Принимающий удар (ЛП)

— Что случилось?

Больница — это масса коридоров, спешащего персонала и пищащего оборудования. Мои шаги обгоняют медсестру, ведущую нас внутрь.
Джей, Майлз и Атлас смотрят на меня пустыми глазами. За ними — ряд помощников тренера.
Я ненавижу больницы. Моя младшая сестра провела в ней слишком много времени, и я ничего не смог для нее сделать. Я бросился в свою игру, потому что жить с мыслью, что я ни на что не влияю, было невыносимо.
Мы все ждем час.
Два.
Харлан приходит с усталым видом.
— Спасибо, что пришли. У нас нет всех подробностей, но мы понимаем, что машина тренера съехала с дороги и врезалась в дерево сегодня поздно вечером. Врачи считают, что это могло быть следствием сердечного приступа, но в результате он получил значительные травмы. Я понимаю, как много тренер значит для вас. Ему было бы приятно узнать, что вы здесь.
— Он узнает, как только выйдет, — настаивает Джей.
— Это произойдет не скоро. А пока вам следует пойти домой и отдохнуть, — говорит Харлан.
По очереди ребята уходят. Сначала Майлз, потом Атлас. Новичок. Джейден. Тренерский штаб тоже.
Я продолжаю расхаживать по комнате. Все еще в толстовке поверх тренировочной майки, плюс шорты, на ногах кроссовки.
— Ты не увидишь его сегодня вечером.
Я поднимаю глаза, чтобы встретиться взглядом с Харланом.
Он кладет руку мне на плечо, но я отдергиваю ее. Я обращаю внимание на свое колено, на шрам на нем.
Харлан уходит и через минуту возвращается с выцветшим голубым полиэстером, сложенным в руках.
— По крайней мере, наденьте это, чтобы не замерзнуть.
Харлан оставляет мне медицинскую форму. Я бросаю ее на стул и прохожу кругами по палате. Люди замечают меня, но медсестрам все равно.
Я здесь не знаменит. У меня нет власти.
Я возвращаюсь на пост медсестры.
— Позвольте мне увидеть его.
— Вы не можете его увидеть, мистер Уэйд, — она хмурится.
Я провожу рукой по лицу.
— Мне нужно его увидеть.
Она начинает спорить, но другая медсестра прочищает горло.
— Вы можете войти.
Я вхожу в комнату, полную пищащих аппаратов. Он лежит на кровати, повсюду подключены трубки и мониторы. В кои-то веки он спокоен.
Стула нет, поэтому я беру один из коридора и заношу его в палату.

НОВА
Последнюю неделю я хожу по стенке.
В буквальном смысле.
Фреска поглощала все мои минуты бодрствования.
Но когда Брук пришла домой потрясенная и рассказала мне о тренере, я не могла усидеть дома.
Двадцать минут спустя я в больнице. Благодаря эмоциональному порыву медсестры наконец впускают меня.
Клэй сидит на крошечном стульчике для посетителей у постели своего тренера.
В постели человек, который всегда выглядел бодрым и энергичным, неподвижен и бледен.
Гнев и предательство, которые я испытывала, кажутся незначительными по сравнению со сценой, разыгравшейся передо мной.
Я кладу руку на плечо Клэя.
— Привет.
Он не отвечает.
Я начинаю отстраняться, но рука Клэя накрывает мою.
— Привет.
— Как он? — спрашиваю я.
— Не очень, — слова едва слышны.
— Как давно ты здесь?
— С тренировки. Харлан пытался заставить меня уйти, — когда он убирает руку, я скучаю по ней.
— Харлан прав, — уже за полночь.
— Это моя вина, — продолжает он, словно не слыша меня.
Мои руки обхватывают мое тело. Только сейчас я понимаю, что не надела пальто перед тем, как прийти.
— Ты не был за рулем.
— Нет, но я устроил ему ад в тот день.
— Твои слова не довели его до сердечного приступа и не заставили свернуть с дороги. Никто не обладает такой властью. Даже Клэйтон Уэйд.
 
Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.
Я все еще расстроена из-за него, но ситуация уже знакома. Клэй, похоже, намерен остаться здесь на всю ночь, а это никому не поможет.
Я принимаю ответственное решение.
— Мы уходим. Дай мне свои ключи.
Я протягиваю руку, и после долгого раздумья Клэй лезет в карман и передает ключи.
Я веду его к выходу из больницы. Обычно, проходя через оживленное здание, люди фотографируют Клэя, но сегодня все, мимо кого мы проходим, либо больны, либо работают.
Слава не может превзойти болезнь.
Мы доходим до парковки, и Клэй кивает в сторону, где стоит его внедорожник.
— Я умею водить, — говорит он.
— Мне все равно на что, по-твоему, ты способен, — огрызаюсь я.
Его глаза удивленно расширяются, но когда я обхожу водительское сиденье и сажусь, он пересаживается на другую сторону.
Заскочив в его внедорожник, я сдвигаю сиденье на фут вперед и настраиваю зеркала.
— Мне очень жаль, — его голос наполняет темноту.
— Извинись перед тренером, когда он проснется.
— Я имею в виду за сделку с Харланом. Прости, что заставил тебя думать, будто я не доверяю тебе выбирать самой.
Слова оседают на мне, проникая под кожу. У меня нет времени защищаться от них, и нет никакой защиты от неприкрытых эмоций в его голосе.
— Сегодняшний вечер не о нас.
Я отвожу его домой.
На дорогах темно и тихо. Я не включаю радио.
Когда мы подъезжаем к зданию, ворота гаража поднимаются автоматически. По памяти я ориентируюсь на место рядом с лифтом.
Мы поднимаемся вместе, и я украдкой смотрю на него в свете люминесцентных ламп.
Я никогда не видела его таким.
Он всегда был сильным.
А сейчас он страдает.
Я знаю, каково это, когда кто-то вырывается из твоей жизни без предупреждения. В один момент ты разговариваешь с ним, смеешься, споришь или дискутируешь, а в следующий момент его уже нет.
Вот почему я не позволю ему справиться с этим в одиночку, что бы между нами ни было.
Широкий коридор украшен изысканными дорогими светильниками. Клэй забирает свои ключи и отпирает дверь. Свет включается автоматически, открывая знакомое, красиво оформленное пространство. Фойе ведет в отделанную белым гранитом кухню, а с другой стороны — в просторную гостиную с диванами и огромным телевизором.
— Ты голоден? Хочешь пить?
Он качает головой.
Я рассматриваю, во что он одет. Его колено выглядит опухшим.
— Тебе следует приложить к нему лед.
— Позже.
— Хотя бы прими душ.
Клэй стягивает с себя толстовку, а вместе с ней и майку.
От злобного фиолетового пятна у меня перехватывает дыхание.
— Что случилось?
— Не знаю.
Я провожу по нему пальцем. Он кажется сильным, но он тоже человек.
Я прохожу через его дом к главной спальне и ванной комнате. Свет включается, когда я вхожу внутрь. Я дохожу до душа и поворачиваю ручку.
Позади меня он стоит неподвижно, его взгляд устремлен на стену. Я начинаю пробираться мимо него, но он хватает меня за запястье.
— Не уходи, — его большой палец поглаживает точку моего пульса. Его великолепные темные глаза полны страха, вины и сожаления. — Я знаю, что не заслуживаю этого. Но я не могу смотреть, как ты уходишь. Не сегодня.
Он обнимает меня, крепко прижимая к своей груди. Мое сердце бьется между нами, глаза застилают слезы.
За все время, что мы вместе, он ни разу не обнимал меня. Если это вообще можно назвать объятиями. Он словно цепляется за скалу, чтобы его не унесло в море.
Я знаю, каково это — терять людей и винить себя. Я хочу удержать его здесь как можно дольше.
— Я забочусь о тебе. Так чертовски сильно, — шепчет он мне в шею. — Ты хотела вернуть сестру и начать все с чистого листа. Я — громоотвод и беспорядок. Лучший вариант для тебя — держаться от меня подальше.
Его слова выбивают меня из колеи. Я знаю, что он верит в то, что помогал, даже если это был хреновый способ сделать это.