, — отойди и выслушай меня, прежде чем
решишься на такой смертный грех. Конечно, ты можешь меня одолеть, потому что Бог сотворил женщину слабой, поручив ее покровительству мужчины. Но я сделаю твою низость, храмовник, известной всей Европе. Суеверие твоих собратьев сделает для меня то, чего я не добилась бы от их сострадания.
Каждой прецептории, каждому капитулу твоего ордена будет известно, что ты, как еретик, согрешил с еврейкой. И те, которые не содрогнутся от
твоего преступления, все-таки обвинят тебя за то, что ты обесчестил носимый тобой крест, связавшись с дочерью моего племени.
— Как ты умна, Ревекка! — воскликнул храмовник, отлично сознавая, что
она говорит правду: в уставе его ордена действительно существовали правила, запрещавшие под угрозой суровых наказаний интриги вроде той, какую
он затеял. И бывали даже случаи, когда за это изгоняли рыцарей из ордена, покрывая их позором. — Ты очень умна, но громко же придется тебе кричать, если хочешь, чтобы твой голос был услышан за пределами этого замка. А в его
стенах ты можешь плакать, стенать, звать на помощь сколько хочешь, и все
равно никто не услышит. Только одно может спасти тебя, Ревекка: подчинись
своей судьбе и прими нашу веру. Тогда ты займешь такое положение, что многие норманнские дамы позавидуют блеску и красоте возлюбленной лучшего
из храбрых защитников святого Храма.
— Подчиниться моей участи! — сказала Ревекка. — Принять твою веру!
Да что ж это за вера, если она покровительствует такому негодяю? Как! Ты лучший воин среди храмовников? Ты подлый рыцарь, монах-клятвопреступник
и трус! Презираю тебя, гнушаюсь тобою! Бог Авраама открыл средство к спасению своей дочери даже из этой пучины позора!
С этими словами она распахнула решетчатое окно, выходившее на верхнюю площадку башни, вспрыгнула на парапет и остановилась на самом краю, над бездной. Не ожидая такого отчаянного поступка, ибо до этой минуты Ревекка стояла неподвижно, Буагильбер не успел ни задержать, ни остановить
ее. Он попытался броситься к ней, но она воскликнула:
— Оставайся на месте, гордый рыцарь, или подойди, если хочешь!
Но один шаг вперед — и я брошусь вниз. Мое тело разобьется о камни этого
двора, прежде чем я стану жертвой твоих грубых страстей.
Говоря это, она подняла к небу свои сжатые руки, словно молилась о поми-ловании души своей перед роковым прыжком. Храмовник заколебался. Его
решительность, никогда не отступавшая ни перед чьей скорбью и не ведавшая
жалости, сменилась восхищением перед ее твердостью.
— Сойди, — сказал он, — сойди вниз, безумная девушка. Клянусь землей, морем и небесами, я не нанесу тебе никакой обиды!
242
айвенго
— Я тебе не верю, храмовник, — сказала Ревекка, — ты научил меня ценить по достоинству добродетели твоего ордена. В ближайшей исповедальне
тебе могут отпустить и это клятвопреступление, ведь оно касается чести только презренной еврейской девушки.
— Но один шаг вперед — и я брошусь вниз
— Ты несправедлива ко мне! — воскликнул храмовник с горячностью. —
Клянусь тебе именем, которое ношу, крестом на груди, мечом, дворянским
гербом моих предков! Клянусь, что я не оскорблю тебя! Если не для себя, то хоть ради отца твоего сойди вниз. Я буду ему другом, а здесь, в этом замке, ему нужен могущественный защитник.
глава xxiv
243
— Увы, — сказала Ревекка, — это я знаю. Но можно ли на тебя положиться?
— Пускай мой щит перевернут вверх ногами, пускай публично опозорят
мое имя, — сказал Бриан де Буагильбер, — если я подам тебе повод на меня
жаловаться. Я преступал многие законы, нарушал заповеди, но своему слову