Принимающий удар (ЛП)

— Спасибо, — говорю я искренне.
После того, как Мари отключается, я наливаю себе бокал вина и возвращаюсь в гостиную, рассматривая рисунок, присланный мне Клэем, прежде чем снова опуститься в кресло.
— Я могу это сделать, — говорю я вслух.
Это мой первый настоящий художественный заказ, но Джеймс нанял меня не просто так.
Ирония в том, что человек, который дал мне этот рисунок, тот самый, которого я пытаюсь запечатлеть, согласился бы. Он не позволил бы ничему встать между ним и его целью. И он никому не позволил бы сказать ему, что его недостаточно.
Спустя два часа и два бокала вина в голове у меня радостно гудит, и набросок выглядит великолепно.
Это было именно то, что нужно, решаю я.
Я способна и уверена в себе, нахожусь под кайфом от достижений и алкоголя.
Раз уж я закончила с оригинальным рисунком, то, наверное, стоит его вернуть.
Это по-соседски.
Я беру рисунок, надеваю туфли и выхожу в коридор к лифту.
Через две минуты я смотрю на закрытую дверь в дюйме от моего лица, и, черт возьми, мне кажется, что она смотрит в ответ.
Я крепко сжимаю рамку с рисунком, которая впивается в мою руку, напоминая мне, почему я здесь.
Просто сделай это.
Я все еще решаю, стоит ли поднять костяшки пальцев и постучать по дереву, когда дверь распахивается.
— Ты собираешься стоять здесь всю ночь? — Клэй выглядывает с другой стороны.
На нем пара серых треников, низко сидящих на бедрах, и больше ничего. Черные чернила вьются вокруг его мускулистых рук, над грудными мышцами и прессом. Его ноги голые. Его волосы торчат во все стороны, сексуально и беспорядочно, а сам он выглядит так, будто только что встал с постели.
У меня пересыхает в горле.
Как он…?
В глазке объектив. Камера.
Конечно, у Клэя должна стоять охрана.
Музыка, доносящаяся из коридора, завладела моим вниманием. Мне и в голову не пришло, что он здесь с кем-то, но, видя его полураздетым, по моей спине ползет что-то подозрительно похожее на ревность и скручивается в животе.
— Я не хотела мешать.
Клэй прислоняется к дверному косяку, складывая руки.
— Я один.
Удовлетворение пронзает меня острыми иглами, но я сохраняю хладнокровие.
— Не хотела отвлекать тебя от ублажения себя.
В его глазах пляшут огоньки.
— Ты предлагаешь мне разрядиться?
Жар разливается у меня между бедер. Мое тело реагирует, хочу я этого или нет. Он знает короткую дорожку к моему возбуждению, шелковистая веревочка, за которую он дергает каждой ухмылкой, каждым наклоном своей темноволосой головы, каждым грубым словом, слетающим с его грязного рта.
— Я пришла, чтобы вернуть это, — я протягиваю рисунок.
— И это все, зачем ты пришла? — его голос понижается с намеком, и мое внимание без предупреждения переключается на выпуклость в его штанах.
Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
Клэй поворачивается и направляется внутрь, оставляя меня смотреть ему вслед с отвисшей челюстью и рисунком в руках.
Я следую за ним внутрь, дверь плавно закрывается за моей спиной.
Он ступает босыми ногами по ковру в гостиную, где смотрит баскетбол. Я осторожно прислоняю рисунок к стене напротив него.
— Нам нужно поговорить, — торжественно говорит он.
Я вдруг настораживаюсь.
— О том, что между нами произошло?
— Нет. О том, сколько тебе платят «Кодиаки».
Я хмурюсь.
— Это не твое дело.
— Покажи мне свой контракт.
Он ведет себя по-хозяйски, но я быстрее выберусь отсюда, если сделаю это. Я достаю телефон и открываю контракт.
Он берет мой телефон и переходит в гостиную, опускаясь на огромный диван. Я следую за ним, сажусь на край на достаточном расстоянии, чтобы мы не касались друг друга.
Наблюдать за тем, как он читает весь этот мелкий шрифт, словно готов его разорвать, необычайно сексуально.
— Здесь нет ничего о талисманах, — замечает он, когда заканчивает.
