Игрок, забравшийся на вершину. Том 9 (СИ)

Вздохнув и попытавшись сосредоточиться на своих ощущениях, разбойник решил воспользоваться свитками света, так как эффект от глаза наблюдателя не активировался, но быстро понял, что для этого имелась причина. Испытания героев всегда были исключительными, не давая права пользоваться не только инвентарем, но также навыками и возможностями предметов.
Сжав зубы и аккуратно вытягивая правую ногу, парень начал двигаться вперёд, как вдруг замер, увидев появившийся вдалеке размытый источник света. Тот, словно маяк, стал ориентиром в этом пустом и лишенном души мире.
«Мне предлагают идти туда?» ― подумал Уилл, сделав шаг в направлении тусклого «солнца».
Медленно двигаясь вперед, разбойник старался не отрывать взгляда от цели, но спустя десять шагов видимый свет вдруг стал размываться.
«Зрение становиться хуже? Нет. Стоп. Проблема не в этом».
Всё было в сиянии «фонаря», которое дрожало и угасало, будто грозя исчезнуть.
«Вот дерьмо!»
Разбойник ускорился в меру своих возможностей, но внезапно почувствовал, как что-то сыплется на него сверху.
«Что за?.. Дождь?»
Мысль, мелькнувшая в сознании, исчезла так же быстро, как и появилась. Если это и был дождь, то точно не из капель воды. Нечто маленькое и невесомое продолжало сыпаться на него, и, протянув руку, Ворон ощутил, как это «что-то» сразу после приземления стало ползать по его ладони.
«Твою мать!»
Уилл передёрнул плечами и, стряхнув «это» с руки, подумал о жуках и муравьях, но вскоре дела стали ещё хуже. Крохотные существа становились крупнее, и сверху уже падали то ли пауки, то ли кто-то им подобный. Если бы не наличие капюшона, эти твари уже пробрались бы к нему за воротник.
Затем «дождь» становился всё крупнее, и ощущения от касания этих «капель» заставляли волосы на голове разбойника вставать дыбом.
«Сука! $@^#%!»
Кожей чувствуя окружающую его живность и слыша хрустящие звуки под ногами, Ворон сразу же вспомнил Мистическую тьму, чьё тело разрывали изнутри крысы и змеи.
Представляя, что что-то может залезть к нему внутрь, разбойник, зажав руками нос и рот, мог лишь гадать, в насколько дерьмовой ситуации оказался. Иногда чьи-то крупные конечности касаясь тела сбивали его с темпа, но парень продолжал бежать вперёд, пока всё ещё мог.
Свет, что он видел, уже давно исчез за пеленой падающих насекомых, червей, мелких склизких то ли угрей, то ли медуз существ и, бог его знает, чего ещё, но это был не конец. «Дождь» не прекращался, и в какой-то момент, когда живой слой достиг пояса, груди и даже накрыл его с головой, не имея возможности идти, Уилл начал «плыть» в самом мерзком из «морей».
Ощущая, как пробравшиеся под одежду существа, ползают по нему и впиваются в кожу, Ворон думал, что хуже уже не может быть, но внезапный гул и последовавшая за ним дрожь дали понять, что текущий кошмар далеко не предел.
«Это херня ещё и крутится?!»
Его тело постепенно наклонялось вперёд, и без того мерзкие впечатления от происходящего усилились по экспоненте. Теперь «море» превратилось в карусель, и, думая о том, что для того, чтобы всё это закончилось, ему нужно найти выход, разбойник почувствовал желание закончить это дерьмо.
Ругая за извращённый садизм бывших героев, Уилл пытался сосредоточиться на задаче, когда вновь услышал голос своего тюремщика:
― Герои являют собой надежду. Надежду на то, что плохое вот-вот закончится. Надежду на то, что зло будет побеждено, и виновник несчастья обязательно понесет наказание. Но если герой для всех является надеждой, то где ему самому искать её источник? Стоит ли ему надеяться на то, что, если его сил не хватит, и он окажется в смертельной опасности, то кто-то всё же придёт к нему на помощь? Откуда ему черпать веру в лучшее?
