Сильнее ветра
– Почему так долго, Эмили? – Строгий тон матери тут же поднял внутри целую бурю протеста. И если мерить её по шкале Стефани, то набиралось сразу семь баллов. – Тебя уже все заждались.
Ага, конечно. Заждались.
Я молча смотрела в её идеальное лицо с неброским макияжем. Волосы были собраны в тугой пучок на затылке, и ни одного выбивающегося волоска я не смогла найти, как бы тщательно не искала. Безупречна. Безупречна и холодна.
– Почему на тебе эти туфли? – тихо возмутилась она, кидая на Стеф быстрый и полный неприязни взгляд. – Я сказала надеть тебе другие.
Сказала она. Я так и знала, что из-за такой мелочи она устроит трагедию. Но дело в том, что туфли, которые выбрала она, были с открытым носом. А я назло непонятно кому покрасила ногти в чёрный цвет. Небольшой, никому неизвестный, а потому и глупый бунт на корабле. У неё случится инсульт, если она их увидит.
Сдержаться и не состроить гримасу максимальной неприязни далось с трудом.
– Прости, мам, – игнорируя вопрос про туфли, я изобразила виноватую улыбку на лице. Только вслух я называла родителей так, как положено. В то время как мысленно, вместо принятых «мама» и «папа», всё чаще и чаще стали звучать их имена. – Стефани помогала мне с причёской, поэтому мы задержались.
С причёской под названием: «Прямые волосы». Гениально.
Оливия недовольно поджала губы, но промолчала.
– Мы пойдём поедим, – быстро сообразила я, чтобы, не дай бог, не получить ещё целый список выговоров. – Заодно, поприветствую гостей.
А с некоторыми придётся даже познакомиться. Мою мать не сильно волновал тот факт, что на моём празднике были неизвестные мне личности.
– Хорошо, – на её лицо налезла маска снисходительного одобрения. – Только много не ешь, ты и так поправилась на полтора фунта.
Абсолютно не удивлённая её дополнительными комментариями, я нехотя кивнула и, взяв Стеф за руку, потащила к столу с закусками.
– Полтора фунта! – с ужасом на лице прошептала подруга, когда мы отошли на безопасное расстояние. – Твоя мать – монстр.
– Монстр – это комплимент. Поверь, она гораздо хуже.
Сморщив нос, я с плохо скрытой неприязнью рассматривала еду.
– Сейчас бы колу, бургер и картошку с соусом, – мечтательно вздохнула Стеф, видимо вспоминая свой собственный день рождения. У неё не было шикарного праздника. Всё было по-домашнему: семья, близкие друзья и вредная еда. В тот день нам даже разрешили выпить по бокалу шампанского. Её родителей я обожала. Они всегда учитывали пожелания дочери и ругали за действительно серьёзные проступки, а не кусок пиццы.
– Будем есть то, что есть, – буркнула я, беря рукой кусочек сыра.
Пока я, стараясь не поморщиться, жевала мягкий, почти безвкусный сыр, ко мне подошли несколько ребят с соседней улицы. Я с ними не общалась, просто здоровалась при встрече, поэтому пришлось поднапрячься: принимать поздравления и перебирать в памяти их имена. Одновременно. С первым получилось, со вторым пошло труднее. На третьем я решила закончить истязать свой мозг и улыбаться так широко, словно ничего прекраснее, чем встреча с ними, со мной не случалось и не случится никогда.
Стандартная процедура. Никаких удивлений. Список гостей составлялся не мной.
– Вот он, – шепнула мне Стеф, кивая куда-то в сторону, когда мы остались одни. Я тут же прошлась взглядом по указанной траектории.
В нескольких метрах от стола спиной к нам стоял светловолосый парень в окружении трёх ребят из моего класса. Он был среднего телосложения и немного выше остальных. С этого ракурса я совсем не видела лица и потому не могла дать какую-либо оценку его внешности. Но даже со спины я могла сказать, что держался он вполне уверенно и явно заинтересовал моих напыщенных одноклассников. Ещё бы, в частной школе деньги играли немаловажную роль.
– Какое красивое платье, Майерс! – раздался за спиной самый неприятный голос на планете Земля. Нет, пожалуй, на всех восьми планетах Солнечной системы не было голоса противнее этого.
Прежде чем развернуться, я сделала глубокий вдох… Пара секунд, и перед моим взором предстала стерва года в окружении своих двух подпевал подружек.