— Талисманах? Я разрисовываю стену, — я подхожу ближе, пытаясь читать вверх ногами. Я сдаюсь и придвигаюсь к нему, заглядывая через плечо.
— Джеймс продаст эту работу с названием команды.
 
— Это его право.
— А твое — получить за это компенсацию. Каждый раз, когда кто-то использует мое лицо, мое имя, я получаю деньги.
— Каждый раз? — эхом отзываюсь я. Это ошеломляет. — Ты не можешь контролировать, когда кто-то тебя рисует. Ты не знал, когда я это делала.
— Думаешь, я не знал, что ты за мной наблюдаешь?
— Я была осторожна.
— Чушь собачья, — он хватает меня за бедра и тянет к себе на колени. Мои руки хватают его за плечи, чтобы удержать равновесие. — Ты смотрела на меня своими большими голубыми глазами…
— Я не делала этого! — возмущение нарастает, и я безуспешно пытаюсь вырваться из его хватки. — Какое отношение это имеет к моему контракту?
— Никакого. Я хочу, чтобы люди получали то, что заслуживают.
— И я заслуживаю большего, чем то, что зарабатываю? — я действую осторожно, потому что также уважаю его опыт в этой отрасли.
— Намного, блядь, больше.
Он засовывает телефон в пояс моих шорт.
Я делаю вдох, пытаясь сосредоточиться на его словах, а не на том, что его руки лежат на моих бедрах, а большие пальцы рассеянно скользят прямо над моим поясом.
— Но я уже подписала контракт.
— Я попрошу своего агента взглянуть еще раз.
Я прикусила губу.
— Ты сделаешь это?
— Конечно.
Теперь я смотрю на едва заметный принт дивана за его головой, потому что так легче думать, когда я не смотрю в его прекрасные глаза.
— Почему? Чего ты хочешь?
— Тебя, — грубо говорит он, и мое сердце замирает. — Я долгое время боролся с этим. Похоже, нам обоим было больно. Поэтому я решил попробовать что-то новое.
У меня пересохло в горле, пульс учащенно бьется.
Клэй — мужчина, который привык брать то, что хочет, не прося об этом. Когда я слышу, как он произносит эти слова, меня бросает в дрожь.
Меня все еще тянет к нему. Я не могу прожить день, не думая о том, что он делает, с кем он, не скучая по его сварливому лицу или медленной, неохотной улыбке.
Я хочу дать нашим отношениям еще один шанс.
Но я не стану снова бросаться на него. Теперь я буду действовать обдумано.
— Рисунок был в журнале «Архитектурал Дайджест», но там был не твой дом, — говорю я.
— Я одолжил его другу на неделю.
— И его случайно заметили во время съемки, — настаиваю я.
Он приподнимает плечо.
Проклятье.
— Почему ты веришь в меня? — спрашиваю я.
— Я верю в тебя так же, как верю в то, что солнце взойдет, а баскетбольный сезон начнется в октябре. Ты настоящая. Твой талант, твое сердце, все это. Ты настоящая, Пинк.
Мои ребра уже так напряглись, что невозможно сделать еще один вдох.
Боже, как же все запуталось, когда я сижу на нем в его квартире.
— Тогда почему ты сказал мне, что между нами все кончено? — тихо спрашиваю я.
— Я облажался, — Клэй хмурится, выглядя неловко. — Все шло так хорошо, что я сошел с ума.
— Это бессмысленно.
Он вздыхает.
— В последний раз, когда я заботился о ком-то, все быстро пошло наперекосяк. Я выглядел, как дурак, но больше того, это испортило меня изнутри. Когда мне плохо, спрятаться негде.
Надежда вернулась, в груди затеплилась искра возможности.
На заднем плане звучит музыка, но звук моего пульса громче. Я чувствую на себе его пристальный взгляд.
— Я заблокировала все упоминания о тебе в поисковой системе, чтобы не видеть твои истории и фотографии, — пролепетала я.
Его прикосновение пробегает по моим ребрам.
— Кажется, это справедливо.
— Я сожгла твою майку.
— Ты… — он качает головой, на мгновение закрывая глаза. — Черт возьми, я куплю тебе другую.
— У меня все еще есть письмо, в котором ты меня бросил.
— Ты, похоже, пироманьячка, так что используй это с пользой.