Тайная жизнь великих художников

(!) ЧТО ЗА КРАСКИ! ПРОСТО УМЕРЕТЬ МОЖНО!
За яркость картин Ван Гога мы можем сказать спасибо промышленной революции. Результатом химических исследований в девятнадцатом веке стало появление около двадцати новых пигментов, многие из которых были куда ярче и устойчивее прежних красок. Ван Гог воспользовался этими инновациями; в письмах к Тео он убеждал брата не заменять новые краски старыми дешевыми — это, полагал он, ложная экономия.
К сожалению, многие из новых красителей могли стать причиной ухудшения здоровья Ван Гога. Сияющая "изумрудная зелень", которую изготовляли на основе меди или мышьяка, была высоко токсична, и этот пигмент продавали не только как краску, но и как средство борьбы с крысами. Высказывались предположения, что неврологические симптомы Ван Гога были вызваны отравлением мышьяком. Впрочем, свинец в белилах и ртуть в киновари тоже могли сыграть свою губительную роль — особенно, если припомнить тот факт, что Ван Гог в острых приступах безумия ел краски прямо из тюбика.
ДИАГНОЗ: ГЕНИЙ
Чем же все-таки болел Ван Гог? В добавок к гипотезе отравления красителями, каких только диагнозов не ставили художнику, включая шизофрению, сифилис и порфирию [13]. Наиболее убедительная теория, выдвинутая двумя независимыми исследователями, предполагает биполярное расстройство; это заболевание способно объяснить и маниакальное поведение, за которым следовала глубокая депрессия, и временную эпилепсию, а также галлюцинации и судорожные припадки. Плохое питание и чрезмерное употребление алкоголя обостряет любой из этих симптомов, а в Арле, похоже, рацион Ван Гога складывался исключительно из абсента, черного кофе и трубочного табака. Но чем бы ни болел Ван Гог, медицина двадцать первого века, вероятно, вылечила бы его, и тут возникает риторический вопрос: как сказалось бы это лечение на великом таланте художника?
МНЕ НЕ ВЕЗЕТ В ЭТОМ ТАК, ЧТО ПРОСТО БЕДА…
У бедняги Ван Гога, кажется, не было ни минуты покоя в жизни, особенно когда дело касалось женщин. Первой любовью Винсента была дочь его лондонской домохозяйки, но, когда Ван Гог наконец собрался с духом сделать предложение, она объявила, что уже помолвлена.
Вторым страстным увлечением стала его кузина Ке Вос-Стрикер, недавно овдовевшая. Лето 1881 года Ван Гог провел в Эттене с родителями и Ке. Кузина, будучи на семь лет старше, относилась к Винсенту с добротой и сочувствием, и это его сразило. Он сделал ей предложение, Ке решительно отказала. Но он продолжал преследовать ее, увязался за ней в Амстердам и назойливо докучал своим дяде и тете. Как-то вечером он сунул руку в пламя лампы, заявив, что не уберет ее, пока ему не позволят увидеться с кузиной; он потерял сознание от боли, прежде чем его дядя задул пламя.
Затем Ван Гог отвлекся на новую любовь, впрочем, не менее бесперспективную. Класина Мария Хорник (все звали ее Син) была сильно пьющей беременной проституткой с маленькой дочкой на руках. Ван Гог исполнился решимостью "спасти" несчастную женщину и поселил ее у себя дома. Семья была в ужасе от этих отношений, в том числе и потому, что Син вернулась к прежней профессии сразу после родов. В конце концов в 1883 году Ван Гог с ней расстался.
В дальнейшем контакты Ван Гога с женщинами были, скажем так, чисто рабочими. Он писал Тео из Арля, что положил за правило посещать местный бордель раз в две недели — сугубо ради здоровья.
  
ИСКУССТВО НА ВСЕ ВРЕМЕНА
 
УКИЁ-Э И ВЛИЯНИЕ ХОКУСАЯ
 
Столетиями западные художники считали искусство, зародившееся не на Западе, не достойным внимания. Представление о культурном превосходстве изменилось в середине девятнадцатого века, когда искусство Японии добралось до Парижа. До того творчество японцев было почти не известно в Европе, так как начиная с 1639 года власти этой восточной страны строго ограничили контакты своих граждан с иностранными "варварами" (обычно у культурного превосходства, как у палки, два конца). В 1853 году Соединенные Штаты положили конец изоляции Японии, направив к ее берегам четыре военных корабля, бросивших якорь в гавани Эдо (ныне Токио). И вскоре японское искусство хлынуло в Европу.
 