Она замолчала, и казалось, что девочка ждёт ответа, но спустя пару секунд Пандора продолжила:
― Не многие понимают, но каждый из нас не был героем изначально. Все мы прошли через ситуации, заставляющие думать о смерти. Отчаявшаяся Ахенния, безумный Даррау, даже мягкая и добродушная Ариадна не была исключением… Агония, ужас и безысходность, что были нашими спутниками, в итоге стали ключом к тому, что мы обрели надежду. И сейчас я хочу понять, есть ли надежда в тебе и если нет, то сможешь ли ты обрести её? Хочу увидеть, что именно будет питать тебя, когда всё, абсолютно всё вокруг тебя больше не будет иметь смысла.
 
«Чёрт, что за радикальные и отвратительные методы поиска преемников?!»
Медленно пробираясь вперёд, не имея возможности стряхнуть или как-то избавиться от окружающих его насекомых и рептилий, боясь открыть лишний раз глаза, чтобы увидеть отблеск света, разбойник ощущал настойчивое желание закончить этот тест.
Уилл не боялся насекомых, в отличие от того же Дальтаро, но он и не был их поклонником, особенно в ситуации, когда те спокойно залезали к нему в уши, под одежду и кусали, где только могли.
Боль от укусов разнилась от места к месту, и когда те пробрались к нему в нижнее бельё, ад приобрёл совершенно новые краски.
«Сука! Сука! Сука!!! #%@*@! Еб%#$*ая Пандора! Мелкая бл#$ть!»
Всё жгло, чесалось и горело до сводящего с ума зуда. Кожа покрывалась волдырями, и невозможность кричать и чесать заставляла сильнее стискивать зубы, рискуя стереть их в порошок.
Как назло, будто подбирая момент слабости Ворона, девочка вновь заговорила. Её поучительный и чуть высокомерный тон подливал масла в огонь, кидая жертву в ещё большую яму отчаяния.
― Надежда вселяет в человека силы, является его приютом и столпом, что не даёт окончательно потерять себя в пучине страхов и в размытом ожидании будущего. Надежда важна. Когда сил больше ни на что не остаётся. Когда воля пасует перед неизбежным концом. И когда даже мысль о борьбе вызывает лишь дрожь, надежда является лучом и якорем в море безысходности. Иметь надежду — значит иметь веру. Веру во что-то за пределами твоих сил и твоей воли. Веру за пределами человеческого.
«Надежда? Ха! Да пошла в жопу твоя надежда, сука! Я буду бродить здесь, пока тупо не сдохну!»
В детстве Уилл много раз надеялся на что-то или кого-то. Он надеялся, что мама вернётся домой. Надеялся, что ростовщики и их псы, не постучат в дверь их квартиры с очередной новостью о том, что процент на кредит вновь вырос… И конечно же мальчик надеялся на то, что удача однажды улыбнётся его семье и дни бедности останутся лишь кошмарным сном.
Уилл со всей своей юношеской непосредственностью, верил, что нет худа без добра и как бы ни были плохи дела, всегда можно найти причину надеяться.
Но жизнь расставила всё по местам и в итоге мальчик понял одну простую истину, надеяться ― значит сдаться. Это значит опустить руки и приняв неизбежность, смиренно ожидать чуда.
Ожидать того самого «героя», способного спасти и защитить тебя.
Но, несмотря на жизненный опыт и желание послать Пандору подальше, делая всё, следуя своим принципам, Ворон всё же не хотел действительно пускать всё на самотёк.
Двигаясь под шуршащие и потрескивание, парень не прекращал думать над словами своего экзаменатора, но у него так и не появилось идеи или даже зацепки касательно метода прохождения испытания.
Неужели она действительно предлагает ему начать верить в чудо? То есть положиться на удачу и случай? Или же Пандора преследует какую-то другую цель?
Согласно легендам, на дне ящика Пандоры (который, по идее, вообще был глиняным сосудом) хранилась та самая надежда, и изначально Уилл предположил, что данный тест — это некая имитация того самого ящика. Но проблема была в том, что даже если это и так, фактически ничего не менялось. Что ему нужно было сделать?
Отыскать эту самую «надежду»? Где искать, и как она выглядит?
Открыть ящик изнутри? Каким образом?
А может с верой в лучшее идти вперёд? Но как долго?
Время, как обычно в подобных испытаниях, переставало иметь значение, и, не думая о нём, разбойник, перенося нестерпимую боль, сосредоточился на движении и поиске ответа.