Карла Томпсон. Неприятное существо. Моя одноклассница и мой личный враг. Наше противостояние началось ещё с начальной школы, когда один из мальчиков сказал, что у меня причёска красивее, чем у неё. Полный бред. А дальше последовала бесконечная борьба: за лучшие оценки, за право вести спортивную колонку в школьной газете и, наконец, за Дина Уилсона. Мне он не нравился, но иногда, когда Карла перегибала палку, я специально строила ему глазки, чтобы увидеть её пылающее от ярости лицо. Это приносило мне удовольствие.
– Тебе оно очень идёт, – продолжала издеваться Карла, с ехидной улыбкой рассматривая мой наряд, который я бы никогда не надела, будь сиротой. На фоне моей белой кожи светло-зелёный смотрелся как неизлечимая болезнь. Честно сказать, это нонсенс. Жить в Майами и ни разу нормально не загореть. Перед выходом на солнце я тратила целое ведро солнцезащитного крема, иначе моё тело покрывалось красными пятнами, которые проходили ещё несколько недель. Загар ложился, но лёгкий, еле заметный, и на фоне других я всегда выглядела болезненно-бледной.
– Спасибо, Карла, – бесстрастно ответила я, успокаивая себя тем, что начинать ссору на виду у родителей – непроходимая тупость, совсем несвойственная мне.
Рассматривая её в ответ, я пыталась сохранить невозмутимый вид. Выше меня почти на пол головы. Стройная и загорелая. В коротком летнем платье на бретелях ярко-красного цвета и с длинными, чёрными как смоль волосами. Так и хотелось вцепиться в них и опустить её идеальное лицо в ближайшую тарелку с креветками. Она выглядела сногсшибательно и, беря во внимание нашу с ней конкуренцию, это довольно часто било по моей самооценке. И у меня не было желания одеваться, как она. У меня было желание иметь возможность одеваться, как я хочу. Такая мелочь, но и её я не могла себе позволить.
– Мой подарок там. – Она указала пальцем, покрытым ярко-сочным красным лаком, в сторону стола, заваленного разноцветными коробками. – Ты сразу поймёшь, что он от меня, – невинно хлопая ресницами, продолжала напевать эта стерва.
Почему это существо вообще находилось здесь? Ах, да. Её отец – партнёр моего отца по бизнесу. Моё мнение никто не спрашивал. Никого не интересовали подростковые войны.
– Не сомневаюсь, – стараясь не поддаваться эмоциям и не представлять, как ломаю ей нос, сухо ответила я и окинула быстрым взглядом её, так называемых, подруг. Меган и Сидни. Две ухмыляющиеся дуры. Терпеть их не могла. Если Карла вызывала хоть какое-то уважение, то бесхребетные одноклеточные идиотки – только жалость.
– Стерва ты заносчивая, – буднично одарила её комплиментом Стеф, не прекращая уплетать бутерброд с рыбой неизвестного происхождения. Подруга никогда не упускала возможности задеть эту королеву красоты, и ей практически всегда это удавалось.
– Таннер, – противно протянула в ответ «королева», расплываясь в фальшивой улыбке. – Ты, как всегда, без манер. До сих поражаюсь, как ты попала в наш класс. – Её глаза насмешливо сверкнули. – В класс лучших.
Подруга издевательски фыркнула:
– Ты, что ли, лучшая? Обычная выскочка!
Улыбка моментально слетела с лица Томпсон. Но она ничего не ответила, лишь перевела взгляд обратно на меня, словно Стефани была недостойна её внимания.
– Твой сосед – само очарование, Эмили, – вкрадчиво проговорила она с хищным блеском в глазах. – Он будет учиться в нашем классе.
«Вот это новости! Почему я всё узнаю последней?!».
– Надеюсь, в этот раз ты не будешь стоять на моём пути. Так и быть, я отдаю тебе Дина. Мне он больше не интересен. Можешь забирать. Считай, это приятным бонусом к моему сегодняшнему подарку.
Она дура?
– Очень великодушно, Карла. – Я изо всех сил старалась не рассмеяться ей в лицо. – Но чтобы что-то отдать, нужно для начала это «что-то» приобрести. А в нашей с тобой ситуации этим «что-то» является живой человек. А значит, его невозможно, как игрушку в магазине купить, а потом передарить, – старательно разжёвывала я каждое слово этой идиотке. – Соответственно, подводя итог всему вышесказанному, ты несёшь полнейший бред.