Укиё-э — или цветные гравюры на дереве — были наиболее популярной разновидностью изобразительного искусства в Японии, а Кацусика Хокусай (1760–1849) был самым знаменитым художником в этом жанре. Работая под псевдонимом Старый Безумный Художник, он дожил до глубокой старости, продолжая ежедневно трудиться. На смертном одре Хокусай воскликнул: "Мне бы еще пять лет, и я бы стал настоящим художником".
Хокусай создал тысячи гравюр с изображением ландшафтов, сцен из театральных постановок и знаменитых личностей своего времени, включая прекрасных куртизанок и необъятных борцов сумо. Благодаря их славе на родине, работы Хокусая привезли в Европу одними из первых. Импрессионисты и постимпрессионисты никогда прежде не видели такого распределения цвета на плоскости и таких тонких, изящных линий, как, например, на гравюре "Большая волна в Канагаве", и немедленно принялись имитировать приемы японцев. Клод Моне даже собрал завидную коллекцию гравюр, а заодно проникся огромным интересом к японскому дизайну садов — знаменитый мостик в своем саду в Живерни он построил по японским образцам. Моне также позаимствовал у Хокусая идею серийных изображений — "Тридцать шесть видов Фудзи" вдохновили Моне на создание собственных серий стогов и церковных фасадов.
Винсент Ван Гог тоже страстно увлекся японскими гравюрами, покупая их в огромных количествах, что в общем было ему (или, скорее, его брату Тео) не по карману. Зимой 1887–1888 годов он загорелся идеей совершить путешествие в Японию — еще одна вздорная и несбыточная мечта нищего художника. Ван Гог утешился мыслью о том, что Арль, куда он направлялся, — это "французская Япония". Он написла Тео по прибытии: "Я чувствую себя здесь, как в Японии".
Ван Гог переосмыслил японские гравюры, и некоторые его работы напоминают японскую живопись, в частности картина "Ветви миндального дерева в цвету, Сен-Реми", написанная в лечебнице для душевнобольных. Узловатые, коричневые с зелеными отсветами ветви изгибаются, перечеркивая лазоревое небо, а бледные цветы лишь усиливают впечатление хрупкости и изящества.
Для некоторых художников и изготовителей предметов обихода подражание японцам превратилось в стиль, получивший название "японизм". Именно оттуда арнуво, или искусство модерна, почерпнуло извилистость линий и цветовую гамму. Однако самым существенным итогом японского нашествия стал сдвиг в сознании европейцев: с тех пор западным художникам более не зазорно искать источник вдохновения в незападном искусстве.
  
ЖОРЖ СЁРА
 
2 ДЕКАБРЯ 1859 — 29 МАРТА 1891
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: СТРЕЛЕЦ
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ
ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: "ВОСКРЕСНЫЙ ДЕНЬ НА ОСТРОВЕ ГРАНД-ЖАТТ (1886)
СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ХОЛСТ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: ПОСТИМПРЕССИОНИЗМ
КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: ЧИКАГСКИЙ ИНСТИТУТ ИСКУССТВ, ЧИКАГО, США
КРАСНОЕ СЛОВЦО: "ОНИ ВИДЯТ ПОЭЗИЮ В ТОМ, что Я ДЕЛАЮ. НЕТ, Я ЛИШЬ ПРИМЕНЯЮ СОБСТВЕННЫЙ МЕТОД, И БОЛЬШЕ В МОИХ РАБОТАХ НИЧЕГО НЕТ".
В 1880-е годы казалось, что науке подвластно все. Развитие инженерной мысли и передовые научные разработки преображали города, побеждали болезни, переоснащали промышленность. Так почему же искусство должно оставаться в стороне?
Большинство художников не проявляли большого интереса к дивному новому миру науки девятнадцатого века, но о Жорже Сёра этого не скажешь. Поверив, что с помощью науки он сможет переделать искусство, Сёра создал новый метод в живописи, тот, что мы сегодня называем пуантилизмом.